Книга Злые куклы - Елена Юрская

Особого восторга при встрече не было. Оказалось, что все они стали взрослыми и зажили новой, цветной студенческой жизнью. Колеса вертелись, но часовой механизм уже не работал. Кирилл уныло и виновато смотрел на Жанку. Значит, любил? Ляля лихо выпила водки и отчаянно развеселилась. Все они были такие игрушечные, что стоило только немного дернуть за нитку — и можно было ожидать нужного действия. Ляля вызвала Афину на балкон и, сгорая от болезненного любопытства, спросила:

— А сын? Где твой сын?

— В Доме малютки. — Афина курила крепкие папиросы и казалась очень взрослой. — Там мать. Но в дальнейшем будем отдавать на усыновление. Мне этот анкетный хвост ни к чему… А вы когда?

— Папа просил немного повременить — доучиться, — потупилась Ляля.

— Ну, этому-то особо учиться не надо, — хмыкнула Афина и покровительственно улыбнулась. — Дурное дело — не хитрое. Кстати, у тебя есть конспект «Материализма и эмпириокритицизма»? Некогда мне, понимаешь? Дашь? Выручишь? Потому что Жанке, — Афина противно хихикнула, — кажется, тоже некогда. Вон, смотри, как обжимается.

Ляля повернула голову и сквозь немытое стекло балконной двери увидела, что ее Кирилл нежно и очень пылко целует Жанну. Под пение сладкоголосого Джо Дассена… Этого следовало ожидать.

— Ну что, допрыгалась-дохвасталась? — Пьяненькая, но внимательная Наташа выкатилась на балкон и обняла обеих девушек. — Вот такие они все, неверные… Вот такие гулящие… Так что, сестрички, ухо надо держать востро. Смотри, Лялька, на чужом несчастье состояния не сколотишь… Тебя же предупреждали. Так что купи себе, подруга, поводок. — Она громко и противно рассмеялась.

— Сама купи, — огрызнулась Ляля и зашла в комнату. Они и не подумали разжать рук. Они даже не обратили на нее внимания. Они были вместе. А она — одна. Как всегда — одна…

— Чайка моя, а чего же это мы не танцуем? — Над Лялей навис Толик. В гимнастерке и сапогах. Самый шик. И пахло от него пыльным брезентом, солидолом и порохом от бенгальских огней. И еще чем-то — другим, взрослым.

— Танцуем, — тихо сказала Ляля, касаясь его небритой щеки. — Мы очень даже танцуем. — Она нежно обвила его шею руками и добавила почти неслышно: — Ну вот я и вернулась… — И вдруг громко визгливо вскрикнула: — Афина, а как мальчика-то твоего зовут?

— Вячеслав…

Глава 11

ПЕТРОВ-ВОДКИН СРАЖАЕТСЯ С МАФИЕЙ

«Ее заставили, ее заставили, может, долго пытали. И она, Леночка, как человек добросовестный, не могла сделать для них работу кое-как. Она не терпела халтуры… Но — ее пытали. И где она сейчас?» — Петров-Водкин схватился за голову и заметался по квартире.

Скорее всего, жена была на работе. Но может быть, и нет. Возможно, она скрылась. Сама, не подставляя мужа. От Леночкиного героизма Петров был готов расплакаться, но постарался взять себя в руки. Несмотря на то что он старался не терять голову, в нее все-таки лезли нехорошие мысли. Одна другой хуже. Леночка тоже приезжала в деревню Холодки, отчаянно ревнуя Петрова к оголтелой стройотрядовской вольнице… Ревнуя к первой встречной, к Ляльке, к Жанне, к Афине, к Даше… И он, дурак, чтобы не ударить лицом в грязь, не разуверял невесту, а значительно и хитро надувал щеки. А ведь Леночка могла на этом «застрять». Она была как раз из этих — из таких. Например, последние двадцать лет она вязала шапочку, одну и ту же, надеясь когда-нибудь начать ее, то есть их, шапочек, продажу. Двадцать лет изо дня в день после работы, после возни с детьми, следственных экспериментов, подвигов на кухне она все набирала и прокручивала петли. Что-то было в его Леночке греческое, что-то — от Пенелопы.

И все же письма — это бред. Ее, конечно, пытали… А теперь украли? И будут просить выкуп? Будут требовать, чтобы Петров отказался от дела? Значит, опять Глебов?..

С самого начала этой истории, с Афининого полета, Петров ни минуты не сомневался — это не сегодняшние события. Это — продолжение. Отложенная партия. И шахматист Глебов — главное действующее ее лицо. Только при чем тут Леночка? И почему началось с Афины?.. Вот она, мысль, которая не давала покоя… А что, если его Леночка обо всем догадалась и просто хотела предотвратить? Зная, что он, Кузьма, достаточно твердолоб в части вещественных доказательств и неверия в интуицию, она, понимая все, раньше него бросилась спасать странных женщин, связанных одной судьбой из-за давнего убийства? Может быть, жена его понимает или даже знает больше, чем он.

Телефон зазвонил не вовремя, прервав его размышления. Петров вздрогнул и, перешагнув через собранные для жены вещи, схватил трубку…

— Записываю, — рявкнул он, думая огорошить шантажиста.

— Давай записывай. Дружинник. Податель сего, опер безрогий. Вторую из твоих — грохнули, — заскрипел Буцефал раздраженно и немного вызывающе.

— Как? — поперхнулся Петров.

— Изобретательно, — хмыкнул Буцефал. — С помощью электробытового прибора.

— Что ты мелешь? — обиделся Петров, которому в данной ситуации совсем не улыбалось выступать в роли записного клоуна районного отделения. — Какую вторую? У меня она — одна… Словно в ночи — луна…

— Теперь — две. Езжай на место. И прошу, если там есть хоть малейшая возможность истолковать как несчастный случай, сделай именно так.

— Если на клетке с тигром ты увидишь надпись «Лев», не верь глазам своим. Ты о чем это меня предупреждаешь? — совсем разнервничался Петров. — Где моя Елена? Что происходит?

— Умерла Дарья Матвеева-Глебова. Жена того, с сейфом, который ты так и не удосужился открыть…

— А Лена? — осторожно спросил Петров.

— А Лена — еще жива, — медленно, толково, по-детсадовски заговорил Буцефал. — Лена, если ты имеешь в виду свою жену, звонила и сказала, что немного задержится у подруги. Удивилась, между прочим, что ты не на работе. В общем, встречаемся на месте. Через полчаса, радость моя. — Буцефал развеселился и счел разговор оконченным.

Петров осторожно присел на кровать, стараясь не мять покрывало. При обычном хаосе в их квартире, который почему-то никого не раздражал, покрывало в спальне было святыней, олицетворявшей чистоту семейных отношений. Оно всегда было таким стерильным, Лена требовала, чтобы к нему лишний раз не прикасались. О порядке в квартире она судила по тому, достаточно ли безупречны на нем складки.

Итак, Даша… Даша, не сорвавшаяся с балкона. Получившая записку от его несравненной жены… И кого теперь арестовывать? Мужа Кирилла, который одинаково тесно общался с обеими женщинами? Или собственную супругу, которая весьма интенсивно с ними переписывалась?

Через полчаса Кузьма Григорьевич уже был в квартире погибшей. Кроме него и Буцефала, по дому сновали родственники: Кирилл, юная леди по имени Лариса и старая леди по имени Марья Павловна. Все они были связаны узами крови друг с другом, но не с покойной. Все они были напряжены, но не сказать чтобы очень расстроены.

— Ну что? — Петров-Водкин по-свойски хлопнул Кирилла по плечу. — Не удалось с балкона сбросить, так ты ее утопить решил?