Книга Кайтусь-чародей - Януш Корчак

Наконец-то. Фильм «Сын гарнизона» закончен. Вечером состоится приём для редакторов газет и кинозвёзд. Сцена, когда маленького лазутчика ведут на расстрел, а солдаты плачут, получилась просто великолепно. Директор киностудии благодарит Кайтуся.

– Да ладно. Я есть хочу. Пошли домой, – говорит Кайтусь. Подъехал автомобиль. Режиссёр помогает Кайтусю сесть в машину. Чего это он? Кайтусь и сам может сесть. Рядом садится секретарь. Автомобиль трогается. – Всё заплатили? – интересуется Кайтусь.

– Всё. Сегодня я отправил последние двадцать тысяч долларов, которые ты был должен директору. Завтра подпишешь договор на новый фильм – «Гулливер в стране великанов».

Кайтусь зевает. Лениво глядит на дома и сады, небрежно отвечает на поклоны. Его тут знают и раскланиваются. Страшная тощища: всё время приходится снимать шляпу и ещё улыбаться.

Нет, обедать он не будет.

– Ты же говорил, что хочешь есть.

– Мало ли что говорил.

Черепаховый суп ему не по вкусу, мясо серны слишком мягкое, компот слишком сладкий, в креме слишком много ванили. Поэтому он съел лишь две порции мороженого.

– Полежи после обеда, отдохни, – говорит доктор. – Приём кончится поздно, а ты утомился.

– Не лягу, – отвечает Кайтусь. – Пусть мне приготовят маленький автомобиль.

– Опять сам поведёшь?

– Я же умею.

– Ты очень неосторожно ездишь. Недавно чуть в дерево не врезался.

– Буду осторожней.

– Я еду с тобой.

– Нет. Я хочу один.

Секретарь мигнул доктору, чтобы тот не раздражал Кайтуся.

– Обещай, что не станешь купаться в море.

– Обещаю.

– К вечеру вернёшься?

Кайтусь промолчал. Сел он в машину, уехал и ни вечером, ни ночью, короче, вообще не вернулся.

Машину вскоре нашли на берегу – там, где Кайтусь обычно отдыхал после утомительных съёмок. Под деревом валялась газета, которую он взял с собой. И ещё тросточка с серебряным набалдашником. Трава примята: Кайтусь сидел и читал. Следы ведут к шоссе, а не к морю.

Привезли полицейских собак-ищеек, но они чуть понюхали след, заскулили и не стронулись с места.

Если Кайтусь утонул, купаясь, где одежда? А если его похитили ради выкупа, почему нет никаких признаков борьбы, нет следов других людей и отпечатков шин чужого автомобиля? Неясно – жив он или нет?

А Кайтусь жив. В семимильных сапогах-скороходах он помчался в Нью-Йорк. На концерт Грея. Ему вдруг захотелось послушать прославленного скрипача.

Учитель музыки гордился, что был учеником Грея, и часто вспоминал его.

– Тот, кто хоть раз услышит Грея, становится совсем другим человеком, лучше, чем был. Если бы все любили музыку, все могли послушать его, не было бы на свете злых и несчастных людей. Грей не просто музыкант, он – волшебник. И даже больше чем волшебник.

Как же не побывать на его концерте, особенно сейчас, когда Кайтусь решил начать новую жизнь.

Ещё когда он был не чародеем, а обыкновенным мальчиком, шаловливым и задиристым, ему часто хотелось перемениться, исправиться.

«Больше я не буду таким. Всё будет по-другому. С завтрашнего дня. С понедельника. После праздников. Через месяц. Совсем по-другому».

А когда он стал чародеем, то тоже чувствовал, что существует нечто большее и лучшее, чем волшебство. Ведь вот и сейчас на него жалуются: капризный, упрямый, недисциплинированный.

Не желает он быть ни боксёром, ни кинозвездой. Хочет быть как Грей, то есть больше чем волшебником. Или как Зося. А вдруг Зося и вправду фея?

И тут всё получилось как-то странно.

Кайтусь, полный беспокойных мыслей, уселся на морском берегу, бросил взгляд на первую страницу газеты и сразу наткнулся на два объявления. Одно гласило:

ФИЛЬМ «СЫН ГАРНИЗОНА», КОТОРЫЙ ВСЕ ОЖИДАЮТ С НЕТЕРПЕНИЕМ, ЗАВЕРШЁН.

А во втором, набранном крупным шрифтом, сообщалось:

СЕГОДНЯ В НЬЮ-ЙОРКЕ ВЕЛИКИЙ ГРЕЙ ДАЁТ КОНЦЕРТ В ПОЛЬЗУ БЕЗРАБОТНЫХ.

Кайтусь взглянул на часы. Решение пришло мгновенно. Успеет! Но, разумеется, не автомобилем и не самолётом.

Удастся или нет?

«Желаю и повелеваю».

Да и что такого? Он хочет всего-навсего послушать музыку, послушать прекрасного скрипача. И только.

«Хочу, желаю и повелеваю. Пусть семимильные сапоги перенесут меня в Нью-Йорк».

Подождал Кайтусь. Глубоко вздохнул. Взглянул на ноги. Повторил заклятье.

Надвинул поглубже на голову шапку-невидимку, и вот уже его несёт – не ветер, не ураган – над полями, лесами, горами.

Прекрасный, безумный полёт!

Час прошёл, второй подходит к концу – дома уже беспокоятся, почему не возвращается Кайтусь. Третий час пошёл – доктор и секретарь решают отправиться на поиски. Кайтусь, надо думать, как всегда у моря… К концу подходит четвёртый час – Кайтуся уже ищет весь город и вся полиция.

Наступают сумерки. На берегу зажигают костры, в море выплывают рыбаки с сетями: может, Кайтусь поплыл на лодке и его унесло, а может, волной лодку захлестнуло. Носятся машины, трезвонят телефоны.

А Кайтусь, целый и невредимый, приземлился в Нью-Йорке.

Снял он шапку-невидимку и сапоги-скороходы. Незримый портной в один миг переодел его в новый костюм.

Сел Кайтусь в такси и велел везти его на концерт Грея.

Расплатился с шофёром. Купил все места в ложе напротив сцены. И вот он уже сидит на концерте.

Устал Кайтусь после долгой дороги и откинулся в кресле. Сам не заметил, как закрыл глаза и задремал.

Сон ему снится или наяву он это видит? А может, слышит? На земле он или на небе? Кажется ему, будто он плывёт и его покачивают волны музыки.

Открыл глаза Кайтусь, озирается.

Кто там стоит вдали? Человек. Грей! Держит в руке небольшую деревянную коробочку. Ведь скрипка – это же деревянная коробочка. И водит по струнам палочкой – ведь что же такое смычок, как не палочка?

А в тысячи сердец вливаются тихие голоса – воспоминаний, печали. Неведомые слова велят что-то непонятное. Удивительный свет, и тепло, и тишина, и красота, и нежность.

– Да, это больше чем волшебство.

Слушает Кайтусь.

И вдруг ему пришло в голову, что всё это кончится, Грей перестанет играть. Жалко.

Кто-то мешает Кайтусю. В соседней ложе человек, ещё молодой, но волосы седые. Один, весь в чёрном. Видно, что богатый. В галстуке булавка с большим бриллиантом.