Книга Здесь обитают чудовища - Андрэ Нортон

Снова в воздухе появилась крутящаяся воронка, что-то мелькнуло и тут же исчезло, но Ник успел разглядеть – яблоко! Получается, что Джеремайя… Кто он? Шпион? Эту мысль Ник отверг сразу. Может быть, страж? Их конвоир? Или защитник?

Джеремайя зевнул, поднялся и, подергивая кончиком хвоста, что означало полное нежелание продолжать разговор, направился прочь.

– Теперь вот что. – Миссис Клэпп отошла от Хадлетта, которого усадила у огня, с насухо вытертыми ногами и в новых мокасинах. Она стояла над Ником с грубой глиняной чашкой в руке, и от чашки поднимался ароматный парок. – Выпей-ка это! Всю простуду как рукой снимет. Нам тут бронхиты ни к чему.

Пока он пил, она стояла рядом, заслоняя его от всех остальных, собравшихся вокруг викария. И взгляд ее был таким же испытующим, как у Джеремайи. Знала ли она, кем теперь стал ее кот?

– Вот уж вы везучий так везучий. Искать вас отправился сам сэр Хадлетт вместе с Барри.

Голос ее звучал резче обычного. Она осуждала Ника – и главным образом потому, что его последнее приключение доставило хлопоты викарию.

– Я знаю. – Ник старался держаться кротко.

– Надо не сейчас знать, а думать раньше. Я хочу тебе вот что сказать: мы держались вместе до сих пор и выжили. Потому что каждый думает о том, что выйдет из его поступков для всех нас, а не для него одного. Здесь достаточно ногу не туда поставить – глядь, и попадешь в беду. – По мере того, как миссис Клэпп говорила, тон ее смягчался. – Ну вот, я тебе все сказала. Другие тебе тоже скажут, и они имеют право говорить – они-то хорошо знают, что здесь вокруг творится. Ты… батюшки, где же ты так умудрился-то?

Она схватила Ника за руку и вытянула ее вперед, к свету, чтобы лучше разглядеть ободранное, иссеченное рубцами запястье.

– А, это когда меня связали. – Ник хотел было высвободить руку, но миссис Клэпп удержала ее с неожиданной силой.

– Живого места нет – запросто мог подцепить какую-нибудь заразу. И вторая рука такая же. Ну-ка посиди, я принесу мое средство.

Ник знал, что возражать бесполезно. Миссис Клэпп быстро вернулась и принесла два больших листа, густо смазанных жирной мазью.

– Хорошо б нам иметь бинты, да что поделаешь. Листья тоже годятся. Подними-ка руку – вот так.

Она ловко наложила листья на израненные запястья, и вскоре Ник сидел с зелеными манжетами. И лишь когда миссис Клэпп закончила, он вспомнил о походной аптечке в одной из своих сумок. Однако саднящая боль уже начала угасать, и Ник был вполне удовлетворен ее лечением.

– Ну вот. – Миссис Клэпп туго обвязала компрессы пучками жесткой травы. – Подержишь их до утра, тогда я еще раз посмотрю. Думаю, прекрасно заживет. Эти здешние травы – в них уйма полезного.

Она все не уходила, в лице не осталось и тени суровости, оно было исполнено заботы, и Нику стало еще более неловко, чем когда она бранилась.

– Досталось тебе…

Он принужденно улыбнулся.

– Вы могли бы сказать – поделом.

– Никто не заслуживает зла, если сам его не делает. Ты вроде не из таких. Но ты молодой, не веришь тому, что говорят другие, пока не убедишься на собственном опыте…

– И, – перебил он, – в следующий раз могу не только напороться сам, но и навредить другим?

– Именно об этом я и говорила, – кивнула миссис Клэпп. – Но мне сдается, ты парнишка неглупый. Один урок ты получил, и второй тебе не понадобится.

– Надеюсь, миссис Клэпп, я оправдаю ваше доверие.

– Мод! – позвала леди Диана, и она поспешила назад, к собравшимся вокруг викария.

Ник снова уселся, пристроив на коленях обернутые листьями руки. Они думают, что здесь безопасно; возможно, так оно и есть. Однако припасы тают, и в конце концов им, видимо, придется покинуть пещеру. В успех затеи с плотом Ник не верил совершенно. Вернувшись, он еще не видел Страуда – что же, уполномоченный гражданской обороны все еще скитается там, где спрятан плот?

Страуд вернулся лишь вечером, и его новости погасили и без того слабую надежду спуститься по течению реки. Земля кишела бродягами, а небо

– летающими тарелками, добычей которых становились те, кого охотники настигали на открытых местах. Страуд своими глазами дважды это видел. Один раз охотники захватили взвод британских солдат, одетых в форму времен первой мировой войны.

– Знаков различия я не разглядел, – сообщил он, уминая лепешки из ореховой муки, которые испекла для него миссис Клэпп. – Но помню, на отце была такая же форма. Я был еще совсем мальчонка, когда он в последний раз приезжал в увольнение. А потом отправился воевать в Турцию и пропал без вести. Мы больше ничего о нем не узнали, хотя мама после войны очень хлопотала. Ей все говорили, что после войны турки освободят пленных. А когда война кончилась и их освободили – отца среди них не было. Да, тогда многих парней так и не нашли. Но я помню, как отец выглядел, – и могу поклясться, что ребята, которых сцапали эти мерзавцы, были одеты точь-в-точь так же. Если б я до них добрался раньше, мы могли бы с ними соединиться. – Он покачал головой.

– И миграция, и охота приобрели небывалый размах, – заметил викарий.

– Что же, охотники решили совсем опустошить эту землю?

– Ну, – Страуд доел последнюю лепешку, – и это тоже, конечно. Но не в том суть, мне кажется. Уж сколько мы облав повидали, но сейчас все как-то не так. Я бы сказал, скорее что-то другое заставило бродяг тронуться в путь, нечто, происходящее к северу от нас. Они все идут оттуда, причем идут быстро, словно за ними по пятам кто-то гонится. Во всяком случае, нам лучше сидеть тут, если не хотим попасться в лапы охотникам. Со всем этим переселением им сейчас раздолье. А с реки, где мы будем как на ладони, угодим к ним прямиком и немедля.

– Николас, – позвал викарий. – Что сказал Авалон, когда тебя предупреждал? Если сможешь, вспомни его точные слова.

Ник на мгновение прикрыл глаза, вызывая в памяти то, что хотел услышать викарий. Авалон встал перед ним, как живой. И теперь он будто слышал его бесстрастный голос, и ему оставалось только слово в слово повторить то, что тот сказал раньше.

– Авалон никому не враждебен, это место покоя и безопасности. Но к тем, кто останется вне его, приходит Тьма и Зло. Это случалось и раньше, когда Зло надвигалось на землю. Встречая Авалон и Тару, Броселианду и Карнак, оно в бессилии бьется о стены, которые не может сокрушить. Но страшные бури подстерегают тех, кто находится вне этих стен. Зло то прибывает, то убывает, подобно морскому приливу и отливу. Ныне – время начала прилива.

– Авалон? – переспросил Страуд.

– Герольд, – пояснил Крокер, и воцарилось молчание. Ник знал, что все смотрят на него, однако лишь Хадлетт встретил его прямой взгляд.

Если остальные его обвиняли – а он полагал, что так и было, – то в выражении лица викария этого не читалось.