Книга Завещание лейтенанта - Владимир Макарычев

– Виднее, – без обиды откликнулась Лиза, – ларчик открывается просто.

Она обвела мужчин умным взглядом. Дымов отметил, что никогда прежде не видел ее такой умной и требовательной.

– Меняется экономическая ситуация. Именно она и движет события. Посмотрите, мир перешел в фазу потребления: уют в домах, красивая одежда, деликатесы. Вот за это и идет война. Для тепла нужна энергия, а ее источник, китовый жир, в руках англичан. Сырье для изготовления одежды, хлопок, находиться в Соединенных Штатах Америки. В России лишь пшеница, хлеб. Все страны везут выращенное сырье в Европу и Англию, где и производится конечный продукт потребления в виде костюмов, ружей и пушек. Затем возвращается обратно в страны, откуда получено сырье. Только цена вопроса во много раз возрастает. Мир попал в круговую зависимость. Осталось поставить в Англии денежный станок, и фунт стерлингов станет единой валютой новой мировой финансовой системы[76].

– Тогда можно будет без войны купить любую страну, – хохотнул Чайковский.

– Лизавета, зачем поминать теорию Адама Смита? – недовольно воскликнул Острено.

– Позвольте, господа, поясню, но сначала об одежде, а о китах вы и без меня знаете. Гражданская война в США создала проблемы с поставками на фабрики русских капиталистов хлопка. Производство остановилось. Деньги скоро закончатся. Что делать?

– Передать на сто лет в аренду Америке Аляску за поставку нам хлопка, – пошутил опять Чайковский.

– Возможно, но есть риск быть не понятым народом. Существует более простой путь – за счет того же народа колонизировать территории, где хлопок произрастает.

– Бросьте, мы не пойдем войной на Америку. Приморье освоить не можем. А вы Америка! – возмутился Острено.

– И не нужно. Все гениальное просто. Рядом с нами Средняя Азия. Англичане отобрали у наших купцов Китай, завалили его своей продукцией. А в Средней Азии мы и хлопок вырастим, и им же продадим изделия из него.

Лиза зачем-то позвонила в колокольчик, стоящий рядом. На пронзительный звонок плавно вошла молоденькая горничная-китаянка. Она виртуозно поставила на стол белый фарфоровый чайник. Показательно насыпала изящной серебряной ложечкой черных сухих листьев и залила их кипятком. Затем царственным движением прикрыла его белой крышкой с рисунком красной длинноклювой птицы. По комнате медленно расползался дурманящий запах настоящего чая.

Николаю показалось, как взгляд хозяина дома не обнял, а всосал в себя хрупкую девушку. Дымов подумал: «Видимо, правду говорят о страсти старого моряка». Он оправдывал душевное состояние старшего товарища, находившегося вдали от семьи четыре с лишним года.

Лиза попросила принести свежие газеты. Худенькая китаянка, шурша несвойственным ее статусу шелковым платьем, занесла серебряный поднос с газетами. То, что их свежесть сомнительна, значения не имело. Альтернативы все равно не было.

Лиза со знанием дела бросила взгляд на жидкую пачку типографской бумаги и вытащила из серединки черно-белый лист.

– Послушайте, господа, о чем пишут англичане: «Гражданская война в США оставит Европу, а затем и Россию без хлопка. Учитывая, что хлопчатобумажная промышленность данных государств на 90 % работает на американском сырье, положение может быть катастрофическим. В такой ситуации России выгодно поддерживать одну из сторон конфликта. Скорее Север, так как Юг давно ориентирован на Европу».

– Соглашусь с мнением прессы, – покручивая от скрытого волнения усы, хрипловато проговорил Острено, – но в войну на стороне Севера втянуться мы не сможем. Силенок кот наплакал. Другое дело – занять среднеазиатские ханства! Поддерживаю гипотезу госпожи Дымовой. Слышал доподлинно, хлопок там произрастает не хуже американского.

– Средняя Азия[77] для Центральной России ближе, чем Америка, – счел нужным поддержать разговор Николай, – с другой стороны, вряд ли удастся мирно договориться с ханами. Слишком они горды и дики.

– Думаю, нашим мнением Петербург не заинтересуется, – резко ответила Лиза. Осторожно отпила остывший чай из миниатюрной фарфоровой чашки, продолжила: – Куда пойдут русские войска, знают наши текстильные фабриканты. У них два пути.

Николай отметил, как вытянулся без того острый подбородок Острено, а Чайковский поджал длинные ноги, словно готовился к прыжку.

– Первый путь, – замечая возросшее внимание мужчин и принимая его на свой счет, продолжала Лиза, – подарить Аляску стороне, выигравшей войну в Америке, тем самым на долгие годы снискать дружбу и гарантированное обеспечение нашим фабрикантам хлопка. Второй путь – отказаться от освоения Дальнего Востока и все силы бросить на Среднюю Азию. Там хлопок-сырец совсем рядом с российским производителем.

– Ну-у, голубушка, – выдохнул напряженно Острено, – не хуже английского лорда закрутили!

– Имеется и третий путь! – вклинился в разговор Дымов.

Наступила очередь удивиться Острено:

– У вас не семья, а прямо английский парламент!

Николай, не обращая внимания на его шутливый тон, продолжил:

– Укреплять Дальний Восток, Камчатку и Аляску. Не хлопок, а китовый жир определяет сегодняшнее промышленное развитие. Он служит главным энергетиком. Успехи нашей китобойной компании за столь короткое время тому подтверждение. А Российско-американская компания, по моему мнению, допустила серьезную ошибку, направив основные усилия на второстепенные вещи – добычу пушнины и морские перевозки хлопка.

Образ жизни много значит для человека. Дает ощущение мира, формирует, как базис в экономике, его характер. Острено был человеком своей эпохи – безгранично верил в справедливость императора, всеми силами поддерживал существующие устои жизни. Он искренне не понимал, зачем отменять крепостное право, в то же время поддерживал начинающую военную реформу. Выступал за простоту военного устройства: введение удобной формы, отмену многочисленной офицерской и генеральской прислуги[78]. Конечно, сегодня ему не понравилось вольнодумство Чайковского. Он считал поляков чем-то вроде евреев, считающих себя народом, наделенным особой миссией на земле. Потому ему захотелось осадить возмутителя порядка: