Книга Вкус жизни (сборник) - Владимир Гой

Если не увидеть солнечный рассвет, значит, не узнать, что такое радость жизни. Значит, не знать ничего. Не увидеть сотни миллиардов лучей, в одно мгновение разрезающих тьму, несущих в себе торжество света, победу его над мраком. Не услышать, как тысячи птиц еще во тьме разными голосами начинают приветствовать грядущий день. Можно прожить и так, не встречать рассвет, не провожать закат и не любоваться в ночи гирляндами звезд. Взгляд твой уперт под ноги, и ты просто топчешь свою жизнь. Забыть на мгновение все, посмотреть в небо и подумать, что такое наши проблемы по сравнению с тем, что мы видим у себя над головой, – и тебе, наверное, станет смешно. Надо учиться жить и чувствовать праздник жизни всем своим существом, каждой своей клеткой, встречать рассвет и провожать его в надежде увидеть еще и еще.

Наша жизнь – это тропа, и мы не знаем, где ее начало и где ее конец.

Татопани

Никуда идти больше не надо, твои ноги стерты в кровь, и ты смотришь тупым безразличным взглядом на остатки своих полуобглоданных ногтей на ногах, которые уже давно поменяли розоватый оттенок на иссиня-черный, а ботинки при спуске безжалостно превратили их в то, что есть. Протягиваешь руку к среднему пальцу на правой ноге и без сожаленья выдираешь остатки ногтя, не обращая внимания на боль – тут жаловаться некому, поэтому и боль безразлична. От ног, как и от ботинок, исходит запах, недостойный пера, поэтому описывать его не стоит.

В этом отеле из камней и бревен хозяева умудрились создать некое подобие уюта, тем более что для замученного путешественника любая лежанка – предел всех желаний. Ты вытягиваешься на ней во весь рост и блаженно замираешь, затаив дыхание, от мгновения, когда все твои мышцы одновременно расслабляются. Все, пришел.

И вскоре твоя мысль начинает рисовать в воображении дальнейшие планы. Ты уже мысленно сидишь за столом на веранде, потягиваешь холодное пиво и смотришь куда-то вдаль. И вправду через некоторое время твои мечты воплощаются в жизнь. Подтягиваются и твои спутники с такими же уставшими, обреченными лицами. Здесь мы пробудем два дня, это как маленький праздник.

Это место известно на всю округу своим единственным горячим источником, представляющим собой квадратную ванну из камня четыре на четыре метра с камнем для сидения посередине, и находится он на берегу Кали Гандаки, бурлящей черной реки. Местные жители уже понемногу перенимают уроки Запада и пытаются облагородить местность вокруг примитивными скамейками и палаткой с холодным пивом. И сидит народ со всех сторон света, попивает холодненькое и смотрит по сторонам, не понимая сам, что его принесло в эту глушь, а не пройдет и месяца после возвращения домой, потянет какая-то неведомая сила сюда, назад, в эту чудную страну, к этим горам, рекам и людям – что-то мы, видимо, у себя потеряли, а у них это что-то, видно, еще осталось.

Вот этот господин прибыл сюда явно очень издалека. Судя по его животу и стертым пяткам, сразу видно: у себя дома самое большое расстояние он проходит от кровати до буфета и от дома до машины, но при всем его достатке и всем прочем он взял и рванул все-таки сюда от своей сладкой жизни, захотелось хлебнуть настоящего. И не зря он сюда пришел. Это видно по его глазам – они не подернуты поволокой безразличия, они живые, как окружающие его громадные горы и стремительные реки, он вдохнул в себя новую жизнь, которую когда-то потерял, оставил.

Мы расслабляемся. Юр треплется с местным населением, обсуждая политические проблемы, но это в его характере – после пинты пива он из художника превращается в политика, а после двух пинт происходит обратный процесс. Один из туристских законов гласит: запрещено обсуждать политику с местным населением. Но Юру все равно, он уже сам стал местным населением, судя по отношению к гигиене и всему прочему. Трех недель хватает не только для акклиматизации, но и для ассимиляции.

В этот день ближе к вечеру нам предложили найти себе в Непале спутниц жизни, и даже объявились сваты. Но сам процесс может занять не одну неделю, поскольку в день можно посмотреть не более трех кандидаток. Мы поблагодарили за оказанную честь и отказались, хотя мысли были. Однако наш третий спутник, женского пола, быстро нам напомнил, кто у нас дома и «скоко» всего остального.

Да, чуть не забыл о третьем спутнике, вернее, спутнице – Таниа (так ее называли непальцы). Тяжело в первый раз оказаться на трекинге, тем более тихой спокойной женщине, с двумя отвязными горными «гималайцами», которые нагло заявляют, что обижать ее имеют право только они, для других это будет опасно. На самом деле у них не было никакого желания сделать ей больно, но чтобы поднять ей силу духа, они пытались разбудить в ней злость, что, к сожалению или к счастью, не удавалось. Она все равно упорно шагала вверх, несмотря на усталость, чем вызывала у своих попутчиков большое уважение.

Три человека, три разные судьбы, пробыв вместе три недели в соответствующих условиях, незаметно для себя настолько сближаются, что уже начинают чувствовать малейшее изменение настроения друг друга, как-то сродняются, объединяясь на каком-то более высоком уровне, и уже становятся одним целым, и идут покорять горные вершины и спускаться по бурлящим рекам.

Вещи разбросаны по всей комнате, и с утра их собирать – настоящий кошмар, но никуда не денешься. Засовываешь нестиранные носки в боковые карманы рюкзака вместе с такими же трусами, откладывая стирку на следующий день. И так несколько дней подряд, но вот рюкзак переполнен. Ты стоишь, наклонившись над тазом с холодной водой, и безнадежно пытаешься смыть со своих вещей хозяйственное мыло. Но это бесполезно, оно все равно остается и с успехом натирает тебе во время ходьбы все что угодно. В следующий раз ты уже не стираешь мылом, а просто полощешь вещи долго в холодной воде, смывая запах пота. Времени много, у нас осталось два дня.

Но на следующий день ты понимаешь, что это ужасно много. Ты привык находиться в походе, проходя за день до сорока километров, а тут ты без движения, заперт в пространстве маленького селения, и твой взгляд уже не радуют постоянно меняющиеся пейзажи, только одно ущелье и часть реки. Становится скучно. Ноги и голова хотят вперед. Но мы остаемся еще на один день. Что очень радует, так это прекрасная Нильгири, покрытая на высоте семи с половиной тысяч вечными снегами, и ночью этот снег блестит под светом яркой луны, просто волшебство.

Новое утро, все вещи были собраны от безделья уже с вечера. И мы снова на тропе.

Пхева

Лодочник пристально посмотрел на меня и сразу определил цену: триста рупий за такой ранний извоз. Плоскодонка медленно скользила по черной поверхности озера, еще не тронутого солнечным светом. Ночные птицы бесшумными привидениями рассекали крыльями темное небо, в котором уже начинали растворяться звезды.

И вот лучи солнца заиграли всполохами на белоснежных гигантах. Первой из всех вспыхнула Мачапучере, потом зажглись Аннапурна и Дхаулгири, и вскоре весь горный массив, окружавший озеро Пхева, переливался ледяными бриллиантами снежных вершин. Вдоль берега с одной стороны озера, как оправа из драгоценных изумрудов, раскинулись джунгли, а на другой стороне стоял небольшой пестрый городок Похара.