Книга Обреченные любить - Кассандра Остин

Бык смерил противника взглядом, словно оценивая. Тот сделал то же самое. Гейнс был ниже ростом, но явно сильнее, однако глаза Даниеля горели такой яростью, что тот невольно попятился.

Гейнс попытается выбрать для драки другое время и место, подумал Даниель. Он не из тех, кто готов к честной борьбе.

– Я хотел только поговорить с леди. Не знал, что вы уже поставили на ней клеймо.

– Теперь знаете, – холодно улыбнулся Даниель.

– Значит, никаких обид?

Не дождавшись ответа, Бык еще раз посмотрел на Сару, приподнял шляпу и ушел.

Когда он исчез за фургоном, Даниель обратил внимание на то, что Сара дрожит всем телом. Он раскрыл ей объятия, и она поспешно устремилась в них. Прижавшись лбом к его куртке, она закрыла глаза и пробормотала:

– Мне не нравится этот человек.

– Я этому рад.

Даниель обнял ее еще крепче. Сара боялась заплакать. Она понимала, что слишком бурно реагирует на случившееся, и решила, что должна все объяснить.

– Он пугает меня, – прошептала она.

Даниель поцеловал ее в макушку.

– Я знаю.

Его объятия успокаивали. Сара знала, что пора отстраниться, но ей так не хотелось этого. Она заговорила снова, пытаясь продлить сладостные мгновения:

– Я жалею, что он снова оказался в нашем караване.

– А я нисколько.

– Что?

Она подняла голову, но объятия Даниеля были такими крепкими, что пытаться освободиться было бесполезно. Он смотрел на нее сверху вниз и улыбался.

– Я и сам не придумал бы ничего лучшего.

Он наклонился и нежно поцеловал ее. Только его объятия мешали Саре упасть. Даниель прижал ее к себе еще крепче, и у нее похолодело в животе. Его губы прильнули к ее губам, заставляя их раскрыться, и Сара покорно запрокинула голову.

Раздавшийся за спиной негромкий звук заставил ее очнуться от наваждения.

О Боже! Они с Даниелем обнимались на виду у всего лагеря! Сара попыталась отстраниться, и он неохотно разжал объятия.

Эли сосредоточенно возился с коржом и не обращал на них никакого внимания. Сара чувствовала, что надо объясниться с ним, но у нее кружилась голова и ей трудно было подобрать подходящие слова. Спустя минуту Эли что-то негромко засвистел.

– Ты не мог бы куда-нибудь уйти? – спросил его Даниель. – Разве не видишь? Мы заняты.

Старик только засмеялся в ответ.

Даниель снова притянул к себе Сару, и она ахнула. У нее запылали щеки. Он негромко рассмеялся, нагнулся к ее уху и прошептал:

– Позже. – А потом нежно поцеловал ее в висок и ушел.

Сара смотрела ему вслед, ощущая головокружительную смесь чувств – желание, смущение и остатки пережитого страха. Она немного подождала, а затем шагнула к Эли.

– Бык Гейнс попросил своего друга и племянника сделать так, чтобы я осталась одна.

– Тогда понятно, что хотел этот простофиля Герман, – отозвался старик. – Но на возвращение Ривера Гейнс не рассчитывал, верно? – Увидев, что Сара вспыхнула, Эли засмеялся и продолжил: – Стало быть, Райс ушел с его племянником?

Сара кивнула.

– Они пошли к фургону фон Шиллеров.

– Не волнуйся, с Райсом все будет в порядке. – Эли пристально посмотрел на нее. – А ты-то в порядке? – Она утвердительно кивнула, и он вернулся к работе. – Хотел бы я сказать то же самое про этот пирог.

ГЛАВА 11

Сара стояла рядом с левым задним волом и пыталась сохранять спокойствие. Ей не нравилось отвечать за упряжку даже тогда, когда волы не двигались. Однако Райс заверил ее, что от нее требуется только стоять и смотреть.

На самом деле ее волновал не фургон и даже не огромные волы, а Даниель, который в это время переходил вброд Южный Платт с охапкой ивовых прутьев в руках.

Чуть раньше он велел Райсу отогнать фургон в сторону, пояснив, что тот при переправе будет замыкать караван. Паренек оставил Сару на страже и пошел помогать старшему другу резать ивовые прутья.

Теперь Даниель втыкал эти прутья в песчаное дно, отмечая брод. Странно, зачем он так тщательно делает это, задумалась Сара, ведь Райс, кажется, говорил, что, хотя ширина реки составляет метров восемьсот, ее глубина не превышает шестидесяти сантиметров.

Потом мужчины собирали цепи и канаты, чтобы скрепить фургоны, а Сара все стояла и наблюдала за Даниелем, словно боялась, что его могут в любой момент засосать зыбучие пески, о которых ей тоже рассказывал Райс. Она понимала, что и тот и другой посмеялись бы над ее страхами. Песок на дне реки был опасен совсем по другой причине, потому что при переходе с твердой поверхности на мягкую у фургонов обычно ломается колесо или ось, в результате чего они могут опрокинуться набок. Вероятно, вешки, расставленные Даниелем, должны были помочь им избежать таких мест, поняла она.

Фургоны соединяли между собой, чтобы какой-нибудь из них не забуксовал в песке. Лошадей собирались пустить вперед, чтобы они утоптали дно, и всех животных напоить заранее, дабы у них не было искушения остановиться попить на полпути.

– Труднее всего бывает, когда имеешь дело с мулами, – сказал Саре Райс. – Они даже не пытаются выбраться из зыбучих песков. Просто стоят на месте, пока не утонут.

Тогда Сара засмеялась, вспомнив ядовитую реплику Эли о мулах, но теперь предстоящая переправа заставляла ее еще сильнее волноваться за Даниеля. Стоило ему на мгновение остановиться, как она представляла себе, что его засасывает песок.

– Думаешь, твой взгляд поможет ему не утонуть?

Голос Эли заставил Сару вздрогнуть. Она дважды моргнула, прежде чем смогла разглядеть старика: в глазах у нее рябило от солнечных зайчиков, отражавшихся от поверхности воды.

Тем временем старик продолжил:

– Он прекрасно обойдется и без твоей помощи. Так что можешь не гипнотизировать его. – Он воздел руки к небу, словно заклинатель, и захихикал. – Я пришел за упряжкой. Пора.

Эли начал распрягать волов. Сара пыталась ему помогать, не сводя глаз с Даниеля. Вода едва доходила ему до колена; а между тем он приближался уже к середине реки.

– Райс сказал, что женщины должны идти вброд, а не ехать в фургонах, – пробормотала она.

– Конечно. Это позволит утрамбовать песок так, чтобы он выдержал даже самые тяжело груженные фургоны. – Эли прошел между волами и улыбнулся. – Особенно если впереди пойдет Пруденс.

Эта шутка помогла Саре немного прийти в себя, несмотря на все возраставший страх.

– Ривер хочет, чтобы я тоже шла пешком?

Эли молчал так долго, что Сара потеряла надежду услышать от него ответ. Наконец он спросил:

– А что, воды ты тоже боишься?