Книга Разведчики-нелегалы СССР и России - Николай Шварев

Он был похоронен в предместье французской столицы в саду дома, принадлежавшего агенту ОГПУ, французскому полицейскому, который принимал участие в операции по «секретному похищению» генерала Кутепова.

Предпринятые французской полицией и лично начальником контрразведки РОВС полковником Зайцевым меры по выяснению происшествия с Кутеповым положительных результатов не дали. Руководство РОВС и ближайшее окружение генерала терялись в догадках. Находившийся в то время в Париже генерал Штейфон, посетивший в тот же день квартиру Кутепова, писал 27 января генералу Геруа в Бухарест:

«Вчера неожиданно при невыясненных обстоятельствах исчез А. П. Кутепов. Он пошел утром в церковь, никуда не предполагая заходить, никому не назначал свидания и условился с женой, что после обеда в час дня он со всей семьёй отправится в город».

Наконец, спустя несколько дней, обнаружился свидетель похищения Кутепова. Это был дворник из клиники, расположенной на ул. Удино, по имени Огюст Стеймец. Он заявил полиции, что утром 26 января 1930 года около 11 часов он увидел в окно клиники большой серо-зеленый автомобиль, возле которого стояли двое рослых мужчин в жёлтых пальто, а неподалеку от них — такси красного цвета. Тут же на углу находился полицейский. Когда Кутепов, приметы которого О. Стеймец описал точно, поравнялся с серо-зеленым автомобилем, люди в желтых пальто схватили его и втолкнули в автомашину. В нее же сел и полицейский, который спокойно наблюдал эту картину. Автомобиль на большой скорости рванул в сторону бульвара Инвалидов. Вслед за ним отправилось и красное такси.

По указанию из Москвы Попов и де Роберти выехали из Берлина только в феврале, подтверждая тем самым, что их приезд в Берлин никак не был связан с происшествием. Более того, в своих письмах из Москвы на имя Зайцева они высказывали опасения за свою судьбу, так как не уверены, что их встречи с Кутеповым не станут достоянием ОГПУ, и попросили временно не писать им. ОГПУ вскоре стало известно о предательстве де Роберти. Он был арестован чекистами и после непродолжительного следствия в мае 1930 года расстрелян.

Почему все же советская разведка решила похитить генерала Кутепова? РОВС в Москве считали источником постоянной опасности. Агентурные данные свидетельствовали: стратегическая цель руководства РОВС — вооруженное выступление против советской власти. Конечно, в 1930 году рассеянные по Европе остатки Добровольческой армии лишь с большой натяжкой можно было рассматривать как непосредственную угрозу для нашей страны. В Москве по-прежнему считали, что в случае войны в Европе противник Советского Союза обязательно призовет под свои знамена и полки бывшей Добровольческой армии.

В конце 20-х годов руководство РОВС начало широко организовывать террористические акты внутри СССР. Гибли невинные люди. Подготовкой террористов занимались отделения РОВС в Париже, Бухаресте, Софии и Белграде. Терроризм в России поддерживали 2-й отдел Генштаба французской армии, польская дефензива, румынская сигуранца, финская контрразведка, получая от РОВС в качестве платы информацию о политической и военной ситуации в СССР.

Внутри РОВС главными сторонниками террористической деятельности в СССР были генералы Кутепов и Геруа (руководитель отделения РОВС в Бухаресте). Геруа, в частности, предлагал убить нового посла Германии в Москве, выступавшего за улучшение отношений с СССР. Сохранилось письмо генерала, написанное в сентябре 1928 года: «Графа Брокдорфа-Ранцау следует убрать так же, как был устранен его предшественник граф Мирбах. У нас имеются указания и инструкции на подобный случай, подумайте об этом и сообщите свои соображения. В нашей дальнейшей переписке условимся обозначать Брокдорфа-Ранцау просто «Бра». Если устранить этого «Бра», в Германии некому будет поддерживать Советы, а без этой поддержки они падут».

Генерал Геруа разрабатывал план диверсий на нефтепроводах в Баку. Но эти планы заранее стали известны советской разведке. Вот почему основные усилия европейских резидентур советской разведки были сосредоточены на борьбе с РОВС и другими эмигрантскими боевыми организациями.

Кутепова Иностранный отдел ОПТУ не без оснований считал мозгом РОВС, главным генератором идей и бесспорным вождем эмигрантского офицерства. РОВС во многом держался на его энергии, инициативе и личном авторитете. Вот почему бесследное исчезновение генерала глубоко потрясло весь правый сектор эмиграции. На ноги была поставлена вся французская полиция, однако выяснить при этом ничего не удалось.

Преемником Кутепова на посту руководителя РОВС стал генерал-лейтенант Евгений Миллер, принадлежавший к кругам старого кадрового генералитета. Его добрым знакомым был генерал Николай Скоблил, который вскоре после похищения Кутепова дал согласие работать на советскую разведку вместе со своей женой Надеждой Плевицкой. Похищение Кутепова позволяло Н. Скоблину утвердиться в кадрах штаба РОВС.

В белоэмигрантских кругах Парижа исчезновение Кутепова приписали П. П. Дьяконову. Об этом прямо заявила белоэмигрантская газета «Возрождение». Впрочем, это не было какой-то сенсацией. Белую эмиграцию в Париже раздирали склоки, чем активно пользовались французские спецслужбы. Они имели в среде белой вооруженной эмиграции в Париже многочисленную агентуру. В погоне за денежным вознаграждением нищие аристократы, да и не только они одни, охотно клеветали на своих вчерашних однополчан, приписывали им прогерманские, пробольшевистские и прочие симпатии.

Что же касается Павла Дьяконова, то он подал в суд на газету «Возрождение». В ходе судебного процесса он сумел доказать, что не только не имел никакого отношения к похищению генерала Кутепова, но даже не был лично с ним знаком. Суд, рассмотрев материалы следствия по делу «Генерал Дьяконов против газеты «Возрождение», признал утверждения газеты необоснованными и постановил обязать ее принести соответствующие извинения потерпевшему.

В 1940 году гитлеровцы заняли Париж. В первые дни оккупации гестапо стало арестовывать лиц, сочувствовавших французскому движению Сопротивления. В числе арестованных оказался и Павел Дьяконов. Сорок три дня он провел в застенках гестапо, откуда был вызволен с помощью советского полпредства. Павлу Дьяконову было предоставлено советское гражданство и он в конце мая 1941 года вместе с дочерью возвратился в Москву. Не было предела его радости. Однако радовался он рано: через пять недель генерал и его дочь были арестованы по подозрению в шпионаже против Советского Союза.

Однако в судьбу Павла Дьяконова вмешался начальник разведки Павел Фитин. Он направил в следственные органы рапорт, в котором указал, что П. Дьяконов и его дочь известны Первому управлению НКВД, которое считает необходимым их освободить. В октябре 1941 года генерал и его дочь вышли на свободу. Поскольку на этом сотрудничество П. Дьяконова с внешней разведкой прекратилось, дальнейших сведений о его судьбе не имеется.

По завершении парижской операции по похищению генерала Кутепова Я. Серебрянский возвратился в Москву. 30 марта 1930 года за удачно проведенную операцию он был награжден орденом Красного Знамени. После этого он вплотную приступил к созданию автономной агентурной сети за рубежом. 20 июля 1930 года он был зачислен на особый учет ОГПУ в связи с выездом за рубеж. Всего им было создано 20 специальных нелегальных резидентур, которые привлекли к сотрудничеству с советской внешней разведкой «на особый период» около 200 агентов-боевиков. 13 июня 1934 года, т. е. через три дня после создания НКВД СССР, «группа Яши» была выведена из ИНО и напрямую подчинена наркому внутренних дел, получив название «Специальная группа особого назначения» (СГОН). При ней организуется школа разведчиков-нелегалов диверсионного профиля. Многие ее выпускники в годы Великой Отечественной войны стали крупными специалистами по проведению диверсий в тылу противника.