Книга Прекрасная воительница - Бертрис Смолл

Но ни герцог де Гиз, ни его овдовевшая дочь не могли пойти против воли короля Франциска. Впрочем, герцог тянул с ответом, давая дочери время примириться с неизбежным. К этому времени Яков Стюарт перестал скорбеть. Его прелестная Мадлена умерла шесть месяцев назад, и у него не оставалось выбора — он должен был взять новую королеву и зачать наследника для Шотландии. Он собственноручно написал Марии де Гиз, спрашивая ее совета насчет своего затруднительного положения и сообщая о своей надежде на то, что она станет его новой королевой. Они успели познакомиться и проникнуться уважением друг к другу, что являлось превосходным началом для доброго христианского брака, подчеркивал он в письме.

Письмо получилось вдумчивым и почтительным, даже нежным. Яков Стюарт вложил в него все свое обаяние, которое умел проявлять, когда хотел. Письмо короля Шотландии тронуло Марию, знавшую, как сильно тот любил ее кузину Маддену. Его предложение было весьма почетным, а то, что он обратился к ней лично, а не оставил улаживать этот вопрос дипломатам, королю Франциску и ее отцу, особенно понравилось Марии де Гиз. Таким образом он проявил толику уважения к ней и к ее положению одной из самых знатных аристократок Франции. И дал ей возможность почувствовать, будто выбор и вправду за ней.

Мария де Гиз с изяществом приняла его предложение. Она понимала, что ей в любом случае придется снова выйти замуж, а ее желания в расчет не принимаются. Она помнила Якова Стюарта по их недолгому знакомству в прошлом году — и внезапно поняла, что он ей в самом деле нравится. Довольно привлекательный, достаточно образованный и, по слухам, король, знающий, как нужно править страной. Лучше стать его женой и королевой, чем выйти замуж за какого-нибудь незнакомца по повелению короля Франции. Может, Шотландия и в самом деле страна грубая и холодная, но там она будет королевой, а это вовсе не пустяк. Более того, она поможет своей родине сохранить и укрепить альянс между Шотландией и Францией.

Венчание назначили на май 1538 года.

К тому времени как новость достигла границы, сочельник уже прошел. Летом Мэгги забеременела и в конце марта ждала рождения своего первенца. Быть беременной ей ужасно не нравилась. Ей запретили скакать верхом и упражняться с оружием во дворе крепости. Дед и муж обращались с ней как с каким-то хрупким созданием, и оба они ее страшно раздражали. Прошедшие несколько месяцев выдались для обитателей крепости крайне неприятными, потому что Мэгги всеми возможными способами выражала свое неудовольствие.

— Младенец будет страдать коликами, — выговаривала ей Гризель. — Твое постоянное недовольство сделает его больным.

— Хорошо хоть, ты не предсказываешь, кто родится, как делают дед и Фин! — раздраженно огрызнулась Мэгги. — Мальчик то да мальчик это! Им что, даже в голову не приходит, что я запросто могу родить и девочку? Думаю, если она и вправду будет девочкой, они тут же начнут спорить, как быстро Фин заделает мне следующего ребенка. Какая все это гадость!

— Долг жены подарить своему мужу наследника, — сказала Гризель, как говорила уже не меньше сотни раз.

Госпожа переживала не самое легкое время, и камеристка ничуть не удивлялась, что Мэгги, привыкшая к активному образу жизни, возражает против того, чтобы с ней так носились и так ее оберегали. Первые несколько месяцев беременности ее ужасно тошнило, а когда она почувствовала себя лучше, дед с мужем попытались запретить ей выходить из дома, боясь, как бы она не повредила ребенку. «Это смехотворно!» — твердо заявила им тогда Гризель, и Мэгги позволили ежедневно гулять, хотя, конечно, этого ей было мало.

— Занимайся своими обязанностями в зале, — посоветовал ей дед.

— Домашнее хозяйство в полном порядке, — натянуто отвечала Мэгги. — А если ты еще раз предложишь мне сесть за ткацкий станок, в зале произойдет убийство! — сверкнула она на него глазами.

— Не помню, чтобы с твоей матерью или бабушкой было столько сложностей, — сказал лэрд.

Живот казался ей огромным. Маленькая впадина в пупке с остатками пуповины, когда-то связывавшей Мэгги с матерью, теперь торчала наружу. Единственное утешение, как ни странно, Мэгги получала от гнусного человека, поставившего ее в такое невыносимое положение. Фин больше не спал с ней, но каждый вечер приходил в ее спальню, садился на кровать и добрый час растирал ей ступни и щиколотки. Только это и удерживало Мэгги от того, чтобы убить его и не дать ему возможность снова сотворить с ней такое.

Как-то днем, когда Мэгги смогла добрести до деревни, к ней подошла повитуха Агнес. Она, конечно, слышала о раздражении и недовольстве Мэгги.

— У меня есть кое-что, и вы можете это выпить после того, как родите ребеночка, чтобы не забеременеть до тех пор, пока не будете готовы к еще одному, — произнесла она негромко и доверительно.

— Смотри, чтобы тебя не услышал отец Дэвид, — предостерегла ее Гризель. — И вообще, что ты знаешь о таких вещах, Агнес Керр?

Повитуха коротко хохотнула:

— Я буду заниматься своим делом, сестра Гризель, а ты занимайся своим.

— Я хочу это! — воскликнула Мэгги. — Ой, да не суетись ты, Гризель, я рожу для Брег-Ашера еще детишек, но не хочу каждый год ходить с таким пузом. Милорд любовник очень энергичный и сильный. — Она услышала какой-то скрип и повернулась. — Господи Иисусе! — Кто-то прислал за ней пони, запряженного в тележку. — Я умею ходить, черт вас всех побери!

Глава 9

Наступило весеннее равноденствие. Дни становились все длиннее и яснее. В последний день марта Мэгги родила, причем так быстро, что не хватило времени на подобающие приготовления, жаловалась позже Гризель. И дело не в том, что они не подготовились к появлению ребенка. С чердака уже принесли старую деревянную колыбель, вытерли ее и отполировали. Сшили новый пуховый матрасик, свивальники и крохотные одежки для малыша.

Мэгги спала плохо, у нее ужасно болела поясница. Когда показалось солнце, она не выдержала и окликнула Гризель, спавшую тут же на сундуке.

— Мне нужно выпить немного вина, — сказала она, — чтобы облегчить боль в спине.

— Ты рожаешь, — ответила Гризель. — Я пошлю за Агнес.

Повитуха явилась и обнаружила стонущую Мэгги с искаженным от боли лицом. Она быстро откинула одеяло и вскрикнула:

— Ребенок уже почти вышел! Тужьтесь, миледи, и покончим с этим!

Мэгги сделала глубокий вдох и начала тужиться изо всех сил, пытаясь избавить тело от бремени. Спустя несколько мгновений она с изумлением услышала крик ребенка. До этого Мэгги полулежала, опираясь на подушки, но теперь подалась вперед, желая увидеть, что там такое.

Повитуха подняла вверх окровавленного младенца и расплылась в широкой улыбке.

— Ты выполнила свой долг, Безумная Мэгги Керр. Это мальчик, тут уж не ошибешься!

Дверь между спальнями внезапно распахнулась, и в комнату вошел ее муж.

— Я слышал тут крик, — сказал он. — Что происходит?