Книга Лекарство для безнадежных - Кирилл Григорьев

— Доброе утро, Тарас Васильевич, — поздоровалась Лиза, включая компьютер.

— Привет, — кивнул Петровский. — Что у нас на сегодня?

Лизочка быстро окинула взглядом перекидной календарь.

— Встреча с Нелетовым, Тарас Васильевич.

— Вот, черт! — в сердцах произнес Петровский. — А перенести никак нельзя?

— Он же на симпозиум уезжает вечером, — пожала Лизочка идеальными плечиками.

— Ладно, — согласился Петровский. — Что еще?

Она наморщила лобик.

— Больше — ничего.

— Ладно, — кивнул Тарас. — Во сколько его ждать?

— В десять.

— Хорошо. Только, Лиз, сделай мне крепенького кофейку, ладно? А то никак проснуться не могу.

— Опять в офисе ночевали? — нахмурилась Лизочка, переобуваясь под столом. — Совсем вы себя не бережете, Тарас Васильевич.

— На том свете побережемся, — отшутился Петровский и исчез за своей дверью.

Разминаясь, набрал телефон Тополева.

— Доброе утро, Тарас Васильевич, — поздоровался тот.

— И тебе. Что с оцеплением?

— Пока все тихо. Народ потихоньку на работу собирается.

— Но Гальцев-то точно не ошибся?

— Точно, — усмехнулся Тополев. — Он после вашего вчерашнего клистира носится как угорелый. Сейчас спутниковые антенны в машинах размещает.

— А вот это правильно, — одобрил Петровский. — Любая мелочь сегодня сгодится может.

— Когда выдвигаем ударные группы, Тарас Васильевич? — понизив голос, спросил Тополев.

— Скоро, — только и смог ответить Петровский.

Положив трубку, он задумался. Он сам не мог понять, чего ждал. Какого-то знака, сигнала что ли? Знамения, способного изменить чью-то судьбу. Петровский даже знал, чью. Без сомнения, Максима Дронова.

2

Петровский сидел с коммерческим директором уже около часа, в который раз убеждаясь, что коммерция — это не его.

Тараса вообще сейчас мало что не интересовало, кроме истории с Максимом.

Ну, почему же так, размышлял Тарас, косясь на разложенные коммерческим директором красочные графики. Почему за все приходиться платить?

Почему ничего, даже бессмертие, нельзя получить просто так?

Петровский устало посмотрел на директора.

Тот водил пальцем по схеме, что-то доступно объясняя. Увлеченно так, тыкал аккуратным ухоженным пальцем.

Директор, Игорь Нелетов, был настоящим профессионалом, в бытность свою на вольных хлебах, построивший с нуля не одну крупную компанию. Тарас постарался вспомнить резюме. Вроде бы, целых четыре. Конечно, после таких успехов, Игорь немного расслабился, решил, что ему теперь все по плечу, организовал ребят с подставными фирмами и вышел на большую дорогу. Банки, кредиты и деньги сыпались как из рога изобилия. А потом его пришли убивать. Причем, из очередного подставленного банка, давшего его очередной крупной компании огромный кредит. Как банкиры с удивлением осознали позже, невозвратный.

Так Игорь Нелетов и познакомился с Петровским. Как, впрочем, и многие остальные до него.

— Вот ты, Игорь, заладил: рынок, рынок, — включился в разговор Тарас, попыхивая неизменной трубкой. — А какой для нас рынок? У нас же объемы крошечные, а себестоимость — ого-го!

— Рынок нас ждет, Тарас Васильевич, — помотал головой Игорь Нелетов. — Я уверен, попробовать можно по нескольким направлениям сразу. Наметки у меня есть, с Антоном это мы уже обсуждали.

— И что Антон? — поинтересовался Петровский.

— Он полностью согласен с моими доводами, Тарас Васильевич, — ответил Нелетов. — Кроме того, есть предложения по понижению стоимости.

— И какие?

Игорь поднял на него глаза, и Петровскому показалось, в который раз, что смотрит тот сквозь него. Увидев этот взгляд первый раз, Тарас сразу решил, что Нелетов станет его человеком. Так и вышло, однако много, много позже.

— Нам сейчас очень нужны свои химики.

— Я подумал об этом, — сказал Тарас. — Один крупный специалист уже с нами сотрудничает. Вернее, возможно скоро начнет сотрудничать. Ты что-нибудь слышал про «Сигму», Игорь?

— Это какая-то очень сильная наркота? — неуверенно спросил Нелетов. — Где-то читал или слышал, не помню. Говорят, привыкание чуть ли ни с первой дозы, нет?

Молодец, подумал Тарас. Ай, да коммерция!

— Со второй-третьей, — поправил он. — Цены на него просто — бешеные. А создатель «Сигмы» теперь в наших рядах.

Нелетов поморщился.

— Опять сыворотка? Может, не стоило ее тратить на такого…

— На какого?

— Он ведь прекрасно знал, что делает.

Петровский, прищурившись, посмотрел на него. Люди очень быстро забывают собственные грехи, подумал он.

— Во-первых, не знал, — ответил Тарас. — А во-вторых, ты помнишь, чем сам раньше занимался? Только ты, друг мой, совершенно точно знал, что делаешь. Сколько вы тогда банков кинули? Восемь, семь?…

— Двенадцать, — буркнул Игорь. — Но от этого никто не умирал.

— Всего-то два самоубийства управляющих, — покачал головой Петровский. — А вообще, нет, никто не умирал. Знаешь, приятно поговорить с бывшим Робин Гудом. Только вот с бывшим? С бывшим ли?

— С бывшим, — кивнул Нелетов. — Теперь я безгрешен, как ангел. Но мы отошли от темы.

— Да…

Нелетов взял чашку с кофе, подул и отхлебнул осторожно. Тарас немедленно вспомнил про свою.

— Намечается проблема, — сказал Игорь. — Даже с помощью вашего гения мы все равно не сумеем перекрыть весь ассортимент. Есть у нас очень сложные позиции. Например, Е — 40.

Тарас потер подбородок.

Куда же пропал Антон, подумал он. Где его черти носят?

— Но на эту позицию и спрос не велик, — сказал Петровский вслух, пожимая плечами. — Что мы можем из нее выжать?

— Ну, как же, Тарас Васильевич… Половина, да что там, все любители острых ощущений готовы будут отдать любые деньги за возможность полетать без каких-либо приспособлений. А идеальное зрение в темноте? А плавание под водой без акваланга?

— Постой-ка, постой… Е-40?… — Петровский на мгновение задумался. Потом, вспомнив о чем речь, невольно рассмеялся. — Эк, куда вы на пару с Антоном. Или это ты один придумал?

— На пару, — ответил Нелетов. По его тонким губам тоже промелькнуло подобие улыбки.

— А побочные эффекты?

— Ну, если сделать антидот и продавать дозировано…

— Антидот, — фыркнул Петровский. — Это ведь много хуже «Сигмы», Игорь, дорогой. С «Сигмы» хоть слезть можно. С трудом, но, говорят, что можно. А с Е-40 как? Это уже, извините, на всю жизнь…