Книга Убийство в кибуце - Батья Гур

— Вы бы хоть от помойки отошли, — сказала Шула, — тут так воняет. — Шула нравилась всем за трудолюбие, невозмутимость и ответственность, и каждый знал, что на нее можно положиться.

— В чем проблема? — повторил свой вопрос Джоджо.

— Сегодня Шмиель сказал мне, что ему потребуются люди через три недели для сбора слив, а в субботу все должны идти на фабрику. Там есть большой заказ из Германии и нужно помочь с упаковкой. — Вдруг она обратилась к Моше: — С тобой все в порядке?

— Все отлично, а что?

— Ты такой бледный, — сказала Шула, — на тебе лица нет. Если бы Оснат была жива, она сказала бы, что делать. У нее был талант разруливать ситуации. Она могла в одну группу мобилизовать девушек так, что группа парней сама изъявляла желание поработать, или наоборот. Хотя какой смысл сейчас говорить об этом, — со вздохом произнесла Шула. — То, что с нами нет Оснат, — это такая трагедия!

Моше отвернулся. Шула была моложе их, и ее отношения с Оснат не были такими близкими, но это не мешало ей чувствовать к покойной настоящее обожание. Моше вспомнил, как однажды, много лет назад, Шула стояла у входа в столовую и с детским восхищением говорила: «Какая ты красивая и как тебе идет белый цвет! Когда ты успеваешь так одеваться и на какие средства!» На лице Оснат тогда появилось выражение злости, и она подозрительно посмотрела на Шулу. Только сейчас, вспоминая этот случай, Моше почувствовал, сколько агрессии было в реакции Оснат на это безобидное восхищение. «Я не задумывалась над этим. Это все мелочи», — ответила Оснат Шуле, и той ответ так понравился, что она стала восхищаться еще громче, отчего выражение злобы на лице Оснат только усилилось.

Смерть Оснат словно наделила Моше новым слухом. Когда Аарон жаловался, что не сумел отрастить толстую кожу, то Моше подумал, что это очередное нытье, и довольно резко ответил: «Хватит думать об этом, перестань заниматься самокопанием». Но теперь он сам уже не мог избавиться от размышлений. Все слышанные им фразы стали обретать двойной смысл.

«Чтобы жить здесь, нужен особый характер, — сказал ему Аарон однажды вечером. — У всех в кибуце есть одна общая особенность — толстая кожа, которая позволяет выживать. Без такой кожи им не выжить». Они отправились прокладывать ирригационные трубы с одной девушкой, имя которой он уже забыл. Пока они с Аароном решали, кому она достанется, откуда ни возьмись появился Ювик и увел ее с собой.

Пока он разглядывал Шулу, в конце дорожки появилась Гута. Губы ее были сжаты, вокруг рта собрались морщинки. Моше знал, что время близится к двум часам, поскольку Гута шла в столовую, а раньше управиться на молочной ферме она бы не смогла.

— Другими словами, — заговорила Шула, — через три недели мне потребуется два раза привлекать народ на помощь, а как это сделать, я ума не приложу. На фабрике не хотят туда послать детей, поэтому я просто не знаю, как обойдусь без наемных рабочих.

— Хорошо, поговорим об этом вечером, — прервал ее Моше, скрывая собственное нетерпение. — Я появлюсь, когда уложим детей спать.

— Значит, ты придешь? В какое время примерно?

— Я же сказал: когда уложим детей.

— Значит, около десяти?

— Или раньше, — пообещал Моше.

В четыре часа Джоджо сказал:

— Давай все отложим. С минуты на минуту появятся дети.

Наконец Моше решился:

— Мусор на свалке сжигают завтра. Пойдем сегодня и поищем бутылочку.

— Ничего мы не найдем, — сказал Джоджо. — Как можно хоть что-нибудь найти в такой куче мусора?

— А вдруг повезет, — со вздохом произнес Моше. — Может, и не найдем, но уж точно ничего не потеряем. Металлическую бутылочку не так-то легко сжечь.

— Пешком или на велосипеде? — спросил Джоджо. — Или, может, машину возьмем?

— Возьмем машину, а то уже поздно, — ответил Моше.

Они подъехали к большой пустой площадке, над которой стелился дым.

— Что происходит? Почему они сжигают мусор сегодня? — с тревогой спросил Моше.

— Не знаю, — сказал Джоджо, — сегодня понедельник. Может, они решили сжечь все сегодня, чтобы не заниматься этим в День детей. Теперь уж точно нет смысла искать. Или ты думаешь, что мы все равно найдем эту бутылочку?

— Тот, кто это совершил, был уверен, что причиной смерти посчитают пневмонию, и решил, что лучший способ избавиться от бутылочки — это бросить ее в мусорный ящик. И если он бросил ее в мусорный ящик около столовой или в другом месте, то она обязательно должна оказаться на свалке.

— Ковыряться на такой жаре, да еще в этом дыму… — недовольно бормотал Джоджо. Он обливался потом и страдал от запаха горелой резины. Они взяли валявшиеся рядом вилы и стали ворошить мусор в надежде, что никто не застанет их за этим занятием.

Не успел Джоджо посетовать, что уже два дня не виделся со своими детьми, как вдруг раздался спокойный голос Моше:

— Вот она! — Из мусора вывалилась серебристая бутылочка, которая даже не успела обгореть. Джоджо молча смотрел. — Она действительно здесь, — сказал Моше. — Знаешь, что меня поражает? Я предполагал, что она здесь, — и она здесь и оказалась. Я словно проник в голову преступника. — Джоджо стоял рядом, не говоря ни слова. Дыхание его стало частым. Наконец они оба сели на твердую землю рядом со свалкой.

— Что нам теперь делать? — шепотом спросил Джоджо, но Моше не ответил. Он последним усилием воли старался не задохнуться. В глазах его все стало расплываться. Голос Джоджо все время повторял: «Что нам теперь делать?» — но доносился он откуда-то издалека. В ушах его стоял звон. Джоджо снял очки и положил их на землю рядом с собой: — Это кто-то из наших. Кто-то, кто знает, когда вывозят мусор и все такое. И других вариантов у нас нет.

Моше не мог произнести ни слова. Он чувствовал, как по его спине тек пот, руки стали липкими. Тут он понял, что сидит на муравейнике. Стройные ряды муравьев устремлялись к нему. У него хватило сил встать и дойти до бутылочки. Пробки на ней не было, а сама бутылочка была пуста.

— Сколько в ней было? — спросил Джоджо, словно читая его мысли.

— Не знаю, — ответил Моше, — это была последняя оставшаяся бутылочка. Срулке говорил, что она почти пуста и что я должен привезти ему еще одну из Тель-Авива. Жидкость нужна была ему для ухода за цветами. Я хорошо знаю Срулке, поэтому он мог заговорить со мной об этом, когда открыл бутылочку, потому что не любил, когда у него что-нибудь заканчивалось.

— Предположим, что она была полной, — сказал, вставая, Джоджо. — На что ушло содержимое, если сама бутылка оказалась на свалке?

— Есть две возможности, — ответил Моше, глядя куда-то вдаль, — кто-то выкинул бутылку, когда в ней еще что-то было, или перелил содержимое в другую посуду. Но нас просили найти бутылочку, а не развивать теории для полиции.

— Моше, — сказал Джоджо, — ты хоть понимаешь, о чем я спрашиваю? Если где-то остался яд, то его можно использовать еще раз.