Книга Блокада в моей судьбе - Борис Тарасов

Полутора тысячам ленинградцев, нуждавшимся в лечении, были предоставлены койки в больницах. Ленинградские дети и взрослые в первую очередь обслуживались медикаментами. Восстановив здоровье, тысячи ленинградцев смогли вернуться к труду или в ряды Вооруженных Сил.

Уже к 1 августа 1941 года в эвакуацию в Кировскую область из Ленинграда прибыли более 230 детских садов, детских домов и интернатов численностью около 30 тысяч детей. Для их размещения было предоставлено 400 лучших школьных зданий. К апрелю 1942 года в область было эвакуировано из прифронтовых и оккупированных врагом районов 70 тысяч детей, оставшихся без родителей или вынужденных разлучиться с ними, из них абсолютное большинство из Ленинграда.

Область отдала на алтарь победы самое ценное свое достояние – людей. Всего за годы войны из области были призваны в Вооруженные силы около 600 тысяч человек. Посланцы вятской земли при выполнении воинского долга неизменно отмечались с лучшей стороны. Сильна в вятичах воинская жилка.

Очень много выдающихся военоначальников вышло из этих мест. Здесь родились два прославленных маршала Советского Союза – И. С. Конев и Л. В. Говоров. Кировская земля в годы войны дала 200 Героев Советского Союза. 258 тысяч кировчан сложили свои головы на полях сражений за Родину.

Вечная слава им и признание потомков. Даже короткое перечисление того, что сделали кировчане для победы, вызывает глубокое уважение, признательность и благодарность всего нашего народа, в том числе нас, детей блокадного Ленинграда, которых приютила, обогрела и спасла вятская земля.

Помогаю маме в деревне

Мою маму с маленькой дочкой Ларисой поселили в семье крестьян в деревне Большой Лом, расположенной в четырех километрах от села Александровское, где находился наш интернат. Никакого сообщения между этими селами не было. Но я, хоть мне было только десять лет, часто в выходные дни пешком ходил навестить маму и сестру.

Дело в том, что маме постоянно нужна была моя помощь по хозяйству. Помню, что однажды ей, как жене фронтовика, из колхоза привезли целый воз дров для отопления избы и приготовления пищи. Эти дрова нужно было распилить, поколоть, заготовить на всю зиму. Помочь маме было некому, кроме меня. И мы с ней несколько моих посещений пилили и кололи эти дрова. Пила была двуручная, тупая, пилить было очень нелегко. Но я испытывал большое удовольствие от вида громадной поленицы заготовленных на зиму дров. Это был мамин вклад в содержание дома. Летом она работала на огороде. И здесь мне приходилось ей помогать. Осенью мы с ней собирали и сушили на зиму грибы и ягоды. Много было и другой работы, которую я старался облегчить маме.

Дорога в Большой Лом лежала средь лесов и полей – типичный среднерусский ландшафт. Не скрою, ходить одному по этой абсолютно пустынной дороге мне было страшновато, особенно после одного случая.

Дело было летом. Как всегда, я отправился к маме в полдень. Прошел уже примерно половину пути, как вдруг мое внимание привлекла на обочине обильная земляничная поляна. Я не удержался от соблазна и принялся с удовольствием поглощать сладкую ягоду. Закончив это приятное занятие, поднялся, вышел на дорогу, сделал уже первый шаг и вдруг метрах в тридцати увидел волка, сидящего на дороге. Думаю, что он заметил меня еще раньше, когда я был увлечен ягодами. Я замер от испуга и застыл на месте. Некоторое время мы так и смотрели друг на друга. Не знаю, по какой причине, но это противостояние завершилось для меня вполне благополучно. Волк как-то лениво поднялся и медленно ушел в лес. Некоторое время я не мог прийти в себя и лихорадочно соображал, что же мне делать дальше, то ли вернуться назад, то ли продолжать путь. Решил не возвращаться. Когда пришел в деревню и рассказал маме о случившемся, она чуть не умерла от страха. Все решили, что волк был сытым и поэтому не проявил агрессии. В обратный путь мама сопровождала меня до самого села, вооружившись большой дубиной. Впоследствии этот страх как-то улегся в сознании и я продолжал ходить к маме один. Ведь имея маленького ребенка, она не могла постоянно встречать и провожать меня.

Мама старалась угостить меня чем-то вкусненьким. Но возможности ее были невелики. Основными деликатесами, которые она готовила к моему приходу, были замороженное молоко, напоминающее мне вкус ленинградского мороженого, и горячие блинчики из овсяной муки. До сих пор помню верх блаженства, которое я испытывал от этого угощения.

Здесь, на вятской земле, я, пожалуй, впервые оказался лицом к лицу с природой родной страны. Вокруг тянулись волнистые поля, которые чередовались с лесными массивами. Лес по-преимуществу был смешанным, причем преобладала береза, от нее исходило светлое и радостное ощущение. В ягодный сезон все лесные опушки были густо усыпаны сладкой пахучей земляникой, черникой, лесной малиной и другими ягодами. Из-под каждого дерева среди травы выглядывали подберезовики, подосиновики, маслята, нередко встречались и белые грибы.

В лесах водились медведи, волки, лисы, зайцы и много другой живности. Особенно во время войны расплодились волки. Мужчины были на фронте, отстреливать волков было некому, и они стали настоящей проблемой для селян, поскольку нападали на скот.

Навещая в деревне маму, не раз был свидетелем возмущения женщин по поводу разбоев, которые чинили волки.

Климат в тех краях сугубо континентальный. Зимой выпадало много снега. Приходилось постоянно расчищать дорожки и тропинки возле интерната и школы. Нередко трещали сильные морозы. В помещениях интерната зимой было прохладно. Лыж было мало, нас выручали санки и другие приспособления, которые мы использовали для игр и катания по льду рядом расположенного пруда.

Зато летом нещадно палило солнце. Эти края не обижены водой, кругом – ручьи, речки, пруды. Бывали и сильные грозы. Однажды в одну из таких гроз мы с мамой пережили сильнейший стресс.

Дело было так. В один из летних дней 1942 года я в очередной раз пришел в деревню Большой Лом. Погода была прекрасная, все рассказывали об обилии грибов в лесу. Поэтому мы с мамой решили, не теряя времени, отправиться в лес по грибы.

С большим трудом уговорили хозяйку дома, у которой жила мама, побыть с Лорой, и, вооружившись корзинами, отправились в путь. Поначалу все было хорошо. Стали попадаться первые грибы. Мы шли недалеко друг от друга, постоянно поддерживая связь между собой окриками. Вдруг внезапно подул свежий ветер.

Небо быстро заволокло облаками, и ветер мгновенно превратился в ураганный. От шума листвы я перестал слышать голос мамы и решил идти по направлению к ней. Но тут разразился ливень, засверкали молнии. Раздались такие мощные громовые раскаты, по сравнению с которыми даже разрывы немецких снарядов показались бы хлопушками.

Душу мою охватил ужас. Мне нечем было укрыться от мощнейшего ливня. Прижавшись к стволу дерева и постоянно вздрагивая от громовых ударов, я был в полной власти стихии, впервые оказавшись в те минуты наедине с могучими силами природы.

Наконец, буря начала утихать. Но голоса мамы слышно не было, и я пошел искать ее наугад.