Книга Дух демона - Роберт Энтони Сальваторе

Магистр Джоджонах вместе с Браумином Хердом стояли на краю высокого утеса. Оттуда открывался вид на широкую и плоскую долину. Там стояли каменные дома небольшого селения. Солнце клонилось к западу, отчего по всей долине тянулись длинные тени.

— Похоже, мы проехали больше, чем планировали, — высказал предположение брат Браумин.

— Селение явно альпинадорское, — согласился магистр. — Действительно, либо мы успели оставить Тимберленд позади, либо эти варвары расселились за пределами своей южной границы.

— Скорее первое, — ответил брат Браумин. — Брат Байюс, а он хорошо владеет секстантом, высказывал такое же мнение.

— Магия, помогающая выкачивать силы из зверей.

Брат Браумин искоса поглядел на своего наставника. Он тоже без восторга относился к выкачиванию сил из ни в чем не повинных зверей, однако это волновало его не столь сильно, как Джоджонаха.

— Даже упрямец Фрэнсис признает, что мы наверстали время, потраченное на объезд, — продолжал магистр. — Правда, он стал поспокойнее после того, как отец-настоятель Маркворт одобрил наш выбор дороги.

— Если брат Фрэнсис с чем-то не согласен, ему не требуется ни поддержка, ни доводы рассудка, — заметил Браумин, на что Джоджонах понимающе усмехнулся. — Теперь он занят нашим новым маршрутом и, что удивительно, прокладывает его с тем же рвением, что и прежний.

— Ничего удивительного, — ответил магистр, понизив голос до шепота, поскольку увидел приближающихся к ним двух молодых монахов. — Брат Фрэнсис готов сделать что угодно, только бы произвести впечатление на отца-настоятеля.

Брат Браумин рассмеялся. Но его улыбка тут же погасла, когда он увидел встревоженные лица подошедших братьев.

— Умоляем простить, что побеспокоили вас, магистр Джоджонах, — сказал брат Делман. Оба монаха непрерывно кланялись.

— Прощаю, прощаю, — нетерпеливо махнул рукой магистр, понимая, что стряслась какая-то нешуточная беда. — Что случилось?

— С запада на деревню движется вражеское полчище, — ответил брат Делман.

— Брат Фрэнсис утверждает, что мы можем легко скрыться от них, — перебил его второй монах. — Неужели мы допустим истребление жителей деревни?

Магистр Джоджонах повернулся к Браумину, который медленно качал головой, словно это известие доставило ему сильную боль.

— Распоряжения отца Маркворта были недвусмысленными и бескомпромиссными, — упавшим голосом произнес безупречный. — До тех пор пока мы не окажемся в Барбакане и не выполним порученное нам задание, мы не имеем права ни на помощь друзьям, ни на отпор врагам. Джоджонах поглядел вниз, туда, где из труб деревенских домов лениво поднимались серые струйки дыма. Он представил, как вскоре они могут превратиться в клубы черной удушливой гари, волнами поднимающейся от горящих жилищ. Как замечутся взрослые и дети, крича от ужаса и боли.

А потом кричать станет некому.

— Скажи, брат Делман, что ты чувствуешь в своем сердце? — неожиданно спросил магистр.

— Я верен отцу-настоятелю Маркворту, — не колеблясь, ответил молодой монах и решительным движением расправил плечи.

— Я спрашиваю тебя не о том, как бы ты поступил, если бы тебе пришлось принимать решение, — объяснил ему магистр Джоджонах. — Я спросил лишь о том, что ты ощущаешь в своем сердце. Как должны поступать монахи Санта-Мир-Абель, столкнувшись с тем, с чем столкнулись мы?

Делман начал было говорить о необходимости защитить жителей деревни, но вдруг сконфузился и умолк. Затем он заговорил о важной цели и о благе для всего мира, но опять в растерянности забурчал что-то себе под нос.

— Абеликанский орден имеет давнюю традицию защиты тех, кто не в состоянии защитить себя сам, — начал говорить второй молодой брат. — В наших местах мы часто предоставляем окрестным жителям убежище за надежными стенами монастыря, что бы ни угрожало людям: вторжение поври или ураган разрушительной силы.

— Но что является большим благом? — спросил магистр Джоджонах, останавливая монаха прежде, чем тот чересчур углубится в заученные истины.

Ответа не последовало. Джоджонах изменил тактику.

— Каково, по-вашему, население этой деревни? — спросил он.

— Человек тридцать, а может быть, и все пятьдесят, — ответил брат Браумин.

— Так стоят ли эти пятьдесят жизней того, чтобы вмешаться, рискуя погубить возложенную на нас ответственную миссию?

И вновь ответом ему было молчание. Молодые монахи без конца переглядывались, и каждый из них хотел переложить поиски правильного ответа на своего собрата.

— Нам известна позиция отца-настоятеля Маркворта, — напомнил брат Браумин.

— Отец-настоятель, естественно, сказал бы, что по сравнению с нашей миссией какие-то пятьдесят жизней — ничто, — резко ответил магистр Джоджонах. — И наверняка подкрепил бы свою точку зрения вескими доводами.

— А мы должны быть верными отцу-настоятелю Маркворту, — поспешно сказал брат Делман, желая этим нехитрым аргументом закончить спор.

Но магистр Джоджонах отнюдь не собирался позволить ему уйти от ответа. Старый монах не хотел, чтобы Делман или кто-либо из братьев уклонялись от принятия решения, которое, как он считал, затрагивало сами основы веры и самую суть его спора с Марквортом.

— Мы верны принципам церкви, а не людям, — поправил он Делмана.

— Отец-настоятель олицетворяет эти принципы, — заявил Делман.

— Хотелось бы надеяться, — ответил магистр.

Он вновь поглядел на брата Браумина, поскольку тот был явно обеспокоен всем ходом затеянных Джоджонахом расспросов.

— А что скажешь ты, брат Браумин? — напрямик спросил магистр. — Ты ведь служишь церкви уже более десяти лет. Ты усердно изучаешь принципы, на которых строится Абеликанский орден. Что они диктуют предпринять в том положении, в котором мы сейчас находимся? Если следовать этим принципам, пятьдесят или сто человеческих жизней стоят того, чтобы ради них рискнуть большим благом?

Браумин застыл от неожиданности: магистр Джоджонах побуждал высказать вслух то, что было у него на сердце. Мысли безупречного закружились вокруг последнего нападения поври на Санта-Мир-Абель. Тогда отец-настоятель воспользовался телом крестьянского парня, обрекая того на верную смерть. Конечно, это было сделано во имя большего блага — решительные действия отца-настоятеля помогли уничтожить множество поври. Но до сих пор при воспоминании об этом Браумин ощущал какой-то отвратительный привкус во рту, а сердце наполнялось чем-то черным и холодным.

— Так стоят эти жизни риска? — не отступал Джоджонах.

— Стоят, — искренне ответил Браумин. — Даже одна жизнь стоит риска. Учитывая важность нашей миссии, мы, разумеется, не должны сами искать попавших в беду, но если Богу угодно свести их с нами, наша священная обязанность — вмешаться.