Книга Муссон. Индийский океан и будущее американской политики - Роберт Д. Каплан

Похоже, что нынешние владельцы зданий усвоили урок: любая государственная власть – понятие зыбкое. Несколько дней подряд я встречался в Нью-Дели с высшими военными и гражданскими чиновниками. Стало понятно: хоть и подумывают они о распространении индийского могущества по всему индоокеанскому миру, а все же глубоко обеспокоены слабостью индийских государственных границ, не говоря уж о трениях, раздорах и беспорядках внутри страны. В речах моих собеседников решительное честолюбие умерялось разумным признанием происходящей трагедии. Британцы были самоуверенны до предела, но их преемники уверены в себе гораздо меньше.

Важно определить географическое положение вышеописанных сооружений. С точек зрения архитектурной, культурной, исторической Дели находится там, где тюркско-персидская Средняя Азия вступает в соприкосновение с Индо-Гангской равниной, где Внутренняя Азия дотягивается до окраин индоокеанского мира. Оттого и сделался этот город столицей великой азиатской державы еще в Средние века. А в XXI столетии, согласно выводам ЦРУ, Индия предстанет важнейшей «козырной» державой, определяющей международную политику. Сто лет тому назад лорд Керзон писал:

«Центральное положение Индии, богатейшие природные ресурсы, несметное население, огромные торговые гавани, запасы военной мощи <…> все это – ценнейшее достояние. На западе Индия должна решающим образом влиять на судьбы Персии и Афганистана; на севере она способна обуздать любого соперника в Тибете; на северо-востоке <…> она может оказывать огромное давление на Китай. К тому же Индия входит в число стран-хранительниц, обеспечивающих самостоятельное существование Сиама [Таиланда]» [8].

Ни завоевателей-британцев, ни могольских владык, царствовавших после Бабура, больше нет; однако сегодняшние индийские правители обитают на тех же географических широтах, что и прежние. И, как выяснилось в ходе наших бесед, мировоззрение власть имущих остается неизменным.

Моголы были сухопутной империей среднеазиатского происхождения, а британцы были империей мореходной. Индия в наши дни развивается преимущественно на британский лад. Как Британский Королевский флот «правил волнами», обеспечивая защиту колониям ее величества, так и развивающаяся Индия… нет, скажем иначе, так и повесть о развивающейся Индии – по крайней мере, с оборонной точки зрения – это повесть о ее военно-морском флоте. Замкнутая на суше Гималайскими горами и плохо устроенными государствами – от Пакистана и Непала до Бангладеш и Бирмы, – Индия может лучше всего расширять свое могущество в океане. Она служит часовым, или стражником, крупнейших морских путей, протянувшихся от Ормузского пролива до Малаккского, где террористическая угроза судоходству и побережьям весьма ощутима. И, хотя страны, подобные Китаю и Малайзии, «испытывают опасения касательно США, преследующих во имя безопасности мореплавания собственные геостратегические цели», Индия на деле способна, даже не объявляя об этом во всеуслышание, служить главным противовесом Китаю [9]. Прославленный политический аналитик Стивен П. Коэн, знаток Индии, доказывает, что правительства, сменявшиеся в Нью-Дели со времен холодной войны, прививали обществу мысли, которые содержит Завещание Джорджа Вашингтона, написанное в 1796-м. Индия, говорили они, подобно Соединенным Штатам, обитает в собственной географической сфере, а именно между Гималаями и широким Индийским океаном, и оттого имеет право одновременно и стоять особняком, и преобладать над остальными тамошними странами [10]. Во время холодной войны это означало политику невмешательства; теперь это значит, что индийцы смотрят на себя как на восходящую державу, наделенную собственным статусом.

Китайские политические интеллектуалы ныне делаются по-настоящему озабоченными становлением полноценного индийского флота [11]. Один из китайских аналитиков беспокоится даже из-за того, что Индия может использовать 244 острова, составляющих Андаманско-Никобарский архипелаг, в качестве «железной цепи», которой наглухо замкнется западный вход в Малаккский пролив, исключительно важный для поставок нефти Китаю. Далее тот же аналитик, Чжан Мин, утверждает: «Когда Индия начнет господствовать на Индийском океане, ей покажется мало; Индия примется непрерывно искать возможности расширить свое влияние; индийская стратегия, направленная к востоку, особо заметно скажется на Китае». Подводя итоги, Мин пишет: «Вероятно, Индия – самый здравомыслящий стратегический противник Китая» [12]. Разумеется, это может быть голосом присяжного паникера – китайского собрата вашингтонских теоретиков. Но политическая элита не склонна паниковать попусту, и, даже если Мин сильно преувеличивает размах индийской угрозы, его озабоченность показывает, насколько серьезно Пекин смотрит на Индию как вполне сложившуюся и очень крупную морскую державу.

Вести подобную игру надо со всей мыслимой осторожностью, ибо Индия никогда не вступит в официальный антикитайский союз с Соединенными Штатами, как во время холодной войны вступила с ними в антисоветский союз Япония. Япония потерпела поражение во Второй мировой и находилась в непосредственной близости от советских портов; а Индия – сильная держава, обладающая развитым чувством независимости, которое «запечатлелось в политике неприсоединения», – обретается вдали от главных гаваней, используемых китайским военным флотом [13]. Не только зодчество Нью-Дели, но и его геополитическое положение заставляют нас глубоко задуматься о потенциале Индии – государства, пережившего засилие Моголов и британцев, а ныне крепко стоящего на ногах.

Хотя речь его звучала спокойно и даже скучновато, адмирал Суриш Мехта, бывший во время нашей беседы начальником индийского Военно-морского штаба, оказался наиболее жизнерадостным человеком из всех чиновников и сановников, с которыми я встречался: Мехту не заботили вопросы, относившиеся к беспокойным сухопутным границам, тревожившие всю Индию и, в частности, индийскую армию после отделения Пакистана. Будущее военного флота выглядело радужно. В ближайшие годы он должен был сделаться третьим или четвертым в мире по численности [14].

Как рассказывали адмирал Мехта и прочие, индийская экономика ежегодно поднималась на 9 %; промышленное производство росло на 10 %. Численность буржуазии – среднего класса – должна была увеличиться к 2020 г. с 200 млн до, вероятно, 500 млн человек. Всемирный экономический кризис чуть замедлил бы, но не остановил этот процесс[35]. К 2050-му Индии предстояло сделаться третьей в мире промышленной страной после Соединенных Штатов и Китая, что позволяло увеличить государственный оборонный бюджет на 10 %, даже если при этом сумма его составила бы менее 2 % от стоимости валового национального продукта. 20 % оборонного бюджета предназначалось флоту, и половина этих средств оплатила бы постройку новых кораблей[36]. Представители флотского командования говорили, что Индия намеревалась к 2015 г. иметь две ударные авианосные группы, а к 2022-му – три. Также строились или приобретались шесть новых подводных лодок и 31 надводный корабль. Рассматривали возможность оснастить семь новых фрегатов интегрированной боевой системой «Эгида», которую используют американский, австралийский, японский, южнокорейский флот и немало европейских. Все это привело бы к появлению нескольких новейших верфей. Уже успела возникнуть новая военно-морская академия на Малабарском побережье, к северу от Кочина. В 2008-м Индия задала «банкет» по случаю своей возросшей морской мощи: в Нью-Дели состоялся флотский симпозиум с участием 27 прибрежных государств Индийского океана – временно образовалось подобие военно-морских коалиций, возглавляемых США. Это лишь отрывок из обширной повести; Индия намеревалась потратить на покупку вооружения 40 млрд долларов, сделаться одним из крупнейших в мире военных рынков [15]. Вероятно, у Китая и в самом деле были веские основания для беспокойства.