Книга Как вырастить ребенка счастливым. Принцип преемственности - Жан Ледлофф

Ненависть к себе, возникающая из недополученного в младенчестве чувства собственной правильности, является основой для необъяснимой ненависти к окружающим.

Интересно отметить, что хотя екуана относятся к санема как к низшим существам с варварскими обычаями, а санема недолюбливают екуана за такое надменное к ним отношение, ни одно из племен не имеет ни малейшего желания вмешиваться в образ жизни своего соседа. Они часто ходят друг к другу в гости и ведут торговлю, а за спиной отпускают шутки, но между собой они никогда не враждовали.

Огромную роль в нашей трагедии сыграло то, что мы потеряли чувство «прав» человеческого вида. Мы покорно сносим не только скуку, но и множество других покушений на наш и так исковерканный после страданий в младенчестве и детстве континуум. Например, мы говорим: «Жестоко держать такое большое животное в городской квартире», – при этом имея в виду собаку и никогда – человека, который еще больше по размеру и более чувствителен к окружающей его обстановке. Мы позволяем себе жить в нескончаемом шуме машин, транспорта и магнитофонов других людей и ожидаем, что незнакомые люди будут относиться к нам грубо и бесцеремонно. Мы ожидаем от своих детей презрительного к себе отношения и знаем, что мы, в свою очередь, будем презирать своих родителей. Нас устраивает жизнь, постоянно сопровождаемая гложущей сердце неуверенностью не только в своих профессиональных и социальных способностях, но часто и в отношениях с семьей. Мы принимаем как должное тяжелую жизнь и чувствуем, что нам просто повезло, если испытываем хотя бы мгновения счастья. Мы не считаем счастье своим правом от рождения и думаем, что счастье – это покой и довольство. Настоящая радость, в которой екуана проводят большую часть своей жизни, встречается среди нас все реже.

Если бы мы смогли вести образ жизни, к которому нас подготовила эволюция, то множество наших сегодняшних побуждений незамедлительно претерпели бы изменения. Например, нам бы стало сложно понять, почему дети считаются непременно счастливее взрослых или почему молодые обязательно счастливее стариков. Сегодня нам так кажется потому, что мы постоянно стремимся к цели, достижение которой, как мы надеемся, вернет нам утраченное чувство правильности нашей жизни. Но вот цель достигнута, а нам по-прежнему не хватает чего-то неопределенного, скрытого от нас с младенчества. Постепенно мы теряем веру в то, что реализация последующих целей облегчит нашу неутолимую тоску. Мы также учим себя мириться с «реальностью», чтобы хоть как-то смягчить боль от постоянных разочарований. На определенном этапе в среднем возрасте мы уже говорим себе, что, наверное, по какой-то причине упустили возможность полного благополучия и теперь придется постоянно мириться с неудобствами и неприятностями жизни. Вряд ли такая жизнь может быть радостной.

Образ жизни, соответствующий эволюции человека, в корне отличается от нашего. Потребности младенчества сменяются рядом потребностей детства, и на смену одной удовлетворенной потребности приходит следующая. По мере взросления тяга к играм постепенно исчезает, в то время как желание работать становится все сильнее; реализованное желание найти привлекательного партнера сменяется желанием работать на семью и рожать детей. По отношению к детям развиваются материнские и отеческие чувства. Потребность в общении с подобными себе людьми реализуется с раннего детства до самой смерти. По мере того как потребность взрослых трудоспособного возраста в продуктивной и творческой работе удовлетворяется, а физические силы начинают постепенно убывать, приходят стремление общаться с близкими людьми, желание мира и стабильности, ощущение умиротворения и успокоения, и в конце концов, когда последние желания жизни удовлетворены, на смену им уже не приходят новые, кроме желания отдохнуть, забыться, умереть.

На каждом этапе жизни, прочно основанном на реализации предыдущего, импульс желания встречает полное удовлетворение. Поэтому молодость не имеет перед старостью никаких реальных преимуществ. У каждой поры есть свои радости. Это относится к любому возрасту до самого преклонного и включая смерть. Со временем человек отказывается от присущих ему ранее желаний, которые уже полностью удовлетворены, и наслаждается удовольствиями, присущими именно его возрасту. У него не остается причины завидовать молодым или желать быть моложе или старше.

Боль и болезни, смерть близких людей, лишения и разочарования, конечно, выводят из обычного счастливого состояния, но они не изменяют того, что счастье является нормой, и не влияют на способность континуума восстанавливать равновесие и залечивать раны после любого несчастья.

Вывод заключается в том, что если на протяжении всей жизни полагаться на чувство континуума, оно лучше позаботится о наших интересах, чем какая бы то ни было система, основанная на интеллекте.

Глава седьмая

Как заставить принцип преемственности снова работать

Когда ребенок находится в постоянном физическом контакте с матерью, его энергетическое поле сливается с ее полем, и во время работы она снимает избыток энергии обоих полей. Ребенок остается расслабленным; в нем не накапливается напряжение, ибо избыток энергии перетекает к матери.

Поведение детей екуана на руках у взрослых совсем не похоже на поведение наших детей, которые большую часть времени проводят вне контакта с другими людьми. Дети екуана податливы и легки в обращении; их можно нести в любом удобном положении. Наши же младенцы, напротив, яростно бьют ногами, машут руками и выгибают спины. Они извиваются и дергаются изо всех сил в кроватках и колясках, и когда пытаешься взять ребенка на руки, удержать его становится довольно трудно. Дети пытаются избавиться от напряжения, накопившегося из-за того, что они получают больше энергии, чем могут легко удержать в себе и использовать. Часто дети возбуждаются от чьего-либо внимания и выражают свое удовольствие оглушительным криком и резкими движениями тела. Такая сильная мышечная реакция позволяет ребенку потратить часть скопившейся энергии.

Пассивный ребенок, уютно чувствующий себя в континууме и довольный реализацией своих ожиданий постоянного физического контакта, почти не участвует в разрядке энергии, предоставляя это держащему его взрослому или ребенку. Но такое положение вещей радикально меняется, как только закончился «ручной период» и ребенок начал ползать. Энергетический обмен теперь происходит за счет действий самого ребенка, по крайней мере в дневное время, проводимое без матери. Он становится необыкновенно активным. Малыш довольно быстро осваивает ползание и начинает перемещаться с большой скоростью, а затем – когда научится бегать на четвереньках – еще быстрее. Если ему не создают препятствий, он постоянно энергично ползает по всему имеющемуся пространству, расходуя избыток своей энергии и исследуя мир, в котором ему предстоит жить.

Когда ребенок начинает ходить, бегать и играть, он движется в темпе, кажущемся взрослому просто сумасшедшим. Взрослый, пытаясь угнаться за ним, вскоре выдыхается. Ровесники и дети постарше – более подходящая компания для ребенка. Он стремится им подражать, и это ему удается все лучше и лучше. Никто, кроме него самого, не сдерживает эту бешеную деятельность. Устав, малыш идет отдохнуть к матери, а ребенок постарше – к себе в гамак.