Книга iPhuck 10 - Виктор Пелевин

В рассветном небе появляется аэроплан, оставляющий за собой дымный шлейф. Шлейф рисует в небе:

SDR=HR

– Скажи, Фикаду, а почему хрусты – это права человека? – спрашивает лопушок.

– Хрусты? – поднимает бровь Фикаду.

– Ну или эсдиары, – кивает Ванюша на небо. – Хрусты – это по буквам «HR» из рекламы. У нас многие так говорят.

Негр отвечает – рассудительно и неторопливо:

– Ты покупаешь за хрусты все, что тебе нужно для жизни. Другими словами, SDR дают тебе право получить эти прекрасные и нужные вещи в собственность. Поэтому, если разобраться, SDR и есть твои главные права.

– Пожалуй, – хмурится Ванюша. – Но тогда выходит, если кто-то плохо говорит про Ебанк, это hate speech?

Фикаду глядит на поплавок. У него клюет. Фикаду ничего не отвечает – но благородный овал его исстрадавшегося за тысячелетия абиссинского лица красноречивее любых слов.

SPECIAL DRAWING RIGHTS ARE HUMAN RIGHTS!

ONE BANK FITS ALL

Даже в баснословные советские времена с пропагандой управлялись лучше. Это не просто халтура, а еще и плагиат – я сам видел старый рекламный ролик «Wall Street Journal», где аэроплан выписывает в небе дымом:

WSJ = SJW[22]

Но в Лондоне настолько специфическая атмосфера, что тамошние функционеры искренне не понимают, почему над их роликами смеются. Или, возможно, им просто плевать – спокойно осваивают бюджет и плывут в свое счастливое завтра.

Вообще, если судить о далеком седалище Ебанка по приходящим оттуда роликам, то Лондон – это такое место, где вокруг радужно горящих стеклянных башен круглыми сутками ходят счастливые мультихороводы, и трансгендер с Ямайки помогает индиджинос полинезийцу под благожелательным взглядом дисэйбэлд аутиста смазать орифайсы коммунального андрогина рециклированным лубрикантом для одновременной тройной пенетрации… В общем, одна большая, солнечная и счастливая polygender restroom[23].

Но что там на самом деле, никто толком не знает. Англия как была страной-спецслужбой, так ею и осталась. Дроны через Ла-Манш не летают, а те русачки, что там работают, во время кратких визитов на родину улыбаются и помалкивают.

Халифат, конечно, не просто так остановился на Ла-Манше. Вернее, не бесплатно. «Скажи-ка, дядя, ведь не даром?» – как острил поэт Лермонтов, намекая на якобы полученные с Наполеона отступные. Взять Альбион могли одним налетом миллиона джихади на мотодельтапланах с привязанными детьми – от «саранчи Пророка», как они себя называют, никто еще не спрятался, а всерьез отбиваться – такой плохой видеоряд, что не решился бы даже Ебанк.

Но почему-то этого не случилось. Так что правильно в ролике растирают – про хрусты плохо говорить не следует. Они ходят и в Халифате тоже, а там за одно неразумное слово на вас легко могут выписать экстерриториальную фатву. Дворник-таджик подойдет и поправит.

В общем, спасибо нашим лондонским друзьям за науку, Natasha, и вперед во «ВзломП».

Тем более что мы уже на месте.

ресторан «тамагочи»

Мара удивила меня опять.

Она ждала на четвертом этаже, в кабинете ресторана «Тамагочи» – а это во «ВзломПе» самая дорогая точка. Сделана специально для тех, кто хочет взять своего электронного дружка на посиделки. Правда, реклама мемориального парка «Вечный Бип», которой здесь покрыто почти все, способна слегка испортить настроение – но Мара и так живет на его краю, так что у нее, надо думать, иммунитет.

Кабинка «Тамагочи» похожа на круиз-каюту. Кровать, низкий стол, два дивана по его сторонам, круглое окно. Можно прийти с айфаком и сидеть напротив в огментах, а можно просто вывести визуал электронного дружка на стену, которая вся – один большой экран. На полу – пузатое ведерко-утилизатор для еды, заказываемой электронному компаньону. Чтоб не простаивала на столе и было ощущение, что он тоже ест. Все солидно.

Я вывел себя на экран напротив Мары – в мундире, фуражке, с синими бакенбардами и букетом белых роз в руке – и бодро заорал:

– Привет, киска! Что же ты молчишь, что у тебя сорок три фрикса на ВзломПе? Почему твой парень должен сам выуживать такие вещи в сети?

– Не баси, – сказала Мара. – У них здесь есть паровой 3D-проектор. Я его арендовала на пару часов. Попробуй высветиться. Посмотрю на тебя в объеме без очков.

И правда, проектор в кабинете был – уже включенный, и висел на сети.

Желание любимого существа – закон. Из стены ударило несколько полупрозрачных струек пара, включилась лазерная подсветка, и я появился на диване напротив Мары.

И сразу же нарисовалось целых две неприятных проблемы.

Во-первых, драйвер этого проектора был написан так криво и некультурно, и так косо на меня сел (вернее сказать, сел на него я), что из человеческих аналогов я мог бы сравнить подобное только с инфекционным геморроем. Теперь я даже не мог сам из себя эту гадость выковырять. Придется ждать апдейта до следующего бильта на мэйнфрейме.

Во-вторых, у этого парового проектора не хватало пара. В переносном, конечно, смысле.

Чтобы был нормальный пинг, я в таких местах считаю себя на распределенной локальной мощности. На «ВзломПе» она слабенькая и всегда перегружена. Обычно это терпимо, но сегодня этажом ниже давали костюмированный виброфуршет, где гуляла якобы мэрия Москвы – но, по слухам в соцсетях, куда я успел заглянуть, там на самом деле анонимно веселилась царская семья. Говорили про это очень осторожно, чтобы не попасть под статью.

Государя, понятно, не было – только Великие Князья, все шестеро: кто-то не поленился пересчитать подъезжавшие ко «ВзломПу» лимузины. Правда это или нет, я не знал – но было похоже на то. Работало тридцать шесть паровых проекторов – по шесть на каждого Великого Князя (видимо, развлекали себя чем-то опрично-историческим). Понятно, их обсчитывали приоритетно, и для каждой итерации мне приходилось стоять в долгой очереди.

Даже тут хозяева жизни ухитряются проезжать с мигалками, думал я горько и почти антигосударственно – только мигалки у них не на каждой машине, а на каждом пакете. Вот чем кончается борьба с привилегиями и коррупцией. Счастливой народной семьей с Помазанником Божьим во главе, по общей Русской Воле защищенным от лихого слова законом «Об Императорской Фамилии».

Тридуху можно было не потянуть.

– Сними эту дурацкую фуражку, – сказала Мара.

– Так проще считать, – ответил я. – Тут сквозняк, каждый волос в зачесе дрожать должен. Меньше ресурсов будет для разговора.

– Я говорю, сними, – улыбнулась она. – Меньше будешь пиздить, не страшно. Что ты будешь кушать?

– То же, что ты, – сказал я, снимая фуражку и кидая ее за границу облака. – Только самую маленькую порцию. Я худею.

Цены в меню были серьезные, но Мару это, похоже, не волновало. Она сделала заказ, а я тем временем скачал свежий номер «Московских Ведомостей» и развернул газету перед собой в воздухе. Считать сразу стало на восемьдесят процентов легче.