Книга Коварство и честь - Эмма Орчи

Да, она узница! Могла открыть окна квартиры и вдыхать мягкий влажный воздух пустыря, но внешняя стена дома была абсолютно гладкой, так что спуститься по ней невозможно.

Следующие сутки она была предоставлена собственным мыслям и не видела никого, кроме старухи служанки. Неопределенность ситуации скоро начала действовать на нервы. Еще утром она была спокойна. Но по мере того как тянулся день, одиночество, таинственность, тишина все больше лишали ее самообладания. Вскоре она уже смотрела на служанку как на тюремную надзирательницу и, оставаясь одна, постоянно напрягала слух, чтобы подслушать, о чем переговариваются стоящие за дверью мужчины.

Во вторую ночь она почти не могла уснуть.

Через двадцать четыре часа ей нанес визит гражданин Шовелен.

Она постоянно ожидала либо его, либо записки от него. Когда он явился, Маргарите понадобилось все ее мужество, чтобы не позволить ему увидеть, как подействовало на нее его присутствие. Омерзение, брезгливость — вот каковы были ее первые ощущения. Но омерзение было сильнее, потому что он был одет с безупречной тщательностью и подражал манерам и повадкам общества, которое давно его отвергло. Перед ней стоял не грубый, невежественный террорист, не демагог-революционер, который без разбора уничтожает касту, всегда презиравшую и игнорировавшую его. Шовелен скорее напоминал разорившегося, сломленного джентльмена, с которым жестоко обошлась фортуна, и теперь он стремится отомстить тем надменным людям, по вине коих стал парией.

Шовелен начал с того, что стал участливо расспрашивать о здоровье, выразил надежду, что путешествие не слишком ее утомило, смиренно просил прощения за причиненные неудобства, заверил, что решение было принято не им. Все эти банальности произносились ровным, бесстрастным голосом. Наконец Маргарита, раздраженная донельзя и с натянутыми до предела нервами, коротко велела ему переходить к делу.

— Я уже перешел к делу, дорогая леди, — вкрадчиво возразил он. — Моя задача в том, чтобы вам было удобно и не нашлось причин жаловаться, пока вы пребываете под этой крышей.

— И сколько мне придется оставаться здесь узницей?

— Пока сэр Перси, в свою очередь, не почтит этот дом своим присутствием, — пояснил он.

Маргарита ответила не сразу. И сидела молча, устремив на него отчужденный, безразличный взор. Он терпеливо ожидал, пока она заговорит, не спуская с нее настороженных глаз.

— Понимаю, — обронила она наконец.

— Я был совершенно уверен, дорогая леди, что вы поймете, — откровенно заявил он. — Видите ли, время героизма прошло. Признаюсь, что героизм совершенно бесполезен против несравненного хладнокровия тонкой натуры Робеспьера. Поэтому мы сбросили наш пыл, как мантию. Теперь мы совершенно спокойны, абсолютно невозмутимы и вполне готовы ждать. Прекрасная леди Блейкни — гость под нашей крышей. Но рано или поздно самый галантный из мужей захочет увидеть жену. Рано или поздно он узнает, что она больше не в Англии. И тогда его несравненный ум станет неустанно трудиться над решением загадки. И опять же, рано или поздно он, возможно, с нашей помощью, обнаружит, что она здесь. И тогда придет. Я прав?

Конечно, он был прав. Рано или поздно Перси проведает, где она, и тогда придет. Придет, несмотря на многочисленные расставленные на него ловушки, несмотря на раскинутые сети, несмотря на оскал смерти, смотрящей ему в лицо.

Леди Блейкни ничего не ответила Шовелену, и тогда он не выдержал и голосом, дрожащим от ярости и жажды мести, стал ей угрожать. Но она поняла, что у них нет каких-то определенных планов. Только ждать появления Алого Первоцвета. А ей, беспомощной узнице, остается есть, пить и спать. Она — приманка, и неизвестно, когда ей ждать сокрушительного удара, который будет означать сотню смертей для нее, если пострадает обожаемый муж!

Шовелен наконец удалился. Причем она даже не заметила, когда он ушел. Еще совсем недавно он сидел перед ней на стуле и, откровенно насмехаясь, уверял, что ее муж скоро придет.

Маргарита зажмурилась, но лицо Шовелена по-прежнему маячило перед ней, с устремленным на нее издевательским взглядом.

По мере того как шло время и вечерние тени погружали комнату во мрак, ей вдруг почудилось, что на стуле по-прежнему сидит его тощая фигура с узкими плечами и тонкими ногами в туго натянутых чулках. Все слабые шумы вокруг — случайный скрип мебели, мужские шаги за дверью, шорох листьев на вечернем ветерке — сливались в пронзительный человеческий голос, монотонно повторявший: «Тогда он придет. Разве я не прав?»

Глава 23

Мыши и люди

По возвращении из Англии Тереза Кабаррюс немедленно отправилась посоветоваться со старой колдуньей на улицу Ла-Планшетт. Что двигало прекрасной испанкой помимо амбиций? Конечно, раскаяние! В Терезе не было ничего от закоренелого преступника. Она всего лишь была избалованной женщиной, над которой поиздевались. Которую отвергли. И теперь она жаждала мести. Алый Первоцвет оказался совершенно равнодушен к ее чарам, и, подстрекаемая Шовеленом, который использовал ее в собственных интересах, она присоединилась к жестокому заговору, целью которого было уничтожение группы английских шпионов, врагов Франции. Первым этапом было наглое похищение леди Блейкни и ее заточение в качестве приманки. Теперь поимка Алого Первоцвета оставалась всего лишь вопросом времени.

Жестокие, гнусные люди!

Тереза, с головой бросившаяся в это постыдное предприятие, всего несколько дней спустя многое отдала бы, чтобы исправить причиненное зло. Но ей еще предстояло узнать, что она, как орудие Комитета общественного спасения, и прежде всего Шовелена, его самого бессовестного и подлого агента, не может надеяться снова стать свободной от этого задания, пока оно не будет выполнено. Только смерть могла бы ее освободить. Но угрызения совести Терезы были не таковы, чтобы довести ее до акта самопожертвования. Маргарита Блейкни ее пленница, и, узнав об этом, английский лорд непременно придет в дом, где заперта его жена. И Тереза, осуществившая все это, постаралась подавить раскаяние и продолжала делать грязную работу для Шовелена. Мало того, она пожелала определить, какие выгоды ей это даст.

Первое: она осуществит свою месть! Алый Первоцвет, попав в ловушку, наверняка пожалеет о своем вмешательстве в любовные дела Терезы! Терезе абсолютно безразличен Монкриф, и она крайне благодарна английскому лорду, увезшему ее жалкого любовника из Франции. Вот только неосторожное письмо Алого Первоцвета ранило тщеславие прекрасной испанки, и до сих пор память о нанесенном ударе не померкла. Тереза ведь не знала, что письмо было подложным, сочиненным и написанным Шовеленом, чтобы побудить ее отомстить. Но сильнее мыслей о мести было желание Терезы осуществить планы на будущее. Она начала мечтать о благодарности Робеспьера, о своем триумфе над теми, кому вот уже в течение двух лет не удалось покончить с английскими шпионами. Она уже видела свое имя, начертанное крупными буквами в свитке Славы, представляла тирана своим покорным рабом и… и много еще чего…

Ибо теперь инструмент ее мести Бертран больше не понадобится. В награду за гнусное похищение леди Блейкни ему было позволено последовать за своим божеством как лакею, включенному в ее эскорт. Несчастный, разочарованный, уже отвергнутый, он вернулся с ней в Париж, где возобновил жизнь, полную унижений и презираемого Терезой пылкого поклонения, сломившего его дух и искалечившего характер.