Книга Эрта: Армия Акана - Николай Побережник

– Угу, сделаем. – Здоровяк выкрикнул несколько имен, и пятеро всадников ускакали дозором.

Спустя полчаса дозор вернулся…

– На посту никого, выше, на склоне, видна ферма, большая, печь топится… – доложил Микт, – отдохнуть бы всем, обогреться, горячего поесть. А?

– Да, – кивнул Толэ, почувствовав, как заурчало в животе, – едем на ферму, если понравится, то она станет на время моей резиденцией.

– Слушаюсь, хозяин! – радостно ответил Микт и хотел было стегнуть лошадь, но Толэ придержал ее за поводья…

– И не громить там ничего, людей не трогать, женщин тем более! Понял меня? Головой отвечаешь!

– Понял, – Микт явно расстроился.

– Запомни, теперь это люди моей земли, они будут нас кормить, платить подати.

– А-а-а-а, – протянул и дурацки улыбнулся Микт, – теперь понятно, чего ж непонятного.

Толэ отпустил поводья его лошади, и они поехали дальше.

Начавшаяся к вечеру метель загнала почти всех караульных у моста через Белую Ленту в кое-как сколоченную и обтянутую шкурами будку, заменявшую им караульное помещение. Лишь один северянин, ежась от холода и втягивая голову в поднятый воротник шинели, то и дело подпрыгивая в попытках согреться, нес службу.

– Ничего, – бубнил он себе под нос в такт прыжкам, – постоять до темноты – и смена, а в поселке – ужин, выпивка…

Внимание караульного привлекли появившиеся из белой мглы пурги несколько всадников, и он застыл, прекратив подпрыгивать и открыв рот. Разгоряченный галопом конь, выдыхая пар через раздутые ноздри, несся прямо на него. Караульный не успел отскочить, конь сшиб его грудью, и северянин полетел с моста в быстрые ледяные воды Белой Ленты. Следующие два всадника плеснули ламповым маслом на караулку и понеслись через мост, догоняя первого. Последнее, что увидел северянин, высунувшийся из караулки с недовольным видом, это перекошенное злобой лицо со старыми глубокими шрамами на щеке и от этого еще более жуткое. Сверкнул клинок, северянина впихнули внутрь караулки и следом в нее влетели трое, они, умело орудуя короткими палашами и штыками от винтовок, кололи, резали, били наотмашь, и все это молча, с каким-то звериным рыком.

– Трофейщики! – крикнул Кинт, выйдя из караулки и вытерев палаш о свисающий над входом кусок шкуры. – Быстро! Собрать все!

От колонны, что проезжала через мост, отделились несколько человек, соскочили с лошадей и вбежали в караулку. Подъехал Ракэ и подал Кинту поводья лошади, которую он вел за собой, Кинт вскочил в седло и, достав подзорную трубу, попытался разглядеть недалеко стоящий поселок…

– Хорошо пуржит, не видно толком ничего, кроме пары огней.

– Погода за нас, – пробасил Ракэ.

– Только она и за нас… Ну что, все проехали?

– Все, – подтвердил Ракэ.

– Тогда можно подсветить нам дорогу.

– Понял. – Ракэ кивнул, достал из седельной сумки пузатую масляную лампу с полной колбой из зеленого стекла, несколько раз пощелкал подпружиненным огнивом лампы, и когда фитиль разгорелся, он подъехал к караулке и поджег ее.

Тем временем Кинт въехал на мост и, чуть наклонившись, полил одну из опор моста из бурдюка, потом перила… Караулка уже пылала, когда Ракэ подъехал к Кинту и шумно втянул воздух ноздрями.

– Столько отличного шанта извели, – с искренним сожалением покачал он головой.

– Не жалей, доберемся до Конинга, обещаю, лично тебе – бочонок шанта. А теперь бей лампу и поехали.

Ракэ размахнулся и разбил о доски моста лампу, занялось масло, с хлопком вспыхнул и загорелся синим пламенем шант.

– А что мне с той бочкой делать? У нас ведь в отряде не пьют.

– Примочки, – ответил Кинт, отшвырнул пустой бурдюк и поскакал вперед.

В поселке, где стоял гарнизон северян, огонь в стороне моста заметили не сразу, и когда зазвенел тревожный колокол, а к мосту прискакали три звена кавалеристов, то было уже поздно. Ветер хорошо раздувал пламя, трещало в огне дерево, а через некоторое время в воду рухнул и один из пролетов моста.

Отряд Кинта остановился на стоянку в глубокой расщелине недалеко от перевала, за которым, петляя через густой хвойный лес, старая дорога начинала спуск к морю, к небольшой бухте, где на берегу расположился непокорный северянам Конинг. Кинт сидел у костра в компании трех командиров: Локта, Ракэ и Григо. Ужин у отряда, относительно предыдущих двух дней, был просто сказочный – кипяток, немного закрашенный травяным настоем, сухари и по паре ложек каши из овса на трофейном вяленом мясе. Оставался еще один переход, и Кинт распорядился накормить лошадей остатками фуража, и для отряда на ужин немного зерна досталось.

– Локт, – обратился Кинт к командиру разведчиков, двумя руками держа помятую медную кружку с очередной порцией кипятка и, не моргая, глядел на языки пламени, – охранение проверил?

– Так есть.

– Что по тем следам?

– Кочевники, свежие следы собачьих упряжек занести пургой не успело, я послал двоих по следу, недавно вернулись, доложили, что на два часа пути – никого. Следы на запад ведут, в холмы.

– Хорошо, – зажмурившись, Кинт осторожно отпил из кружки. – Болье сказал, что отсюда, из низины, телеграф не сможет работать.

– Нужно выше?

– Верно, бери звено, помогите Болье собраться и на холм.

– Сейчас?

– Да, – Кинт повернулся к Локту и посмотрел на него каким-то новым, незнакомым и пугающим взглядом, – нам с рассветом выходить, не хватало еще, чтобы дозоры Конинга нас приняли за врага, а корабельная артиллерия дала пару залпов… На вот, я написал, что передавать.

Локт встал, забрал у Кинта клочок бумаги, надвинул поглубже шапку и направился к костру неподалеку, на ходу застегивая бушлат и поднимая ворот.

Вечером следующего дня отряд Кинта был встречен на дороге звеном кавалерии, возглавляемым полковником Моресом. Не скрывая эмоций, полковник стеганул лошадь, как только из-за поворота лесной дороги показались первые всадники отряда Кинта. Не доехав до них полсотни шагов, Морес осадил коня… Ему навстречу ехали люди, больше похожие на беглых каторжан или разбойников, лошади устало ступали по неглубокому снегу, того гляди падут. Седоки в старых форменных бушлатах, трофейных красных мундирах, накидках из шкур, как у кочевников… все вооружены, заросшие, с каменным выражением лица… Первые двое всадников поравнялись с Моресом и, не останавливаясь, поехали дальше, так и остальные – колонна с двух сторон объехала полковника и продолжила путь. Морес всматривался каждому в лицо, пытаясь найти Кинта…

– Приветствую, господин полковник.

Морес посмотрел на остановившегося седока, Болье было совершенно не узнать, от холеного штабного жандарма не осталось ничего. Осунувшийся, с черными кругами под ввалившимися глазами, рваная, не по размеру шинель, из-под меховой шапки выглядывает грязная перевязочная лента с давно запекшейся кровью – Болье досталось при артобстреле на холме, но, к счастью, осколок задел по касательной.