Книга Такая глупая любовь - Татьяна Веденская

Маше сразу не понравилось то, как это прозвучало. В интонации, в потемневшем взгляде отчетливо сквозила скрытая угроза, но отступать было поздно, и она запрыгнула в кабину. Лучше бы она этого не делала.

– Готовы? – спросил Николай, а затем рванул ручку вперед. Какое там «плавное и мягкое» движение, машина подпрыгнула (не заглохнув при этом) вверх, затем чихнула и – понеслась! Другого слова и не подберешь. Она неслась так, словно колеса сзади пытались перегнать те, что спереди, а передние сопротивлялись так, словно речь шла об их жизни. Машину трясло и подбрасывало на ухабах, а поле стремительно заканчивалось. На Машу надвигался лес.

– Это слишком быстро! – крикнула она, даже не успевая заметить, как и когда Гончаров умудрялся переключать передачи.

– Что вы, мы только начали, – рассмеялся он, глядя на перекошенное от испуга Машино лицо. Ее волосы выбились из-под строгой прически и летели, раздуваемые ветром. Глаза стали влажными, слезились на ветру. Невольно она одной рукой вцепилась в подголовник, а другой – в ручку-держатель на двери, тело одеревенело.

– Почему тут нет ремней безопасности? – крикнула она.

– Нам они не понадобятся! – уверенно ответил Николай.

– Почему?

– Если машина перевернется, без ремней из нее выбираться проще.

– Вы сумасшедший, Николай Николаевич.

– Прямо как вы, Мария Андреевна! Я сегодня, как последний дурак, прождал вас у дома, чтобы помочь спуститься и доставить вас на место службы, а вы что? Сбежали? Даже не предупредили меня! Я, знаете ли, человек простой и сюрпризов не люблю.

Все это он говорил, стремительно двигаясь по грунтовке, рассекающей лес в районе линии электросетей. Несмотря на то что Машу трясло и болтало, он, кажется, держался совершенно спокойно, и Маша совершенно не могла понять, как ему это удавалось. Они пролетели просеку и свернули к лесу.

– Куда мы едем? – спросила наконец она.

– Я хочу вам кое-что показать, – крикнул он в ответ. – Тут уже недалеко. Держитесь.

– Я держусь с трудом, – рассмеялась Маша. – Если что, дорогу в травмпункт вы уже знаете.

– И снова понесу вас туда на руках! – кивнул Николай и вдруг резко повернул руль в сторону. Машина дала крен, Маша закричала и засмеялась, скорость и сумасшествие опьяняли ее. Когда «Нива» затормозила, Маша чуть не вылетела в окно – так неожиданно это случилось. Она подняла взгляд, и перед ее глазами возникла красивейшая картина. Машина остановилась на холме, на берегу небольшого озера, в стеклянно-спокойной воде которого отражались, как в зеркале, врастающие в берега деревья. Плакучие ивы, причудливо изогнутые березы, несгибаемые сосны.

– Это мое любимое место, когда мне нужно подумать о чем-то серьезном и важном, – сказал Николай тихо.

– А сейчас как раз такой момент? – улыбнулась Маша, все еще чувствуя, как адреналин гуляет в крови.

– Что-то вроде того, – кивнул он и прикусил нижнюю губу. Затем улыбнулся грустно и посмотрел на Машу так, что сердце у нее стукнуло и замерло, а дышать стало решительно невозможно.

– О чем же?

– Я хочу поцеловать вас, но ума не приложу, как сделать это так, чтобы вы не подумали обо мне плохо, – сказал он и поднес палец к Машиному лицу. Она сидела парализованная и не могла найти ни одного слова, чтобы ответить. «Чего еще он мог в тебе найти!» Голос Роберта звучал у нее в голове. Конечно, ну конечно же, он был прав. И что с того? Маша побледнела и заметалась в поисках выхода. Заметив это, Гончаров грустно вздохнул.

– Отвезите меня назад, – попросила Маша хриплым голосом.

– Не надо.

– Отвезите.

– Я не хочу этого, как мне быть, Маша? Скажите, что мне сделать, чтобы вы остались? – спросил он, грустно глядя на озерную гладь. Маша тоже смотрела в одну точку. Какое же красивое место и какая некрасивая история.

– Вы хотите, чтобы я осталась? – спросила она после невозможно долгой паузы.

– Да, очень, – кивнул Гончаров.

– Тогда вы должны знать, что я отказываю вам.

– Что? – вздрогнул он.

– Да-да, Николай Николаевич. Я отказываю вам. Вы сказали, что вы хотите меня поцеловать. Я ценю то, что вы спросили, а не сделали этого. Что вы не набросились на меня, потому что в этом случае вы бы не оставили мне выбора. Но сейчас выбор у нас еще есть. Вы сделали мне определенное предложение, и я отвергаю его. Я не стану целоваться с вами, спать с вами – и я вам это уже говорила, но вы, видимо, не сразу это поняли. Или просто не хотели слышать. Сейчас вам придется.

– Да? – улыбнулся одними только губами он. Глаза горели, в них бушевал пожар.

– Именно так. Сейчас мы поедем назад, и я вернусь к работе. Я уже придумала кое-что для парка. Связалась со специалистами. У меня есть зачатки концепции, и мне нужно ее с вами согласовать. Конфигурация поврежденных участков леса позволит нам разбить тут парк из четырех функциональных зон. Активный отдых, рекреационная, детская зона и пляжная.

– Пляжная? – переспросил Николай.

– Да, пляжная. Мы можем сделать небольшое искусственное озеро, тут есть очень подходящий овраг. Нужно, конечно, сделать геодезические исследования, но в любом случае идеи есть. Их нужно обсудить. Затем разработать. Привести в жизнь. Нужно перепланировать поселок, изменить рекламную стратегию. Мне нужно поговорить с маркетологами.

– Звучит серьезно.

– Да, это так. Работа – лет на десять. И все десять лет между нами ничего не будет. Понимаете? Или прямо сейчас увольняйте меня. Вот такой выбор, Николай Николаевич.

– Жестко, – прошептал он.

– Вы должны понять, у меня нет другого выбора. Я пойму, если вы меня уволите.

– Серьезно? – И он склонил голову набок. – Ну, в таком случае вы еще хуже разбираетесь в людях, чем я думал, Мария Андреевна. Поехали назад. Пора работать. Нас ждут великие дела.

– Вы не понимаете! – Маша вцепилась в ручку над дверцей, потому что Николай снова резко завел двигатель. – Я не изменю решения. Я буду работать, но у меня будут и другие интересы. Может быть, я выйду замуж.

– Ага, за Роберта! – кивнул Николай. – Я понял, понял. Он, кстати, переслал планы?

– Вы меня не слушаете! – крикнула Маша.

– Это вы меня не слушаете! – гаркнул Николай ей в ответ. – Я не собираюсь вас увольнять. Но вы мне нравитесь. Да! Вот так. И знаете что, вы дали мне слишком сложный выбор. Никогда – это очень долго, Маша. Очень. Пусть он будет и у вас.

Тут Николай ударил по тормозам, выскочил из машины, распахнул дверцу «Нивы», буквально силой вытащил Машу наружу, а затем… он подхватил ее на руки, прижал к себе, посмотрел ей прямо в глаза и замер – всего на секунду. А затем он склонился, впился в Машины губы и простонал. Маша растерялась, она чувствовала себя одновременно и совершенно беззащитной, и абсолютно счастливой в этих сильных руках. В голове крутилось: черт с ним, будь что будет, а губы сами тянулись навстречу этому властному мужскому рту. Никто и никогда не целовал Машу так, как он, стараясь завладеть не только ее губами, но и ее сознанием. Николай не отрывал взгляда от Машиных глаз, не давал ей выскользнуть из-под своих чар. Машу окутывал сложный запах его тела. Она раскрыла губы, отдалась поцелую полностью, и весь мир полетел вверх тормашками, осталось только это лесное озеро и этот поцелуй, и это «черт бы с ними со всеми», пульсирующее у нее в виске.