Книга Инстинкты и смысл жизни. Почему в нас так много животного - Дуглас Кенрик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это также показывает, что к репродуктивному успеху ведут многие пути, что к нему вовсе не обязательно ехать в «Порше Каррера». Если ваш ребенок хочет стать художником, его привлекательность в конечном итоге будет значительно выше той, которую он получит благодаря дорогому автомобилю, купленному ему на окончание мединститута. И не надо относиться к творческим забавам как к отвлекающим моментам — мы все настроены на то, чтобы искренне ценить и благосклонно относиться к тем, кто в творчестве достигает успеха.
Есть еще одна причина, по которой не стоит расстраиваться, что ваш сын не ездит на «Порше Каррера». Действительно богатые и яркие люди скорее привлекут к себе внимание, чем владельцы «Хёндай», однако исследование Джил Санди и ее коллег показало, что людям свойственно ассоциировать крайнюю показную расточительность с краткосрочными отношениями. Не папаши-домоседы, а те, кто скорее принадлежат к типу плейбоев, более склонны демонстрировать свою расточительность перед противоположным полом. Женщины это прекрасно понимают. Они смотрят на тех, кто покупает дорогие автомобили, как на партнеров на одну ночь. В схожих исследованиях мы изучали, как доход будущего супруга влияет на желание связать с ним судьбу. Мы обнаружили, что различие в этом желании проявляется особенно сильно, когда мы сравниваем доходы бедняка с доходами человека чуть ниже среднего класса. Как только доход мужчины начинает приближаться к уровню среднего класса, он сразу же становится почти таким же желанным в роли супруга, как и очень обеспеченный человек; женщины считают, что он не будет пропадать где-нибудь по ночам и станет помогать заботиться о детях.
Когда я намечал маршрут нашего путешествия, то пообещал, что мы начнем с болота, рассмотрим такие низкие темы, как секс и агрессивное поведение, взглянем на то, что общего между людьми и другими дикими животными. Все это поможет нам подобраться к так называемым высотам человеческой натуры. В этой главе мы увидели, что некоторые из таких высоких устремлений — творчество и независимость суждений, являющихся проявлением потребности в самовыражении, о которой говорил Маслоу, — тесно связаны с теми же самыми эволюционными механизмами, которые управляют сексом и агрессивным поведением. В следующей главе мы проанализируем совершенно другую связь, которую монахини в моей католической школе расценили бы как святотатство: мы будем говорить о том, что духовные устремления человека, его религиозность и набожность — это не что иное, как проявление репродуктивной стратегии.
На календаре 1958 год. Откуда-то доносятся звуки ритм-н-блюза Дион Ди Муччи и группы «Бельмонте». Угол 43-й улицы и 13-й авеню в Куинсе. Мимо старой католической церкви проходит рабочий-итальянец, быстро осеняет себя крестом, касаясь лба, груди, а затем от левого плеча к правому. Я описываю сцену из кинофильма54, в котором главную роль исполнял Роберт Де Ниро, но когда я увидел эту сцену в кино, на меня нахлынули воспоминания. В 50-х годах я также осенял себя крестным знамением, проходя каждый день мимо этой церкви, автоматически бормоча под нос «во имя Отца, Сына и Святого Духа, аминь». Каждое воскресенье я входил в эту церковь, залитую светом, струившимся сквозь витражи окон, преклонял колени вместе с бабулями, перебравшимися сюда из Италии и Ирландии, глазел на статую Пресвятой Девы, стоящей на голове змеи, и слушал священника в сверкающей ризе, распевающего «In nomine Patris, et Filii, et Spirutus Sancti...», часто с ирландским акцентом. Каждые выходные я проводил по семь часов в школе Св. Иосифа (здание примыкает к церкви), — и монахини-доминиканки проверяли, насколько хорошо я выучил разделы из катехизиса.
Вопрос: Что есть человек?
Ответ: Человек есть творение, состоящее из тела и души и сделанное по образцу и подобию Бога.
В: Что есть Бог?
О: Бог есть создатель небес, земли и всех вещей.
В: Как мы узнаем о вещах, в которые должны верить?
О: Мы узнаем о вещах, в которые должны верить, от католической церкви, через которую Бог говорит с нами.
В катехизисе была молитва, называющаяся «Вера апостола», которая, как нам говорили, воплощала суть веры:
Я верую в Бога, Отца Всемогущего, Творца небес и земли, и в Иисуса Христа, его единственного Сына, нашего Господа, зачатого от Святого Духа, рожденного Девой Марией, пострадавшего от Понтия Пилата, распятого, умершего и погребенного. Он спустился в ад, на третий день Он воскрес из мертвых и вознесся на небеса и сидит по правую руку от Бога, Отца Всемогущего, откуда Он придет судить живых и мертвых. Я верую в Святого Духа, Святую католическую церковь, в Святое причастие, в прощение грехов, в воскресение тела и в вечную жизнь. Аминь.
Как праведный мальчишка-католик, я знал, что если усомнюсь в чем-либо из сказанного, то буду заклеймен как еретик и буду вечно гореть в аду. Но иногда трудно было не усомниться в логике вселюбящего Бога, создавшего мир и населившего его голодными детьми, которые впоследствии могли попасть в геенну огненную, если попытаются что-то логически оспорить или если их угораздит родиться где-то не в Европе, а там, где люди верят в другого бога. Монашкам страшно не нравилось, если мы с друзьями задавали подобные вопросы в классе, и одна из них как-то даже пожаловалась на меня маме. Несмотря на недовольство монахинь из школы Святого Иосифа, я не перестал верить в бога. Правда, позже, после того как меня исключили из двух католических школ, я столкнулся с государственной системой образования, где были и протестанты, и агностики, и евреи-атеисты. Всякий раз, как речь заходила о религиозной вере, мои новые друзья разносили в пух и прах то, что мне раньше казалось лишь мелкими логическими нестыковками в фундаменте римско-католического мировоззрения.
В юношеском возрасте у меня было два объяснения, почему я перестал ходить в церковь. По одной версии, будучи студентом-первокурсником, как-то присутствовал я на мессе и услышал, что священник ругает тех, кто сжигал призывные повестки. Я сказал себе, что независимо от политических убеждений было вопиющим лицемерием со стороны человека, представляющего Иисуса Христа, использовать кафедру в качестве трибуны для поддержки войны во Вьетнаме. Так я оставил церковь по причинам, связанным с высокими нравственными принципами. Или, по крайней мере, так я убеждал сам себя.
Естественно, добропорядочные католики, которые смотрят эту киноверсию моей жизни, могут усомниться в моем рассказе. Если уж следовать логике, то я мог бы просто-напросто выбросить из головы эту мессу, сказав себе, что этот конкретный священник оказался не на высоте. Разве монахини в школе Святого Иосифа не учили меня постоянно, что надо следовать одной из десяти заповедей — «Не убий»? Почему же лицемерие одного священника настроило меня против всего учения, проповедующего всеобщую любовь и братство?
Была и другая причина, по которой я перестал быть католиком. Но о ней я обычно рассказывал друзьям после пары бутылок пива. Звучало это так: «Эти монахини вбивали нам в башку мысль, что секс — это грех. Почему есть исключения из заповеди “Не убий”? К примеру, если тебе не запрещено бороться против Гитлера или защищать с оружием в руках монахинь от террористов мау-мау[40], почему нет никаких исключений из запрета на секс вне брака, на мастурбацию и все прочие зовы плоти и соблазны, которые считаются смертным грехом? Как и такие вещи, как разглядывание украдкой фотографий полуобнаженных женщин в эротических журналах, разложенных на стойках в соседнем кондитерском магазине?». Для тех, кто не знаком с католическими заповедями, сообщу, что достаточно скрыть на исповеди один-единственный грех, и вы получаете путевку в ад. Когда я слушал проповедь воинствующего священника, мне было 18 лет, и именно тогда у меня начались первые длительные отношения с девушкой. Поэтому большую часть времени я проводил в счастливых размышлениях, а когда подворачивалась удача, вел себя так, что меня ждало вечное проклятие. Итак, вторая причина, которая отвратила меня от церкви, заключалась в том, что я больше не хотел чувствовать себя грешником, занимаясь сексом. И я решил, что пришла пора избрать другое мировоззрение.
