Книга Новые герои. Массовые убийцы и самоубийцы - Франко Берарди

Цифровой город

Хангыль, корейский алфавит, изобретенный в XV веке при короле Седжоне Великом, считается одним из источников недавнего экономического успеха страны. Это единственная письменная система в мире, для которой имя его создателя и дата его изобретения являются точно известными. Король Седжон, четвертый монарх династии Чосон, был просвещенным деспотом, который решил создать инструмент для распространения знаний населения о законах, велел создать алфавит, сегодня называемый хангыль, предназначенный для перевода самого простого способа разговорной речи в письменную.

Аристократические элиты королевства и чиновники находились под сильным культурным влиянием китайцев и не одобряли создание национального алфавита, опасаясь, что грамотные простые люди могут угрожать их власти. Несмотря на оппозицию привилегированного класса, хангыль стал распространяться среди населения, особенно среди женщин, и в XX веке полностью заменил китайскую логографическую систему письма.

По мнению многих лингвистов и антропологов, способность корейцев передавать цифровой контент быстрее, чем представители любой другой страны мира, — это следствие влияния системы письма хангыль, которая идеально подходит для эры цифровых технологий.

В отличие от других систем буквенного письма, хангыль имеет одинаковое число согласных и гласных. Таким образом, можно организовать проектирование клавиатуры симметрично назначив согласными 14 клавиш слева и 12 — гласными справа. Клавиатура мобильного телефона имеет гораздо меньше клавиш, чем компьютерные клавиатуры, но так как в хангыль есть только восемь основных систем при наборе номера или текстового сообщения, это получается сделать быстрее и проще, чем в любом другом алфавите. Ведущий производитель сотовых телефонов Кореи применил основные принципы хангыль для создания методов ввода текста[97].

Изучив художественные галереи, музеи и внешний облик молодых людей — их образы и жесты, иронические надписи на футболках («Я прост, но слишком занят для вас»)[98], — я был впечатлен важностью роли дизайна в современном Сеуле. Следы традиционной жизни скрыты, их обогнали новые конструкции жизни. Социальная коммуникация была тщательно переработана с учетом современных достижений связи. Представление данных было тщательно сконструировано для экранов всех размеров.

Большинство корейцев непрестанно глядят на экраны своих мобильных устройств. В стране Samsung и LG нахождение в сети является постоянным условием, неважно, что делает человек: гуляет, или сидит в кафе, или стоит на улице, или ожидает поезда метро. Руки постоянно заняты смартфоном или планшетом, движения пальцев разграничивают бесконечные потоки информации, которые скользят по экранам.

Сидя на скамейке в парке, я смотрел на группу из трех молодых девушек, стоявших под деревом, каждая из них глядела в свой телефон, фотографировала окрестности и саму себя, прежде чем поделиться результатом, улыбаясь в камеру, стоя в неизменном молчании.

Экраны везде: большие экраны на стенах небоскребов, средние экраны в зале ожидания железнодорожной станции. Но маленькие личные экраны смартфонов требуют непрерывной преданности толп людей.

После колонизации и войн, после диктатуры и голода умы Южной Кореи, с ростом уровня жизни освобожденные от бремени повседневности, плавно вошли в цифровую среду, и это, по-видимому, сделано с меньшей степенью культурного сопротивления, чем у любого другого народа мира. Это явление, я считаю, является основным источником невероятных экономических показателей, которые Южная Корея продемонстрировала в годы электронной революции.

В культурном пространстве, которое в наши дни раздирают военная и культурная агрессии, корейский опыт отмечен крайней степенью индивидуализации и одновременно запредельным закабалением коллективного разума. Индивид улыбается, это монада, которая прогуливается в городском пространстве в постоянном взаимодействии с фотографиями, твиттами, играми, приходящими с телефонного экрана. Социальные отношения трансформируются в сетевые взаимосвязи, чье управление и процедуры скрыты в кодированных командах в вебе. В порядке одобрения самоизоляции индивидуум должен адаптироваться к цифровому формату, и его представление должно быть адаптировано к установленному стандарту.

«Опустынивание»

Метро Сеула хорошо защищено от суицидальных инцидентов. Стены из прозрачного материала закрывают все вдоль рельс. Поезд останавливается, и открываются двери в туннель из хрусталя.

Тем не менее количество самоубийств в Южной Корее в течение последних трех десятилетий выросло более чем в четыре раза. С 6,8 случая на 100 тысяч человек в 1982 году до 28,4 в 2011 году. Сегодня Южная Корея имеет один из самых высоких уровней самоубийств среди развитых стран, за ней следуют Венгрия (19,8), Япония (19,7) и Финляндия (17,3), и занимает третье место в мире.

Возможно, объяснение подобной эпидемии самоубийств народа Южной Корее можно найти в их новейшей истории. Всего лишь два поколения назад голод был широко и повсеместно распространен по всей стране. Затем за время жизни всего двух поколений Южная Корея достигла того же уровня благосостояния и потребления, что и самые передовые страны Запада. Но цена этого резкого улучшения состояла в «опустынивании» повседневной жизни, гиперускорение ритма жизни, крайней индивидуализации человека и жесточайшей конкуренции на рынке труда. Нестабильность стала постоянным ощущением, особенно среди молодых людей. Цена обучения растет из-за неолиберальных реформ университетского образования. Все большему и большему числу молодых людей приходится занимать деньги у банков, чтобы появилась возможность жениться и купить квартиру. Еще больше попадают в долговую кабалу, чтобы заплатить за учебу. Карьерный рост некогда сильного работника становится все более слабым, и социальная устойчивость рассеивается, становится индивидуальной. Редкие случаи сопротивления трудящихся являются по большей части реакцией на произвол и символической формой действия. Выселение из неоплаченных квартир и домов стало обычным явлением в Сеуле. Люди вынуждены уходить из своих домов и небольших магазинов, чтобы отдать пространство корпоративным строительным инвестициям и новым модным заведениям.

Корейцы вышли из положения столь большой бедности, что их новая реальность воспринимается почти немыслимой. По сравнению с условиями жизни их бабушек и дедушек, присутствующее отчуждение может показаться справедливой ценой за такой уровень жизни. Хай-тек-капитализм, естественно, требует постоянного повышения производительности и непрерывной интенсификации ритма работы.

Но для некоторых людей присутствующее отчуждение не менее неприятно, чем адские страдания прошлого. «Опустынивание» ландшафта и виртуализация эмоциональной жизни сводятся к провоцированию одиночества и отчаяния населения, которому трудно сознательно противостоять. Однажды прекрасно скомбинированный и рекомбинированный организм оказался эффективен в сфере технологий и производства, но при этом оказался чрезвычайно хрупким. Изоляция, конкуренция, чувство бессмысленности, принуждение и отказ от прошлого для 21 человека из каждых 100 тысяч приводит к попытке бежать от такой жизни.