Книга Охотники за сокровищами - Брет Уиттер

Они зашли в зал, две стены которого занимал гобелен из Байё. Роример стал его разглядывать, восхищаясь искусством автора. Настоящий роман – сцены средневековой жизни, переданные с необыкновенным мастерством в подробных деталях.

– Я думаю об этом еще с прошлого раза, – сказал Роример, дойдя до дальнего конца зала.

Одну из последних сцен – на ней, если он правильно помнил, были изображены бегущие врассыпную солдаты, оружие которых разлеталось в воздухе, – закрывала временная заслонка.

– Гобелен ведь не был поврежден? Ему же столько веков…

Жожар покачал головой.

– Дело не в состоянии гобелена, – объяснил он. – Дело в подписи. In fuga verterunt Agli – «Англичане бегут».

Тут Роример наконец вспомнил, кто были бегущие солдаты, – англичане, потерпевшие поражение от французов. Он не смог сдержать улыбки:

– Какие мы нежные!

Жожар пожал плечами:

– Мы на войне.

Глава 19

Рождественские пожелания
Метц, Франция
Декабрь 1944

Зима 1944 года стала самым суровым периодом войны на Западном фронте. Британские войска и канадская 21-я группа армий под командованием генерала Монтгомери были остановлены немцами на Рейне. Союзникам пришлось неделями пробираться по опасной дельте реки, чтобы занять порт в Антверпене и наладить поставки продовольствия.

1-я армия США вступила в Хуртгенский лес: коридор крутых склонов, мины повсюду и засевшие в траншеях солдаты. В декабре снег завалил все сугробами, а земля так промерзла, что невозможно было рыть окопы. Продвижение было мучительным, особенно по дремучим участкам леса. В один из месяцев армия отвоевала всего три километра, потеряв при этом четыре тысячи пятьсот солдат. Битве за Хуртгенский лес суждено было стать самым длинным сражением в военной истории США – она продлилась с сентября 1944 года по февраль 1945-го. К его концу 1-я армия отвоевала меньше ста тридцати квадратных километров.

На восточной границе Франции генерал Паттон и его 3-я армия споткнулись о неприступный город Метц. Окруженная фортами и постами наблюдения крепость была построена еще римлянами: в свое время она отчаянно сопротивлялась германским варварам и сдалась им последней. С тех пор город оставался самым суровым бастионом Запада, который пытались завоевать все: начиная от крестоносцев, устроивших здесь массовую резню евреев в 1096 году, и заканчивая Бурбонами и английскими разбойниками. В 1870 году, во время франко-прусской войны, город выдержал яростную атаку немцев, но пал в результате осады и временно вошел в состав Германии. Французам удалось получить его обратно, но путем дипломатии, а не войны. И вот в ноябре 1944 года 3-я армия США пополнила длинный список тех, кто пытался завоевать Метц.

Воздушные бомбардировки не принесли результата, и Паттон послал в бой пехоту. Больше месяца солдаты карабкались по крутым каменным стенам укреплений и пробирались по опутанным колючей проволокой и пронизанным железными прутьями туннелям. И в итоге взяли все немецкие позиции, не считая одного форта, который сдался сам. Продвижение от реки Мозель обошлось армии в сорок семь тысяч убитыми и ранеными, при этом они прошли меньше пятидесяти километров. Немецкая оборона и дожди выводили Паттона из себя. В письме военному секретарю США он писал: «Когда эта война закончится и вы будете подводить ее итоги, постарайтесь настоять, чтобы немцы оставили себе Лотарингию, потому что я не могу представить более тяжкой ноши, чем эта гадкая земля с ее бесконечными дождями, богатство жителей которой измеряется кучами аккуратно сложенного говна».

Но декабрь оказался еще хуже. 8 декабря, в день, когда в Метце сдались последние отряды немцев, генерал Паттон поздравил свои войска с наступающим Рождеством и произнес следующую молитву: «Господь всемилостивый и всемогущий! Смиренно просим Тебя о великой милости Твоей: обуздать эти безудержные дожди, с которыми мы так тяжко боролись. Пошли нам ясную погоду для битвы. Внемли благосклонно взывающим к Тебе солдатам, и вооруженные силою Твоей да продвинемся мы от победе к победе и да сокрушим угнетение и порок, посеянные врагами, и да установим Твою волю меж людьми и народами. Аминь».

Молитва о погоде не сработала. Небо было все так же затянуто облаками, становилось все холоднее. В лесных ущельях снег доходил солдатам до плеч и обрушивался на них ледяными глыбами вместе с ветками. Набегал густой туман, погружая мир во мрак, а затем внезапно рассеивался, и солдаты в черной форме становились легкими мишенями на белом снегу. Земля в Арденнском лесу замерзла так, что ее не брали солдатские складные лопаты и кирки. Некоторым отрядам повезло, и им достались динамитные шашки для рытья землянок, остальным пришлось довольствоваться палатками и общими одеялами. Перчатки не спасали пальцы от обморожения. Холод жалил до костей. От него опухали ноги, и среди солдат, не снимавших на ночь сапоги, началась эпидемия «траншейной стопы» – некроза ноги, вызванного слишком долгим воздействием холода и влаги. Отморожение и переохлаждение стали врагами хуже немцев, но нацисты, казалось, окопались на каждом квадратном метре земли от Северного моря до швейцарской границы. Армии по обе стороны немецкой границы вступили в жестокую войну на измор, измерявшуюся не километрами, а метрами.

В это время хранитель памятников Роберт Поузи, архитектор из Алабамы, должно быть, вспоминал свое первое назначение в суровые земли Северной Канады и благодарил Бога, что его отправили не рыть окопы и ночевать в палатке, а во французский Нанси защищать искусство. Оттуда он постоянно ездил в Метц, где памятникам культуры был нанесен колоссальный ущерб. Знаменитое городское собрание средневековых манускриптов уничтожил пожар. Почти все ценные произведения искусства Поузи обнаружил в хранилищах, но городские реликвии, включая самую ценную – мантию Карла Великого, вместе со всеми сокровищами Метцского собора забрали нацисты, «чтобы охранять». Зато Нанси почти не пострадал, и поскольку до конца зимы здесь обосновалась штаб-квартира 3-й армии, Поузи решил написать короткие заметки, касающиеся архитектурной и художественной истории города. Побывав на фронте, он тоже загорелся идеей создать информированную, интересующуюся культурой армию.

Его рассказ об истории земли, за которую сражались солдаты 3-й армии, пользовался огромным успехом у солдат, но это не значит, что писался он с большим трудом. Нанси был торговым и художественным центром, но в тот холодный декабрьский день Поузи вспоминал его военную историю. Там на морозе сражались и умирали солдаты, и он не мог забыть об этом ни на секунду. Он начал понимать, что и сам в душе не только архитектор, но и солдат; своей жене Элис он писал, что «в армии чаще, чем в университете, знакомишься с приятными тебе людьми. Кажется, что связи здесь ближе и крепче».

Поузи не принадлежал к элите. Он вырос на маленькой ферме под городком Моррис, штат Алабама, где вся архитектура сводилась к тому, чтобы приладить к дому несколько листов фанеры, а единственным доступным искусством было отражение неба в грязной луже после дождя. Но пусть семья Поузи и была лишена материальных благ и положения в обществе, она с лихвой компенсировала это родовой историей. Каждый член семьи – ну или каждый мужчина в семье – мог по памяти перечислить почетный список предков: Френсис Поузи, сражавшийся против французов и индусов в колониальных войнах, Иезекая Поузи, ополченец Южной Каролины в Войне за независимость, раненный тори в 1780 году, Джозеф Харрисон Поузи, участник войны 1812 года. Карнот Поузи выжил в битве при Гёттисберге, но скончался от боевого ранения четыре месяца спустя; брат Карнота, Джон Уэсли Поузи, служил в 15-й конно-пехотной дивизии Миссисипи (они прибывали к месту битвы верхом и, спешившись, отправлялись сражаться) и единственный из восьми отправившихся на фронт братьев Поузи пережил Гражданскую войну.