Книга Горячая "холодная война". Юг Африки (1960-1990 гг.) - Владимир Шубин

Совместная работа по укреплению ангольской армии создавала чувство боевого товарищества между советскими «асессорами» и ангольскими командирами, хотя нередко на это требовалось время. Например, первоначально «генерал Константин» был не совсем доволен действиями «Нгонго» в Маланже, критикуя его за «распыление» сил и средств там[458]. Однажды он даже пожаловался на то, что «Нгонго» сократил вдвое число офицеров, направляемых в 13-ю и 18-ю десантно-штурмовые бригады (их создание было особым приоритетом для Курочкина), заявив «в грубой форме», что «он ГВС не подчиняется и объяснений на сей счет давать не собирается»[459]. Но через несколько месяцев совместной работы Курочкин полностью изменил свое мнение, напротив, он предложил «Педале» и душ Сайтушу создать новый пост первого заместителя министра для «Ндалу», а «Нгонго» назначить на пост начальника Генштаба. Президент НРА, однако, ответил, что это нелегко будет осуществить, поскольку «старая гвардия» «с не особо большим желанием принимает к себе новых членов»[460].

Крупная операция с участием кубинских войск планировалась на начало октября в центральной части Анголы, но ее начало несколько раз откладывалось, в последний раз – на 15 октября[461]. Она рассматривалась как чрезвычайно важная, в послании командованию кубинской военной миссии в Анголе Фидель Кастро писал о необходимости «любой ценой добиться победы в операции, ибо на карту поставлена жизнь НРА»[462], и обе ее фазы, как первая, так и вторая, начавшаяся 1 ноября 1983 г, были успешными[463]. Важнейшую роль при этом сыграла авиация, которая произвела 1004 боевых вылета и 160 разведывательных13 8.

Это позволило приступить к планированию следующей крупной операции с целью разгрома «первого стратегического фронта» УНИТА в провинциях Мошико и Куандо-Кубанго в следующем, 1984 г.[464]Еще до нее, 10 декабря должна была начаться другая операция против «остатков второго стратегического фронта УНИТА», названная «27-я годовщина МПЛА», но опять произошли задержки, хотя Курочкин настаивал на своевременном ее начале, чтобы упредить противника[465].

Но еще до ее начала, 6 декабря, Претория начала «Операцию Аскари», усилив свою вооруженную интервенцию на юге Анголы. Скорее всего, она была предпринята с двоякой целью: ослабить давление на УНИТА и одновременно добиться больших уступок от ангольского правительства на двусторонних переговорах, которые были возобновлены при «посредничестве» США.

После бомбардировок позиций ФАПЛА, противник начал наступление. Согласно докладу Курочкина президенту Анголы, Претория сосредоточила в районе боев до десяти батальонов, включая три батальона «из Намибии», то есть из так называемых Территориальных сил Юго-Западной Африки (СВАТФ), и два батальона УНИТА, но первоначально бригады ФАПЛА успешно оборонялись[466]. Их действия подтвердили правильность позиции ГВС, выступавшего ранее против переброски сил из этого района. Однако противник все же смог занять Кувелай и нанести поражение находившейся там 11-й бригаде[467].

Развитие событий вновь выявило разные подходы со стороны Курочкина и «Поло», который предложил отвести три ангольских бригады севернее, где им могло быть обеспечено прикрытие с воздуха. Генерал Константин», однако, полагал, что было бы ошибочно покидать хорошо оборудованные позиции и что эти бригады были достаточно сильными, чтобы отразить наступление даже большего по численности противника.

Действительно, сопротивление, оказанное ангольскими войсками интервентам в конце 1983 г. и начале 1984 г. было сильнее, чем ранее. Генерал Констанд Фильюн, в то время командующий САДФ, сетовал на то, что оно было «неожиданно мощным»[468]. «Педале» поддерживал ГВС в этом вопросе, по его собственным словам, он не мог понять стратегию кубинского командования, предлагавшего отвести все силы на вторую линию обороны[469]. Однако именно эта стратегия была подтверждена в послании Кастро душ Сантушу, с которым «Поло» ознакомил Курочкина 7 января 1984 г. Кубинский лидер полагал, что «единственно разумным и правильным будет в данном случае отвод бригад ФАПЛА с юга поближе к Жамба, Маиала и Лубанго, где им могут оказать помощь кубинские войска». Кроме того, Фидель утверждал, что авиация, базирующаяся в Лубанго, не может действовать в районе Кахама, Мулондо и Кувелай из-за слишком большого расстояния и лучших тактико-технических характеристик самолетов противника[470].

Это послание Кастро было ответом на запрос душ Сантуша мнения Гаваны и Москвы о сложившейся ситуации. Позиция советского руководства была весьма отличной: «Ни в коем случае не отводить бригады Пятого ВО [военного округа]… Ни в коем случае не отдавать юаровцам территорию до рубежа Мосамедиш-Лубанго-Менонго, т. к. это чревато политическими последствиями»[471]. Напротив, Москва рекомендовала укрепить эти бригады, создав две или три тактических группы, желательно с привлечением кубинских войск – танкового батальона и мотострелкового батальона на БТР в каждой группе. Кроме того, она полагала, что авиация в состоянии вести воздушные бои над Кахамой и Мулондо, и это мнение также разделял «Педале»[472].

В беседе с ангольским министром обороны ГВС, ссылаясь на просьбу командующего военным округом и «всех бойцов 53-й бригады», предложил отменить приказ о ее отводе. «Педале» ответил, что приказ уже отменен, хотя все же требовалось подготовить запасные позиции[473].

Решение об отводе было принято по совету «Поло» после того, как бригада подверглась бомбардировке с воздуха, в результате которой четыре солдата было убито и шесть ранено. Курочкин был достаточно резок: «Поло» вмешивается не в свои дела, давая советы об отводе 53-й бригады, не посоветовавшись с ГВС»[474]. (Действительно, это было нарушением правила, которое, как отмечало выше, было установлено самой Гаваной. «Вопросы отвода бригад Пятого ВО на северные рубежи – не в компетенции ГВС и ККВМА [командующего Кубинской военной миссией в Анголе]», – заявил он генералу Авиле Трухильо, начальнику штаба этой миссии, 9 января[475].