Книга Андреевский крест - Андрей Дай

А вот с юга, из кхаланских степей, ни единого человека не приходило. Васька затруднялся сказать почему. Мялся долго, а потом практически шепотом, торопливо выговорил, что будто бы эти самые кхаланы – колдуны. С животными знаются, чуть ли не разговаривать с ними научились и очень не любят тех, кто под парусами или на машинах по морю плавает.

– Охренеть, – сказал мне в ухо Леха. И я был с ним полностью согласен.

– Ты мне тут бананы в уши не вкручиваешь? – прорычал я довольному произведенным эффектом Ваське.

– А ты вон у старого Вана спроси, – самодовольно предложил отставной пастух. – Почему китобои в южные бухты носа не кажут. Он тебе много чего скажет. Ты только сразу на него не обижайся… Я смотрю, винтовочка у тебя модная… А Ван со всеми так разговаривает… Некультурно, бляха от ремня.

– Ну, тебя-то они приняли, я смотрю.

– У меня лошадь есть, – приосанился алтаец. – Тут это просто круто. Мне за Катуньку два баркаса предлагали!

– Это так кобылу твою кличут? – удивился я. – Катунька?!

– Катунь, – поправил меня Васька.

Я только головой покачал. Фантазия у этого человека и правда через край била.

– А на корабль-то тебя какой черт занес?

– Так захотелось мне тутошний мир посмотреть…

Захотелось нашему Василию, по фамилии, кстати, Мундусов, с купеческой шхуной до восточных городов-государств добраться. Посмотреть, как там люди обитают. Что матросы, что хозяин и капитан толстобрюхого судна все в один голос убеждали алтайца в том, что Катунь его – животное просто каких-то невероятных статей и будет пользоваться у них на родине невероятным успехом. Ну и ее хозяин, соответственно. Вот Васька и собрался…

И прежде чем «Гагарин» продолжил рассказ, мне нужно было обязательно выяснить ответ еще на один важный для меня вопрос. Я про тех людей с разноцветными поясами, которых мы с братом оставили мертвыми в придорожных кустах. Почему один из них хотел выстрелить в моего Никитоса?

Вот тут уже наш соотечественник удивился. Они-то в деревне как раз на кхаланов и грешили. Какое-то время даже по засадам на подходах к селению сидели, ждали атаки хозяев юга.

В общем, ничего внятного Васька не сказал. Единственное – что люди эти с торговой шхуны были. Один – простой матрос, второй – вроде наемного охранника. А почему на сына моего покушались, то один Господь ведает. Может, с грозными колдунами нас спутали или лодка блестящая понравилась. Прямо пастух не говорил, но все-таки дал понять, что купцы тут тоже непростые по морям ходят. Такие акулы попадаются – при случае вмиг палец по самую задницу откусят. В деревнях болтали, что некоторые хутора и выселки после посещения их такими вот торговцами как раз и обезлюдели. И кто его знает, то ли люди по доброй воле решили переселиться, то ли нет. Свидетелей не осталось.

– Ты как их понимать-то примастырился? Я слушал-слушал, лопочут что-то непонятное…

– Это только поначалу, Андрей. – Мы уже успели познакомиться, так сказать, официально. Ну и на ты перейти, естественно. – Потом слова знакомыми начинают казаться. Я уже через неделю говорить начал. А понимать и того раньше.

– Талант, – улыбнулся я.

– Да ну, – отмахнулся Мундусов. – Мне знаешь, что кажется? Будто бы говор ихний – это вроде как сильно испорченный наш, русский. Вроде как детки лопочут. Половину не выговаривают, другую коверкают. Те, с Урала, – по-своему. Другие, из княжеств, – иначе. Но понять все равно можно.

– На черном корабле тоже всех понимал?

Он поморщился и покачал ладонью – вроде как более или менее.

Чтоб из рыбачьей деревеньки попасть в открытое море, нужно обойти длинный, километров сорок, ряд мелких, заросших кустарником островков и отмелей, прикрывающих мелководный залив от северных ветров. Да и по самому заливу корабли, превышающие размером и осадкой рыболовный баркас, должны плыть со всей возможной осторожностью. В сезон штормов, когда огромные валы воды легко перепрыгивают преграду, рельеф дна сильно меняется. Поэтому даже опытнейшие, много раз бывавшие в гостях у старого Вана мореходы ставить все паруса не торопятся.

Шхуну, на которой Васька решился отправиться в путешествие на континент, перехватили сразу, как только ее шкипер утер пот и поверил, что все ловушки коварного залива остались позади. Черный корабль вальяжно вышел из-за кудрявых островков и выстрелом из пушки предложил спустить и те немногие паруса, что на торговце уже были подняты. Сам корвет шел под парами и от воли ветров не зависел.

– Кто это? – спросил алтаец у побледневшего в один миг хозяина шхуны, разглядев черный флаг и очень удивившись.

– Черный Дом Железных Людей, – выплюнул, словно ругательство, старый купец. – Псы. Объявили себя хозяевами западных морей. Сейчас станут плату за проход требовать…

– Так кто они такие, мать их за ногу? – так ничего и не поняв, вскричал я. – Пираты, что ли?

– А хрен их знает, Андрей, – скривился Васька. – Тут у них все непросто. Они со шхуны только меня и еще одного парня сняли. А купца отпустили. Просто так. Дань не взяли. Так, поглумились немного. В зубы торговцу въехали. Сделали вид, будто бы раздумывают, а не сжечь ли им остановленное судно. А потом к нам на борт поднялся этот… Не знаю точно, кто он. Но остальные, даже капитан черных, его слушались. Вот он приплыл, ткнул пальцем в меня и в еще одного, а остальным велел валить.

– А лошадь твоя?

– Чего – лошадь? Черные и Катуньку мою к себе свели. Я ж говорю – стати у нее, если с местными конями сравнивать, исключительные. Железные они там или, бляха от ремня, деревянные по пояс, а не дураки же. Чего же они, этакую красавицу от клячи какой-нибудь не отличат?

– А как она на берегу оказалась? Я своими глазами видел, как ты с корвета прыгал. А Катунь уже на берегу травку жевала в это время.

– А чего это ты меня пытать-то принялся, мил-человек? – обиделся на мое недоверие Мундусов. – Подозреваешь в чем? Думаешь, это я Черных на торговую факторию навел?

– А с чего мне так думать, Вась? – поднял я ладони. – Я эту твою факторию только в виде дров на берегу и видел.

– Она не моя, – пробурчал бывший пастух и продолжил рассказ: – И мужик тот… Ну, который обоими кораблями Черного Дома командовал…

– Их что? Два? – вскинулся я.

– Два, два. Я видел два. А сколько их там, одному черту морскому ведомо. Так этот мужик…

Пришлось мне снова Васькину повесть тормозить и Леху на связь вызывать. Очень уж сердце тревожно сжалось. Как представил себе, что, пока один факторию расстреливает, второй к Андреевскому тихонько крадется. А там Миха, Никитос и Егорка. Команда та еще, бляха от ремня. Слава богу, если себе чего-нибудь не отстрелят, не то что уж от врага отобьются.

Брат меня успокоил. Сообщил, что наши уже с Апостола Андрея на Нож перебрались. Подкову уже пробовали включать, все работает штатно. Нашли отличную площадку на юго-западном от сопки полуострове. С моря ее, кстати, не видно вовсе. Как и им – моря. Сейчас заняты обустройством там лагеря.