Книга Бриллианты на пять минут - Лариса Соболева

К четырем часам дня члены двух банд стали просыпаться. Анастасия пришла в ужас, увидев новых и неприятных людей, которых было много, а численность банды Стрижака значительно уменьшилась. Хлопцы Стрижака относились к ней вообще никак, а эти скалились и отпускали в ее адрес… наверное, комплименты, но у нее от них уши вяли:

– Ух, ты, краля… И кто ж такую отхватил? Кабы меня б поцеловала… я б ее…

И так далее. Анастасия вбежала в землянку и к двери придвинула стол, ведь крючок Стрижак выбил.

Тем временем Стрижак пошел к ручью, пробившемуся из-под снега. Он достал футляр, неумело открыл, вынул колье и опустил его в воду. Странное явление – подвески и прямоугольный камень пропали. Да и другие выглядели под водой не камешками, а некими цветными сгустками, только металл и виделся четко. Он вынимал и опускал колье несколько раз, поражаясь чуду. Затем вытер ожерелье о казакин и уложил в футляр. Придя к Анастасии, сказал:

– Проверял. Пропадают.

– Где ты взял колье? – спросила она, вид ее был напуганный.

– По случаю досталось, – отговорился он. – Собирайся. Завтра в ночь отправляемся.

– Куда?

– Далеко. В Сибирь подадимся.

– Что?! – вышла из себя Анастасия. – Кто эти ужасные люди? Ты с ними собрался ехать в Сибирь? Я не хочу. Мне они противны. И ты мне противен! Ненавижу!..

Она зажмурилась, так как разъяренный Стрижак подлетел к ней с явным намерением ударить. Но не ударил, а прошипел зло, побагровев:

– Ты, зеленоглазая пиявка, высосала из меня всю кровь! Я ж люблю тебя, а ты… Видать, не получится у нас ладу. Ну, будь по-твоему! – выговорил он с угрозой и вылетел из землянки, оставив Анастасию одну.

Глава 7

Пока эксперт готовился к обследованию трупа, Щукин, не торопясь, обошел комнату. Бедно, но чисто. Обычно алкаши не следят за порядком в доме, однако Грелка следила. Очевидно, еще не дошла до той стадии, когда становится глубоко плевать на чистоту и порядок, а также на общественное мнение. Но в этой чистоте нелепо выглядели выдвинутые ящики из шкафа и старинного комода, словно кто-то делал обыск. Такой же беспорядок, помнится, царил и у Пушко.

Щукин постоял посередине комнаты несколько минут, думая о Грелке, жизнь которой прокатилась бесследно. Ни детей, ни семьи, ни уважения – ничего. Один пьяный угар и грязные мужики, которых наутро она наверняка и в лицо не помнила. Щукин вышел в коридор. У входа толпились люди – соседи Грелки по этажу. Он попросил милиционера потеснить публику, тот выбрал двух в качестве свидетелей и отвел в комнату, остальным приказал не переступать порога квартиры, оставаться на лестничной клетке.

Щукин вошел в кухню. Эксперт надевал перчатки, одновременно диктовал милиционеру, как расположен труп и что в нем примечательного. Тот записывал в протокол слово в слово, усевшись на табурет у разбитого окна, которое загородили фанерой. Щукин, став близко к трупу, смотрел сверху на то, что лишь по очертаниям и одежде напоминало женщину.

Грелка, или Ева Кучевская, тридцати шести лет от роду, закончила жизнь на собственной кухне, но не сама, о чем говорили следы побоев на ее лице и теле. Первоначально она сидела, потом – умирая – Ева упала на бок, а ноги так и остались лежать прямо. Лицо Евы представляло собой сплошное месиво. Конечно, экспертиза выдаст заключение, что конкретно послужило причиной смерти, хотя она и так ясна – избиение. А последний смертельный удар убийца сознательно нанес в область лица, Щукин и без эксперта это подметил. Зачем ее так жестоко избивали перед тем, как убить? Ведь убийца пришел убить Еву. Точно так же убит Пушко – обоих убийца жестоко избил перед смертью. Он – садист с маниакальными задатками? Или что-то выпытывал, а жертвы отказывались говорить?

Щукин был недоволен собой – плохо искал Грелку, в результате она вслед за Пушко погибла. Наверное, причина двух убийств одна, потому что так не бывает, чтоб из одной теплой компании фактически с разницей в пять дней убили двух человек почти одинаково. Почти, но не совсем. Пушко зарезали, а Еву явно добили кулаком. Впрочем, Грелка состояла из одних костей, такую одним щелчком на тот свет отправить можно. Однако неизвестный постарался сделать ее последние минуты адом. Да, это один почерк. В чем же причина? Она должна существовать – причина.

– Смерть наступила приблизительно два часа назад, – сообщил эксперт.

Следовательно, убили Еву около девяти вечера, а в милицию сообщили об убийстве сорок минут назад… Щукин вышел в узкую прихожую с открытой на лестничную клетку дверью. Несколько любопытных толпились в проеме и негромко обсуждали происшествие, выдвигая собственные, в основном бредовые версии.

– Кто обнаружил Еву в квартире? – спросил он.

– Никто, – вышла вперед женщина. – Я… мы услышали крики. Дверь побоялись открыть. Вдруг слышим – стучат к нам, да так сильно… А ведь звонок есть. Ну, вот. Мужчина стучал…

– Это был Батон, – заявил мужчина с лестничной клетки, – его голос. Я точно знаю, что орал Батон.

– И что же он орал? – полюбопытствовал Щукин.

– «Помогите» орал, – вспоминал мужчина. – Потом: «Кто-нибудь, вызовите «Скорую». Ну и матом крыл безбожно.

– А когда я открыла дверь, – воспользовалась паузой еще одна женщина низенького роста, – на площадке уже никого не было, хотя стучались и ко мне. Потом я присмотрелась к двери, а на ней пятна. Кровь. Вот пойдите, посмотрите.

– Все же, граждане, – обратился ко всем Щукин, – как вы догадались, что именно с Евой беда, а не с кем-то другим? Кто вошел в ее квартиру первый? И как?

– Ну, я вошел, – выступил вперед здоровенный мужик. – Батон или не Батон – не знаю, а орал мужик на весь подъезд. Все правильно вам говорили. А еще он кричал: «Помогите Грелке». Жутко орал, будто ему пузо режут пилой. А Грелка у нас в подъезде одна. Да и на весь район одна. Ну, я оделся… вышел… смотрю, все носы высунули. Ну, мы с мужиками и пошли к Грелке. Квартира открыта была, мы вошли и нашли… Вот и все. Ну, вызвали милицию, потому что «Скорая» ей уже не нужна была.

– Ой, как жалко Еву, – вздохнула низенькая женщина. – Она ведь хорошая была и неглупая. Правда, пьяница… Так ведь некоторые трезвенники хуже пьяниц. Еву что ни попросишь, всегда откликнется. Когда меня радикулит разбивал, она убирала у меня. Ничего не стащит, все вылижет, а платила я копейки, символически. Ой, как жалко…

– Я так понял, панику поднял Батон, да? – уточнял Щукин.

– Точно, он, – подтвердил первый мужчина. – Я его голос знаю, как свой собственный. Он орать начал, а потом смылся. Думаю, Грелку избил до смерти, после чего труханул, потому и смылся. Он часто ее метелил.

– А как его зовут? Я имею в виду не кличку.

– Кто ж его знает, – развел руки в стороны первый мужик. – Батон и Батон.

– Ну, а работает где? Кто-нибудь знает?