Книга Трудная роль - Лайни Тейтум

– Спокойнее, Эванджелина. Эти люди будут ждать столько, сколько понадобится. Вы переставили буквы местами. Попробуйте снова.

Через пятнадцать минут она удостоверилась, что послание действительно написано Ушаром. Документы были рекомендательными письмами и удостоверением личности некоего Аллена Даннара, которому предстояло занять место секретаря лорда Джорджа Баррингтона, проживающего в Лондоне. Эванджелина слышала это имя впервые в жизни, но была готова держать пари, что лорд Баррингтон имеет отношение к военному ведомству. Она запомнила оба имени. Надо будет рассказать об этом герцогу.

– Подлинные, – сказала Эванджелина, вкладывая бумаги обратно в пакет.

Эджертон вынул из кармана кусочек древесного угла.

– Поставьте свои инициалы в правом нижнем углу. Без них эти люди не смогут отправиться в Лондон.

Когда она протянула пакет одному из мужчин и назвала адрес Рыси, оба кивнули и коротко отсалютовали Эванджелине.

– До свидания, мадемуазель Орел. – Один из мужчин послал ей воздушный поцелуй. – Возможно, мы еще увидимся, но при других обстоятельствах.

– Не думаю, – ответила Эванджелина. Кличка резала ей слух. – Но можете быть уверены, что я никогда не забуду вас.

Когда оба исчезли за поворотом утеса, Джон Эджертон вышел из грота.

– Вы молодец, Эванджелина. Как я и говорил, инструкции для вас находятся в конверте. – Он немного помолчал, а потом коснулся ее щеки.

– Жаль, что в этой мелодраме я играю роль злодея, но зато мы снова вместе, а именно к этому я и стремился. Мы еще увидимся, Эванджелина. Возможно, вскоре вы станете более сговорчивой и пожелаете выслушать меня.

– Нет, – сказала она. – Нет.

– Что ж, увидим. Кстати, Эванджелина, я тоже вижу вас насквозь. Вы все еще колеблетесь. Все еще надеетесь ускользнуть от нас. Не надейтесь. Это невозможно. Слушайте внимательно и запоминайте. Если со мной что-нибудь случится, лорда Эдмунда убьют. Убьют без всяких колебаний и зароют там, где его тело никогда не найдут. Его убьют, и в этом будете виноваты вы. Ну, а затем будет убит ваш отец. Если вы выдадите меня герцогу или кому-нибудь еще, то станете причиной двух смертей. Вы поняли меня?

Эванджелина знала, что он победил. Наверное, это тоже было написано у нее на лице. Нет, только не Эдмунд, не мальчик, который с каждым днем становится ей все дороже! Она этого не вынесет.

– Вы поняли меня?

Наконец она сказала так тихо, что Эджертону пришлось нагнуться:

– Да, поняла.

– Вот и отлично. Возможно, картина станет еще нагляднее, если вы представите себе, что ваш отец и Эдмунд похоронены в одной могиле, причем старик прижимает мальчика к груди. Очень трогательно.

О да, картина впечатляющая. Она промолчала и не изменилась в лице, но ее трясло. Эджертон победил.

Сколько прошло времени, Эванджелина не знала, но в конце концов она медленно поднялась по тропе, сжимая в руке отцовское письмо. Все кончено. Кончено навсегда. Она изменила Англии.

Она предала герцога.

Возврата не было.

Глава 20

Тревлин уселся на деревянную скамью трактира «Белый гусь» и жадно припал к кружке с портером. Если парню и казалось странным, что мадам де ла Валетт захотела совершить путешествие длиной восемь километров только ради того, чтобы полюбоваться крошечной старинной церковью, стоявшей на вершине меловой скалы, он не считал себя вправе задавать ей вопросы. Малый догадывался, что молодая леди не находит себе места, что в огромном замке, где нет никого, кроме лорда Эдмунда и слуг, ей неуютно и что именно поэтому она отправилась обозревать окрестности. В последние недели Тревлину довелось возить ее в Лэндсдаун, живописную деревушку, расположенную на пологих холмах неподалеку от Саутси, и в Саутгемптон, где сохранилось аббатство, по ее словам пережившее несколько веков политической и религиозной розни.

Когда мадам приехала в Чесли, она показалась ему очень жизнерадостной. Во всяком случае, смех Эванджелины не раз вызывал у Тревлина улыбку. Но позже она стала более сдержанной. Даже тогда, когда оказывалась вдали от замка. Парень поманил пальцем служанку, симпатичную ведьмочку с острым языком, и велел принести ему еще одну кружку. Девчонка подмигнула, и этого оказалось достаточно, чтобы заставить Тревлина начисто забыть о мадам.

Сильный запах рыбы заставил Эванджелину поморщиться и свернуть с узкой мощеной дороги, служившей трактом жителям деревушки Читтерли, на извилистую тропу, которая вела к древней каменной церкви. Хотя никого поблизости не было, девушка чувствовала, что за ней следят. Услышав позади шорох листьев, Эванджелина обернулась. Никого…

После памятного вечера в гроте, проведенного с Эджертоном, она старалась не отходить от Эдмунда. Естественно, мальчику это быстро надоело. Она пыталась держаться непринужденно, смеяться и шутить, но это было трудно. Каждая тень, каждый звук могли обернуться для маленького лорда бедой.

Девушка начала вести дневник, куда записывала подробные сведения о внешности и особых приметах тех людей, которых встречала в гроте, а также все, что казалось ей полезным. В глубине души Эванджелина догадывалась, что хочет сохранить как можно больше улик – на случай, если действительно произойдет что-то ужасное.

Одинокая и испуганная, она целыми днями раздумывала, не следует ли написать герцогу и попросить у него помощи. Но" потом представляла себе Эдмунда в объятиях ее отца, мертвенно-бледных, молчаливых, навсегда ушедших из этого мира, и начинала гадать, насколько ей хватит сил вынести такую жизнь. Она даже подумывала пробраться в Лондон и убить Джона Эджертона. Но оставался Эдмунд, ее дорогой мальчик, любящий посмеяться, заставляющий ее играть роль разбойника и стреляющий в нее из пистолета, подаренного злым человеком, который убил бы ребенка не моргнув глазом.

Ох, Эдмунд… Грозившая ему опасность угнетала ее больше, чем опасность, грозившая отцу. Мальчик был здесь, с ней, на ее попечении. Она отвечала за Эдмунда, а тот был совершенно беззащитен. Пятилетний малыш…

Добравшись до вершины холма и стрельчатых дубовых дверей церкви, Эванджелина слегка успокоилась. Она потянула за тяжелое бронзовое кольцо, и дверь со скрипом открылась. Внутри было холодно и сыро; сквозь толстые каменные стены почти не проникало тепло.

Церковь была пуста. Она медленно двинулась по центральному проходу, миновала голые деревянные скамьи, вошла в ризницу и окаменела, услышав непонятный шорох.

– Вы Орел?

Из тени вышел стройный мужчина в рыбацкой робе из грубого сукна. Это был молодой человек без признаков растительности на гладких щеках.

– Да, – шепотом ответила она. – Это вы шли за мной?

– Нет, мой товарищ. Он не доверяет женщинам и перерезал бы вам глотку, если бы вы пришли не одна.

Щенок пытался напугать ее, но, как ни странно, это не трогало Эванджелину. За себя она не боялась.