Книга Розыгрыш билетов в Рай - Татьяна Луганцева

– Роза… Розочка, как ты могла? – обратилась к ней Лидия, заливаясь слезами. – Господи! Мы же все для тебя… Девочка моя, лечение, хотя какое теперь уж лечение… – И Лидия бессильно уронила голову на грудь.

– Лечили они, любили они… Да кто просил тебя, тварь, удочерять меня?! Я же навсегда осталась для твоего правильного сыночка младшей сестренкой! А я хотела, чтобы он видел во мне женщину! Это понятно?! Вы сами со мной это сделали! Я же видела, как он смотрел на эту больную Ядвигу, и я больше чем ненавидела ее! Я готова была резать ее на куски… – Лицо Розы исказила гримаса.

– Что ты и сделала! – констатировал Геннадий Львович, все это время молча слушавший этот душераздирающий монолог и делавший вид, что играет на несуществующей скрипке.

– Роза… сестра… Я так к тебе трепетно относился, а ты так с Ядвигой? – Пламену даже дышать стало тяжело.

– Малахольный сынок у вас, Лидия… Такими гениями нельзя командовать, что ему делать и кого любить, – сказал Геннадий Львович, откусывая барашка. – Ну что же? Еще не все карты открыты! Вторая голова волка принадлежала погибшему от удара молнии Николя… Он же сам и признался, за что ему это, с него и начали, собственно, копать… Это неинтересно. Да, это тот еще был типчик, он и начальником охраны был, да какие-то косяки за ним стали числиться, перевели его вот на работу с сезонными рабочими. А там в основном работницы молоденькие, красивые, полуобнаженные от жары, в розовых лепестках. Ох, не ставил бы я этого человека, дважды обвиненного в изнасиловании, надсмотрщиком. Но, видимо, покрывал его кое-кто. Он первый и начал насиловать Ядвигу, а затем и другие самцы подключились, а самка просто наслаждалась ее унижением.

– Подонки, – выдохнул Пламен.

– Не то слово, сынок, звери… Карта номер три напрашивается сама собой. Чтобы такое зверство замять, чтобы результаты исследования трупа сошлись с тем результатом, который ждут, нужен был кто-то свой в полиции, и не маленького чина. И это, как вы уже догадались, наш многоуважаемый глава местной полиции.

– Это не доказательство! Это бред! – закричал Михай. Он сидел весь красный, со вспотевшей лысиной.

– Конечно, вы в этой волчьей шапочке разгуливали на детских утренниках, веселя болгарских ребятишек и следя за тем, как подрастают девочки, чтобы потом уже кромсать и их юные обнаженные тела в лепестках роз! ДНК – это и есть самое неопровержимое доказательство. – Голос Геннадия Львовича стал четче и громче, а взгляд был способен просто убивать. Он совсем не походил на того старика-балагура и пьяницу в нелепой одежде, который взошел на трап самолета.

– Михай, мы же к тебе как к родному, ты всегда к нам был вхож… Как же так? – оторвала руки от заплаканных глаз Лидия.

А Пламен кинулся на него, пытаясь достать длинными, худыми руками.

– Ты насиловал мою Ядвигу! Ты втаптывал ее в грязь! Мерзавец! Я убью тебя!

– Держите его, а то еще ненароком поранится, – сказал Геннадий Львович и обратился к Пламену: – Ты не переживай! Ангела невозможно втоптать в грязь, на то он и Ангел. А твоя Ядвига была мужественная девушка, она не стала их добычей. И они все понесут серьезное наказание, так что еще позавидуют тому удару молнии, так легко заменившему одному из подонков электрический стул.

Геннадий Львович сел рядом с Астрой и Константином:

– Выпьем, друзья?

– С вами – да! – смотрела на него восхищенными глазами Астра.

– Не ревнуешь? – спросил он у Кости.

– Нет, – ошарашенно ответил тот.

– А зря! Я еще хоть куда!

– Мы это видим, – кивнула Астра.

– У нас в колоде остался джокер, последний насильник и душегуб бедной Ядвиги, – заявил Геннадий Львович и повернулся к Мэтью Грею: – Профессор, вы, видимо, рано поседели, потому что, несмотря на то, что этому жуткому преступлению несколько лет, именно ваш седой волосок мы и нашли.

– Это неправда! Я буду жаловаться! Я гражданин другой страны! Я никогда здесь не был! Какие волки?! Какая Ядвига?! Вы здесь все сумасшедшие.

– Ой, не кричи… У меня ухо фонит, – поморщился Геннадий Львович. – Я тут телефончик один достал, сейчас наберу… – И он застучал кнопками.

Через несколько секунд полилась приятная мелодия из «Шербурских зонтиков». Мэтью Грей нервно застучал себя по карманам, пока не нашел и не выключил телефон.

– Представляете, что за музыка?! Не музыка, а сказка! Именно ее я слушал, когда молния припаяла мне эту хрень к голове, слушал и удивлялся: ведь именно эту мелодию я слышал на звонке у кого-то из обитателей этого дома. И в далекой Москве, когда меня, бедного старика, прикрутили к стулу, у убийцы играла эта мелодия. Совпадение? Возможно. Но, согласитесь, не такая уж это популярная мелодия для звонка… Возник такой моментик, дежавю… Да и странно, профессор, что на вас, единственного, не было совершено покушение. Почему? Да потому, что вы их и совершали! Да, под именем Мэтью Грей вы никогда не приезжали в эту страну. Дамы и господа, разрешите вам представить международного преступника, наемного убийцу, уже давно разыскиваемого Интерполом… Последний шакал в этой стае. Все! Джекпот!

Розе, англичанину и начальнику полиции надели наручники. Все они вели себя по-разному. Михай был очень подавлен и сломлен, глазки его бегали, словно отсчитывали срок, на который он может рассчитывать.

– Я никого не убивал! – закричал Михай. – Это все они! Этот седовласый наемник Розы всех убивал! Он зверь! А вот насиловал Николя. Я уже последний, она уже мертвая была, я с ней аккуратно, она уже не чувствовала ничего.

– Заткнись, урод! – рявкнул Геннадий Львович.

Профессор Мэтью Грей делал вид, что ничего не понимает, а все происходящее – жуткая подстава.

А вот Роза, замерев, смотрела на профиль Пламена, словно высеченный из камня.

– Пламен! Пламен, любимый! Это же я – твоя сестренка! Скажи же мне что-нибудь… Я все это делала для тебя, для нас. Твоя мать закопала бы весь твой талант в своих луковицах. А тебе надо было ехать в Париж, Барселону, Вену… Творить там свои шедевры, и я всегда была бы рядом! И у нас всегда было бы много денег. Мы купили бы дом на побережье, нет, лучше остров, и наслаждались бы жизнью, свободой и друг другом… Пламен, посмотри на меня, – умоляла она.

Геннадий Львович, выслушав ее монолог, постучал вилкой по столу.

– Ошибочка… Он никогда не стал бы творить шедевры, находясь рядом с тобой. Творил он, только когда с ним была его любимая девушка. С ее потерей ушел талант. Теперь Пламен может писать только на заказ. Кстати, именно этими картинами ты расплатилась с киллером за все бесчинства?

Английский профессор привез столько аппаратуры… Мои сотрудники уже проверили ее и нашли там все ваши полотна, Пламен, в целости и сохранности. Поджог и уничтожение мастерской – это тоже был хитрый ход Розы. А вы еще переживали за работы сестры.

– Это все для нас! Это были бы наши деньги! Эта змея Лидия никогда бы не отпустила тебя, – затараторила Роза, вновь обращаясь к Пламену.