Книга Бункер. Смена - Хью Хауи

— Иди, иди, иди, — повторяла Анна.

Сестра бормотала ругательства. Она была напугана и ничего не понимала, совсем как он. Такой он сестру никогда не видел.

— В главную палатку!

Дональд развернулся, скользя подошвами по траве. Руки были мокрыми от дождя и вымазаны грязью вперемешку с травой. Когда он упал?

Трое, спотыкаясь, преодолели последние метры склона, когда их наконец-то настиг далекий гром. Облака над головой словно разбегались прочь от взрыва, расталкиваемые неестественным ветром. Их нижние кромки переливались и вспыхивали, словно отражая блеск новых молний — это снова рвались бомбы. Люди возле сцены уже не пытались выбежать наверх, а спешили в палатки, направляемые волонтерами. Рыночки и ларьки опустели, ряды деревянных стульев превратились в наваленную и перевернутую мешанину. Лаяла забытая собака, привязанная к шесту.

Но кое-кто, похоже, соображал, что происходит, и не лишился самообладания. Анна была одной из таких. Возле небольшой палатки Дональд увидел сенатора, руководящего потоком людей. Куда все направляются? Бредя куда-то вместе с остальными, Дональд испытывал опустошенность. Прошло не меньше минуты, прежде чем мозг переработал увиденное и понял, что перед глазами. Атомные взрывы. Наяву то, что должно было навсегда остаться на зернистых кинопленках времен холодной войны. Настоящие бомбы, взрывающиеся в настоящем воздухе. Рядом. Он их видел. Почему он не ослеп полностью? А может, то были не атомные взрывы?

Его охватил примитивный страх смерти. В каком-то уголке сознания затаилось понимание, что все они уже мертвы. Надвигался конец всего. От этого не убежать. Не спрятаться. В памяти всплыли параграфы из прочитанной книги, тысячи выученных наизусть параграфов. Он похлопал по карманам в поисках таблеток, но их нигде не оказалось. Обернувшись, он попытался вспомнить, что же он оставил там, позади…

Анна с сестрой протащили его мимо сенатора. У того на лице читалась суровая решительность. Увидев дочь, он нахмурился. По лицу Дональда скользнул полог палатки, темноту внутри рассеивал свет двух подвесных ламп. Те места, где сетчатку опалило при взрыве, теперь проявили себя черными пятнами в поле зрения. Людей в палатке толпилось много, но их было меньше, чем он ожидал увидеть. Куда же они подевались? Он ничего не понимал, пока не обнаружил, что медленно бредет куда-то вниз.

Бетонная рампа, тела со всех сторон, люди толкаются плечами, тяжело дышат, кричат друг на друга, протягивают руки, когда поток разделяет мужей и жен, кто-то плачет, кто-то невозмутим…

Мужей и жен.

Элен!

Дональд выкрикнул ее имя в толпу. Развернулся и попытался выплыть против течения испуганной толпы. В него вцепились Анна и сестра. Те, кто пробивался вниз, давили сверху. Дональда затягивало в глубину. Он хотел уйти туда вместе с женой. Утонуть вместе с ней.

— Элен!

Господи, он вспомнил.

Вспомнил, что оставил позади.

Паника сменилась страхом. Зрение прояснилось. Но он не мог противостоять давлению неотвратимого.

Дональд вспомнил разговор с сенатором о том, как все закончится. В воздухе пахло электричеством, на языке ощущался вкус мертвого металла, вокруг него поднималась белая дымка. Он помнил большую часть книги. И знал, что это такое и что происходит.

Его миру пришел конец.

И новый мир поглотил его.

Вторая смена

Правила

24

2212 год

Бункер № 1

Троя внезапно разбудила цепочка кошмарных снов. Мир полыхал в огне, а те, кого послали тушить пожар, спали. И теперь они лежали, спящие и замороженные, все еще сжимая дымящиеся спички.

А сам он лежал, похороненный, окутанный мраком, ощущая тесные и давящие стенки своего маленького гроба.

За матовым стеклом крышки двигались темные силуэты — это люди с лопатами пытались его освободить.

Когда Трой с трудом поднял веки, ему показалось, что они потрескались и лопнули. В уголках глаз ощущалась корочка, растаявший иней стекал по щекам. Он попытался поднять руки и вытереть щеки, но руки почти не слушались. С трудом приподняв руку, он увидел торчащую из запястья трубочку внутривенной капельницы. Теперь он ощутил и катетер. Каждая мышца его тела зудела, выплывая из оцепенения в холод.

Крышка приоткрылась с легким хлопком, зашипел воздух. Сбоку возникла полоса света, расширяясь и прогоняя темноту.

Врач и санитар протянули к нему руки. Трой попытался заговорить, но лишь закашлял. Ему помогли сесть, протянули горький напиток. Глотать было трудно. Руки дрожали и были настолько слабыми, что людям рядом пришлось поддерживать чашку. На языке ощущался металлический привкус. Вкус смерти.

— Спокойно, — сказали они, когда он стал пить слишком быстро.

Опытные руки аккуратно извлекли иглы и трубочки, прижали тампоны, обмотали марлей холодную кожу. Накинули бумажный халат.

— Какой год? — хрипло спросил он.

— Еще рано, — ответил врач.

Другой врач.

Прищурившись из-за яркого света, Трой поморгал. Он не узнал тех, кто за ним ухаживал. Ряды гробов вокруг него все еще оставались расплывчатыми пятнами.

— Не торопитесь, — посоветовал санитар, наклоняя чашку.

Трой с трудом сделал пару глотков. Он чувствовал себя хуже, чем в прошлый раз. И приходил в себя дольше. Холод глубоко проник в его кости. Он вспомнил, что его зовут не Трой. И сейчас ему полагалось спать мертвым сном. Он сожалел, что его сон потревожили. И надеялся, что проспал все худшее.

— Сэр, сожалеем, что разбудили вас, но нам нужна ваша помощь.

— Докладывайте…

Двое заговорили одновременно:

— Возникли проблемы еще в одном бункере, сэр. В восемнадцатом…

Ему протянули таблетки. Трой отвел руку. Он больше не хотел их принимать.

Врач помедлил. Две пилюли остались лежать у него на ладони. Он повернулся, чтобы посоветоваться с кем-то третьим. Трой моргал, пытаясь увидеть мир четким. Что-то было сказано. Пальцы сжали таблетки, и это наполнило его облегчением.

Ему помогли встать, кресло-каталка уже ждало. За ним стоял человек с волосами такими же белыми, как и его халат. Трою были знакомы его квадратная челюсть и крепкая фигура. Он узнал его — этот человек пробуждал замороженных.

Он сделал еще глоток, когда оперся о капсулу, потому что колени дрожали от слабости и холода.

— Так что там случилось в восемнадцатом? — шепотом спросил Трой, когда санитар опустил чашку.

Врач нахмурился и промолчал. Кресло-каталка поджидало Троя. Тот ощутил, как у него свело желудок, когда дремавший организм начал пробуждаться.

— Вы Айсман, — сказал он, хотя и чувствовал, что произнес что-то не то.