Книга Дочь Империи - Раймонд Фейст

Когда Мара уже закуталась в тонкую накидку шафранового цвета, возвратился раб с чокой. Повинуясь жесту хозяйки, он поставил большой поднос на низкий столик и удалился. Так же безмолвно Мара дала понять Накойе, что надо подготовить чашки и салфетки.

Два ее офицера и пришелец прибыли точно через час. Мара пристально всматривалась в незнакомца, а он тем временем поклонился и уселся между Кейоком и Папевайо. Стиль поведения Аракаси был выдержан безупречно, в точном соответствии с одеждой, которая теперь красовалась на нем вместо нищенских лохмотьев. Неожиданно Мара сообразила, что его алую тунику, украшенную кисточками, она уже не раз видела прежде. Это была любимая вещь Папевайо — наряд, который он надевал только по праздничным дням и не стал бы уступать — пусть даже на время — кому попало. Человек, некогда служивший мастером тайного знания при властителе Тускаи, сумел в течение часа, который прошел после их встречи во дворе, завоевать благосклонность сурового командира авангарда. Для Мары это была убедительная рекомендация: она — как некогда и ее отец — верила чутью Папевайо.

Усмотрев в этом добрый знак, она спросила:

— Люджан рассказал о том, чем мы здесь заняты?

Аракаси кивнул:

— Он отправился искать других серых воинов, которых можно будет взять на службу. — Немного помолчав, он добавил:

— Но с каждым новым пополнением увеличивается и возможность того, что в Акому проникнут шпионы. Скоро вы уже не сможете доверять никому из тех, кто придет сюда.

— Ты и сам можешь оказаться таким лазутчиком, — перебила его Накойя.

— Почтенная матушка, я ничего не выгадаю от обмана. — Аракаси завладел кувшинчиком с чокой, непринужденно перехватив у Накойи обязанность разливать напиток. Он почтительно наполнил чашку Мары, затем Накойи, Кейока, Папевайо и уже потом свою. — Будь я чьим-либо шпионом, я бы просто поступил сюда на службу и послал своему хозяину весточку о вашем безнадежном положении. Затем пришли бы убийцы… возможно, со следующей группой наемников. И твои подозрения, матушка, тогда перестали бы интересовать кого бы то ни было, потому что тебя прикончили бы вместе с твоей госпожой. — Он поставил кувшинчик на стол. — Если бы я не видел здесь благоприятной возможности для себя и своих агентов, я бы прикинулся землепашцем, дождался темноты, ускользнул и никогда больше не потревожил бы никого из вас.

Мара согласно кивнула:

— Твою логику трудно опровергнуть. Теперь расскажи о себе то, что нам следует знать.

Чужак ответил откровенно:

— Я состоял на службе свыше двадцати лет. Все эти годы я занимался тем, что создавал и возглавлял сеть шпионов, охватывающую Империю из конца в конец. Сейчас моя сеть ни в чем не уступит никакой другой разведке в нашей стране, включая разведку Имперского Стратега. У меня даже есть лазутчики, состоящие под началом других мастеров тайного знания, а к помощи одного — так называемого «агента в спячке» — я не прибегал ни разу… так сказать, приберегал на черный день…

При этих словах Кейок подался вперед:

— А когда погибла семья, которой ты служил… этот день не был достаточно черным?

Грубость Кейока не вызвала ответной вспышки со стороны Аракаси:

— Ни один из моих агентов не мог прийти на помощь нашему господину или предотвратить его ужасную гибель. И особенно тот, кого я упоминал. Он подвизается в Имперской канцелярии, в штабе Имперского Стратега.

Даже Кейок не смог скрыть удивления.

Мастер тайного знания продолжал:

— Мой господин был человеком любознательным, но не богатым. Он постоянно стремился собрать как можно больше сведений самого разного сорта, но не умел должным образом их использовать. Возможно, мне не следовало бы так рьяно браться за дело… — Аракаси почти беззвучно поставил на стол свою чашку с чокой. — Если бы Минванаби не боялись способности моего господина предвидеть каждый их шаг, сегодня род Тускаи мог бы стать вровень с самыми могущественными семьями Империи. — Он горестно вздохнул. — Эх, стоит ли толковать о том, что «могло бы быть»… Минванаби организовали нападение просто и без затей, но с таким численным перевесом, что у воинов моего господина не оставалось ни единого шанса выстоять. С тех пор я усвоил: проку от моих лазутчиков не будет, если полученные ими знания не использовать для дела.

Кейок и думать забыл про свою чашку с чокой. Его глаза ярко блестели, когда он задал новый вопрос:

— Ну и где же сейчас твои лазутчики?

Аракаси без колебаний обратился к Маре, глядя ей прямо в лицо:

— Госпожа, я не стану раскрывать, кто они. Если это тебя оскорбляет, прошу прощения. Я и так в большом долгу перед теми, кто прежде служил моему хозяину, и не буду подвергать их новой опасности. Если ты примешь нас на службу, мы поставим такие же условия, на которые некогда согласился мой прежний господин — властитель Тускаи.

Мара поймала предостерегающий взгляд Кейока и едва заметно кивнула.

— И что же это за условия? — поинтересовалась она.

— Иметь дело с моими посыльными и связными буду только я; имена агентов и способы связи с ними останутся известны мне одному. Тебе будет сообщено лишь то, где они служат.

Кейок со стуком поставил чашку на стол:

— Эти требования неприемлемы! — резко бросил он.

— Военачальник, — возразил Аракаси, — я бы хотел, чтобы меня правильно поняли. Возможно, я служил моему хозяину не так успешно, как мне того хотелось, но я защищаю тех, кто тоже усердно трудился на него и притом рисковал ничуть не меньше, чем солдат в сражении. Шпион умирает позорной смертью, смертью в петле. Мои люди рискуют и жизнью, и честью ради хозяина, которого они не предадут. И я обязан позаботиться о том, чтобы ни при каких поворотах судьбы хозяин не мог предать их самих. — Он уловил недоумение слушателей и поспешил пояснить сказанное:

— Когда Минванаби разгромили защитников Тускаи, они устроили допрос моему господину… — Устремив на Мару взгляд темных глаз, он понизил голос. — В подробности лучше не вдаваться. Мне известно об этом только потому, что один из моих людей, которого сочли мертвым, сумел кое-что увидеть, прежде чем ему удалось бежать. Палач у Джингу знал свое дело. Под пыткой мой господин не смог ничего утаить и рассказал все, что знал… а ведь он был мужественным человеком. Посуди сама, госпожа, если тебе нужны мои услуги и услуги тех, кто работает на меня, то тебе придется довериться нам.

— А если не доверюсь?

Аракаси сумел сгладить остроту момента. Он медленно повернул руки ладонями вверх, как бы отметая саму возможность угрозы с его стороны и одновременно признавая свое поражение:

— Тогда я вернусь на холмы.

Мара взглянула на него более внимательно. Наконец-то ей удалось уловить проблеск подлинного чувства у этого человека. Снова носить цвета достойного дома для него важнее, чем он хотел бы признать. Не желая приводить его в смущение, Мара просто спросила: