Книга Черные руны судьбы - Дмитрий Казаков

Сверху накидали еловых веток, на них аккуратно уложили одежду и оружие, и только затем присыпали землей. Заровняли, да еще и накидали листьев и палок, так что могила стала совершенно незаметной.

– А теперь в путь, – сказал эльф. – О-хо-хо, нас ждет дальний путь.

* * *

В седлах провели целый день, а когда начало темнеть, остановились на берегу крохотного озерка с темной водой, на которой лежали глянцевито-зеленые листья кувшинки. Мужчины отправились за хворостом, а Нейли пришлось расседлывать и привязывать лошадей.

Орешек ловко разжег костер, над ним забулькал закопченный котелок, распространяя запах пшенной каши, а Кувалда принялся мешать в нем огромной ложкой, похожей на половник.

– Да, кое-чего тебе не хватает, – сказал Куница, когда девушка уселась на поваленную сушину и протянула руки к огню. – Но мертвому Талишу это уже ни к чему, так что, барышня, принимай наследство.

Неопрятный ком, который он бросил Нейли на колени, оказался спальным мешком, старым, не раз чиненым, пропахшим мужским потом. Сначала у нее возникло желание отшвырнуть подарок в сторону, но затем пришла мысль, что ночи в конце весны холодны, и что спать на голой земле не очень приятно.

– Бери, девка, он теплый, – прогудел Кувалда. – Сейчас поедим, и на боковую.

– Ты дежурить останешься, – заметил Куница. – А потом Охат тебя сменит…

Гном скривился, но возражать не стал.

Нейли развернула мешок, как следует осмотрела, и вынуждена была признать, что Кувалда не соврал. Собралась встать, чтобы нарубить лапника на подстилку, как на сушину рядом опустился Кринза.

– Ничего, что я тут посижу? – спросил он с улыбкой. – Или сразу нож в бок?

От него пахло дымом и почему-то свежим хлебом, светлые глаза хитро блестели, и во взгляде не читалось откровенной, сальной похоти. Но девушка знала, что стоит только дать слабину, и к ней будут относиться как к продажной, доступной девке, что раздвигает ноги по первому окрику.

– Сиди, от меня не убудет, – сказала Нейли, и встала.

Она не оглядывалась, но знала, что Кринза, скорее всего, качает головой, а дружки его скалят зубы.

Когда вернулась с охапкой веток, каша оказалась готова, и пришлось садиться на место. Когда Охат предложил девушке свою запасную ложку, она так улыбнулась, что тот побагровел, словно его ошпарили от бороды до самых бровей, отвел взгляд и смущенно кашлянул.

Краем глаза Нейли заметила, как нахмурился Кринза, и не удержалась от презрительной усмешки: мужчины… у них имеются несколько ниточек, дергая за которые, можно управлять ими… самая толстая идет через рот в желудок, другая привязана к удам, и третья, что есть не у каждого, через голову проникает в карман, и отвечает за алчность.

А «разделяй и властвуй» хорошо подходит для того, кто не может властвовать с помощью силы.

Она не сомневалась, что сумеет очаровать любого в этой компании, кроме, пожалуй, Куницы. Этот не поддастся женским уловкам, слишком опытен и умен, да и эльфы не особенно падки на людских самок, в отличие от других нелюдей…

Когда ее отправили на озеро мыть котелок, Нейли протестовать не стала, уже поняла, что дисциплина в этой компании царит железная. Надраила посудину до блеска, вспоминая те времена, когда белорукой девочке, не знавшей, что такое домашняя работа, пришлось чистить песком миски в таверне, мыть заплеванные столы и обрыганный пол, зарабатывая на корку хлеба.

Эх, слез тогда было…

Спальник убитого Талиша и вправду оказался теплым, и запах внутри не так чувствовался, или девушка просто притерпелась. Меч прихватила с собой, положила под боком, и уснула, вслушиваясь в похрустывание угольков в костре, сопение Кувалды и шорох ветра в ветвях.

Проснулась, как показалось, мгновенно, оттого, что ее кто-то обнял.

Уловила запах дыма и свежего хлеба, и поняла – Кринза.

– Ты проснулась, красавица? – спросил он. – Я пришел согреть тебя.

– О да, я вся горю, – прошептала она, одной рукой нащупывая завязки спальника, а другой – вытаскивая меч из ножен.

Он придвинулся ближе, борода пощекотала ее подбородок, а затем Кринза замер. Холодное острие уперлось ему в горло, прямо в кадык, и он понял – еще движение, лезвие пойдет дальше, пропорет кожу.

– Ты настолько туп, мой сладенький? – промурлыкала Нейли. – Или глух, как пень? Я четко сказала – всякий, кто ко мне подкатится, огребет нож в бок. Если чешется так, что невмоготу, иди дерево с дуплом поищи, или руками поработай, или в задницу другу сунь! – голос ее задрожал от злости.

Она видела, что Кувалда сидит у костра, понимала, что он все слышит, но ей было наплевать.

– Э… да, – сказал Кринза. – Я понял.

– Вот и славно, – Нейли сделала движение коленкой, обозначая удар ему в пах. – Теперь отвали, если еще раз сунешься, то я просто убью тебя безо всяких разговоров.

– Да, – он торопливо отодвинулся, пощупал шею.

Девушка ожидала, что Кринза начнет ругаться, обзывать ее «паршивой сукой», «дешевой подстилкой» или «вшивой мандой», как это всегда делают мужики, получившие от ворот поворот, но он промолчал. Отошел к костру, некоторое время посидел рядом с пламенем, а затем улегся в стороне, так что она его не видела.

И утром вовсе не смотрел на нее волком, а отводил взгляд и хмурился.

А Нейли улыбалась на этот раз Орешку, тот в ответ недоуменно моргал и нервно хватался то за дубинку, то за пращу – похоже, привык иметь дело с мертвыми либо потерявшими сознание женщинами.

В этот день они пересекли две реки, сначала перешли вброд Белый Эйдел, вода в котором напоминала разведенное молоко, затем на пароме переплыли Синий, чьи волны играли сапфировыми бликами. На другом берегу обнаружилась большая деревушка, населенная лесорубами и углежогами, и тут, на счастье девушки, встретился странствующий торговец.

Кое-какие штучки, без которых не обойтись в дороге, она добыла на Развилке, но слишком много вещей осталось в одном из фургонов Улыбчивого Яна. Пришлось расстаться с еще одной побрякушкой владетельного барона Фикра ре Ларгис, но зато ее седельные сумки стали полнее, а спина – прямее.

Если мужчине уверенность придают меч на поясе и толстая мошна, то женщине – нечто другое…

Куница и его дружки терпеливо ждали, пока Нейли выберет покупки, и уже трое смотрели на нее не совсем равнодушно – оба человека, и половинчик. Она ощущала внимание по прежнему спрятанного под капюшоном Ларго, но то было не похотливым, а скорее насмешливым.

– Ты все сделала верно, барышня, – сказал эльф, когда девушка забралась в седло. – Дальше лавок не будет.

Деревушка осталась позади, и потянулся лес, с каждой милей все более дикий.

7. Третья. Ворон

Оказывается, можно привыкнуть к тому, что под тобой все трясется и покачивается, и что все время скрипят колеса.