Книга Россия и мир в XXI веке - Дмитрий Тренин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стало абсолютно ясно, что главная задача, стоящая перед РФ в первой трети XXI столетия, – это преодоление технологической отсталости и модернизации экономики. Альтернатива – маргинализация России на международной арене. Выбор, с которым столкнулась страна, был предельно жестким: модернизация или маргинализация. Внешняя политика в таких условиях должна была предоставить России максимально широкий доступ к внешнему модернизационному ресурсу – инвестициям, технологиям, ноу-хау, лучшим практикам и рынкам.
Речь шла об органичной интеграции РФ в мировую экономику на глобальном и региональном уровнях, о продвижении российских компаний за пределами страны, повышении их капитализации, формировании (в том числе благодаря обмену активами) отношений взаимозависимости с ведущими мировыми экономическими силами, прежде всего в Европе. Речь шла, наконец, об использовании существующих механизмов глобального экономического управления, таких как Всемирная торговая организация (ВТО), с максимальной пользой для РФ.
Разделяя в основном эти тезисы, российское руководство в президентство Дмитрия Медведева провозгласило курс на модернизацию экономики, освобождение ее от сырьевой зависимости. Был сделан очевидный вывод о том, что в век глобализации модернизация экономики должна и может осуществляться в тесном сотрудничестве с другими участниками глобальной экономики.
Такой вывод соответствовал исторической традиции. В период Петровских реформ начала XVIII века Россия многое заимствовала у стран Западной Европы, соединив иностранные технологии и опыт с внутренними ресурсами. В результате Россия стала первоклассной военной державой. Быстрое развитие российской экономики в конце XIX – начале ХХ века вдохновлялось внешними заимствованиями западноевропейских капиталов и технологий. Индустриализация Советского Союза в 1930-х годах проводилась с широким привлечением мирового инженерно-технического опыта, прежде всего американского и немецкого. Условия глобализации XXI века открывали еще более широкие возможности для использования внешних ресурсов, чем когда бы то ни было в прошлом.
Логическим следствием из вывода, сделанного российским правительством, стало признание того факта, что внешние ресурсы для российской экономической модернизации начала XXI века находились в наиболее промышленно и технологически развитой части мира – на Западе и в других странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Доступ к этому ресурсу, таким образом, однозначно требовал поддержания или установления дружественных отношений с США и их союзниками в Европе и Азии. Это подкрепляло курс на «перезагрузку» отношений с Вашингтоном, сближение с Берлином и Брюсселем, а также полную нормализацию отношений с Токио.
2009–2011 годы стали периодом активной экономической дипломатии России. Центральными ее направлениями стали завершение процесса вступления РФ во Всемирную торговую организацию, начатого еще в 1993 году, и заключение т. н. модернизационных альянсов с передовыми государствами – Германией, Францией, Италией, Японией и др. Была создана Президентская комиссия РФ и США, занимавшаяся в основном вопросами экономического, научно-технического и образовательного сотрудничества. В попавшем в 2010 году в СМИ внутреннем документе МИД РФ[107]содействие модернизации экономики было объявлено главным приоритетом российской внешней политики и дипломатии.
И все же модернизация периода президентства Медведева не дала ожидавшихся результатов. Подобно тому как во времена СССР достижения научно-технической мысли Запада, попадавшие в Советский Союз теми или иными способами, в том числе по линии технической разведки, плохо усваивались советским народным хозяйством, реальный российский бизнес-климат отторгал попытки привнесения импортных технологий без существенных изменений деловой среды. Даже долгожданное присоединение России к ВТО не стало фактором модернизации для российской экономики. Отчасти потому, что некоторые изменения были сделаны еще в ходе переговорного процесса, занявшего около двух десятилетий, отчасти потому, что на завершающих этапах акцент был сделан не на развитие конкуренции, а на защиту отечественной промышленности и сельского хозяйства.
Главной причиной, однако, стал приоритет политических соображений над собственно экономическими в экономической политике российских властей. На фоне официальных заявлений о модернизации был взят курс на укрепление государственного капитализма и ограничение экономической конкуренции, на принятие высоких социальных обязательств, включая поддержание высокой занятости и неизменного пенсионного возраста, на управление в ручном режиме. Модернизации при Медведеве не получилось, потому что в реальной повестке дня она отсутствовала.
Западные партнеры, приветствуя российское стремление к модернизации, настаивали на всеобъемлющем подходе к этой теме. Наряду с экономикой и даже прежде нее, по их мнению, глубокой модернизации требовала политическая система России. Европейские государства, начиная с Германии, надеялись и рассчитывали на второе президентство Медведева как шанс для такой всеобъемлющей модернизации. Их ждало глубокое разочарование. Обнародованное в сентябре 2011 года решение Путина вернуться в Кремль стало не только шоком для многих, но и сигналом для смены политики в отношении РФ. Сменился тон СМИ, ужесточилась риторика политиков. Импульс партнерства стал очевидно затухать.
Тем временем в предвыборной экономической программе Путина в 2012 году упор был сделан на реиндустриализацию и быстрый – 5–6 % в год – рост ВВП страны без каких-либо экономических реформ, не говоря уже о политических изменениях. Расчеты составителей программы, однако, игнорировали не только различные внешние риски, но главным образом структурные проблемы российской экономики и политической экономии России, которые привели к остановке роста уже в самом начале нового путинского президентства – в 2013 году.
В условиях, сложившихся после украинского кризиса 2014 года, идею модернизации фактически пришлось отложить в сторону. Вместо этого правительству РФ пришлось сосредоточиться на антикризисных и антисанкционных мерах – прежде всего на диверсификации и импортозамещении. В будущем любые попытки модернизации придется предпринимать в условиях конфронтации с США и экономических санкций, наложенных на Россию практически всеми развитыми странами мира: США, ЕС, Японией, Канадой и Австралией. Доступ к внешним ресурсам резко сузился или сошел на нет. Современного опыта модернизации в таких условиях нет ни у одной страны в мире. Наоборот, до сих пор непременным условием модернизации в глобальном мире считались нормальные, а в идеале – дружественные отношения с наиболее развитыми странами.
Лидер Китая Дэн Сяопин, прежде чем начать в конце 1978 года проводить в жизнь политику реформ и открытости, позаботился о примирении (де-факто союзе) с США. Другие восточноазиатские «тигры» – Южная Корея, Тайвань, Сингапур – в период ускоренного развития являлись союзниками Вашингтона. Сталинская индустриализация 1930-х годов также проводилась в условиях, когда СССР мог использовать технологии западных стран – США, Германии и других, которые в условиях экономического кризиса и отсутствия военного противостояния не препятствовали передаче технологий Советскому Союзу.
