Книга Кто помогал Гитлеру? Европа в войне против Советского Союза - Николай Кирсанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За обещаниями помощи не было реальной решимости противостоять гитлеровской агрессии. Без участия СССР все эти так называемые гарантии не могли иметь практического значения. Из дальнейшего хода событий явствовало, что цель обещанных англо-французских гарантий была не в том, чтобы помочь жертвам агрессии, а в том, чтобы оказать на Германию лишь дипломатический нажим и заставить Гитлера пойти на сделку с «гарантами», на уступки Англии и Франции. Так на деле и получалось: когда Германия напала на Грецию, Англия ограничилась лишь «символической» помощью. Зная действительную цену подобным «гарантиям», Румыния, чтобы не осложнять отношения с Германией, 2 июня 1940 года официально отказалась от «гарантий безопасности».
Быстротечная операция по ликвидации Чехословацкого государства в середине марта 1939 года прошла так же скоро, как годом ранее аншлюс Австрии. Она привела в смятение даже твердых приверженцев политики «умиротворения». Условия для такой операции подготовили все те же лица, Чемберлен и Даладье. Оба премьера со своими правительствами вступили в сговор с Гитлером, устранив всякую возможность противодействия Гитлеру.
Первым сделал это Чемберлен.
30 сентября 1938 года, то есть на следующий день после закрытия Мюнхенской конференции, Чемберлен встретился с Гитлером и с глазу на глаз заявил фюреру, что «мирное решение» чехословацкого вопроса создает предпосылки для «длительного периода европейского мира». После этих слов Чемберлен предложил подписать двустороннюю англо-германскую декларацию, в сущности, представлявшую собой пакт о ненападении. В декларации говорилось о «желании наших обоих народов никогда более не вести войны друг против друга, устранять какие бы то ни было поводы к разногласиям… методом консультаций» и, таким образом, «содействовать обеспечению мира в Европе».
Декларация эта, как и любое международное соглашение, Гитлера ни к чему не обязывала. Зато ограничивала Англию как блюстительницу мюнхенских гарантий, например границ расчлененной Чехословакии. Фюрер прочитал предложенный Чемберленом проект и, не говоря ни слова, подписал ни к чему не обязывающий его документ.
6 декабря 1938 года такую же декларацию, похожую на пакт о ненападении, подписали в Париже министр иностранных дел Франции Боннэ и министр иностранных дел Германии Риббентроп. В декларации заявлялось о желании обоих правительств, Франции и Германии, развивать мирные и добрососедские отношения, об отсутствии между ними территориальных споров, подтверждалась нерушимость границ. Оба правительства обещали поддерживать контакты и консультироваться друг с другом в случае осложнений в международных отношениях. Риббентроп считал подписание декларации своим успехом. По возвращении в Берлин он заявил, что декларация эта «отколола Францию от СССР и устраняет последние остатки опасности русско-французского сотрудничества». Его слова означали прекращение действия советско-французского договора о взаимопомощи, заключенного 2 мая 1935 года.
После Мюнхена в Лондоне и Париже полагали, что их политический курс торжествует, столкновение Германии с Советским Союзом не за горами и Гитлер вот-вот двинется в поход против СССР
Но Гитлер почему-то не спешил.
Еще не было случая, чтобы вермахт вел боевые действия по захвату какого-либо европейского государства.
15 марта 1939 года, ликвидировав Чехословацкое государство, он явно демонстрировал отсутствие всякого намерения считаться и с Англией, и с Францией, и с обязательствами, принятыми в Мюнхене относительно новых границ Чехословакии.
Лишь после захвата Гитлером Чехословакии в широких общественных кругах «западной демократии» и правительствах западных стран наступил сдвиг в сторону осознания нацистской угрозы. Англия и Франция вынуждены были искать сближения с Москвой. Там понимали, что остановить германскую агрессию можно только с Советским Союзом, но при этом стремились сделать так, чтобы Советский Союз воевал против германского агрессора или один на один, фактически в состоянии изоляции, или на своих плечах нес главную тяжесть войны.
Для Советского Союза было не менее опасным не только нападение Германии на Польшу, но и на его соседей — Финляндию, Эстонию, Латвию, Литву, Румынию, что объясняется их географическим положением.
Советское правительство искало возможность для организации коллективного отпора агрессору. 17 апреля 1939 года правительствам Англии и Франции было предложено заключить соглашение «о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств». Специально оговаривалось обязательство «оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР». Предлагалось в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждому из этих государств.
По существу, речь шла о комплексной системе коллективной безопасности, которая могла бы обуздать агрессоров и предотвратить Вторую мировую войну.
Ответ в Москве ждали три недели — до 8 мая.
Это была известная тактика — тянуть время, чтобы сорвать переговоры, выступать с уклончивыми и расплывчатыми вариантами соглашений. Началась долгая по времени и пустая по существу англо-французская переписка по советскому проекту. Она свидетельствовала, что в организации взаимопомощи СССР встретил со стороны Англии и Франции неодолимые препятствия, когда заключение пакта трех держав о взаимопомощи против агрессии в Европе подменялось разговорами о нем.
Новый нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов 14 мая 1939 года вручил английскому послу в Москве ответ. В нем отражалась позиция советского правительства в отношении английских предложений, исключавших гарантии взаимной помощи Советскому Союзу «в случае прямого нападения на него со стороны агрессоров, в то время как Англия, Франция, равно как и Польша, имеют такую гарантию на основании существующей между ними взаимности».
Англо-французский ответ был получен только 27 мая. Но и он страдал той же кривобокостью, что и прежний их проект. Хуже того, теперь он подчинялся процедуре Лиги Наций и содержал пункты, которые могли послужить провокации для нападения Германии на Прибалтику, следовательно, через нее на СССР. В тот же день В.М. Молотов сделал английскому послу и французскому поверенному в делах следующее заявление: «Англо-французский проект не только не содержит плана организации эффективной взаимопомощи СССР, Англии и Франции против агрессии в Европе, но даже не свидетельствует о серьезной заинтересованности английского и французского правительств в заключении соответствующего пакта с СССР. Англо-французские предложения наводят на мысль, что правительства Англии и Франции не столько интересуются самим пактом, сколько разговорами о нем. Возможно, эти разговоры и нужны Англии и Франции для каких-то целей. Советскому правительству эти цели неизвестны. Оно заинтересовано не в разговорах о пакте, а в организации действенной взаимопомощи СССР, Англии и Франции против агрессии в Европе. Участвовать только в разговорах о пакте, целей которых СССР не знает, Советское правительство не намерено. Такие разговоры английское и французское правительства могут вести с более подходящими, чем СССР, партнерами».
