Книга Валерий Харламов - Максим Макарычев

Конечно, всё это были сознательные комбинации в сложной игре, в задуманной тренером многоходовке. Непревзойденный мастер создания конфликтных ситуаций, Тарасов всегда выходил из них победителем. Так было и на этот раз. Когда игроки вновь подошли к нему, он прошелся по самому чувствительному — по их самолюбию. «Борис, Володя, неужели вы, с вашим талантом, опытом и мастерством, трудолюбием и работоспособностью, с вашим доброжелательным отношением к молодым игрокам, не воспитаете еще одного Харламова?» — задался вопросом тренер, тут же отрезая все возможные «пути к наступлению» у Михайлова и Петрова.

Новым партнером по звену стал воспитанник ЦСКА и приятель Харламова Юрий Блинов. «Мало-помалу они прониклись идеей доказать миру и Тарасову, что и без Харламова звено может сыграть блестяще, что они и вправду помогут стать первоклассным мастером еще одному хоккеисту — Юрию Блинову, — вспоминал Валерий Харламов. — Володя и Борис добились своего. И в матчах первенства страны, и на Олимпийских играх обновленная тройка Петрова выступила великолепно».

Сам Тарасов позже признавался, что долго думал, кто может стать вторым, как он говорил, «острым» нападающим в новой тактической схеме игры ЦСКА и сборной. В итоге остановился на Харламове. «По уровню мастерства он устраивает самого придирчивого и даже капризного партнера. Потому я был убежден, что Валерий на равных дополнит тройку. Усилит ее, сделает действия звена более интересными и разнообразными. Манера его игры достаточно привлекательна и убедительна. Великолепная обводка, необычные решения и бесстрашие дополняются беспощадностью к себе и к сопернику, неутолимой жаждой забивать, истинно мужским атлетизмом. У него, считал я, сойдет на нет некоторая небрежность: новые партнеры заставят его быть требовательнее к себе. Рассчитывал я и на психологические изменения: в новом звене Валерий не будет абсолютным лидером, каким он был в прежней тройке», — вспоминал Анатолий Тарасов.

«Харламова новые партнеры приняли безоговорочно, — вспоминал Владимир Дворцов. — По классу своему, по стилю игры, по умению легко адаптироваться он мог играть с кем угодно и где угодно, почему, видимо, Тарасов и ввел Харламова в звено Фирсова. Он ведь никогда не был капризным “премьером”, на которого должны работать, “горбатиться”, как говорят хоккеисты, другие. Наоборот, он был волшебником ювелирного паса и не случайно всегда лидировал по результативным передачам. Просто он был реалистом, понимал замысел тренера, хотя, конечно, предпочел бы играть с постоянными своими партнерами. Ну а с такими мастерами, как Викулов и Фирсов, ему было нетрудно найти общий язык».

Решение это далось Тарасову непросто. «Харламов многим рисковал, но спорить не стал, поверил на слово тренеру. И, придя в новое звено, сумел зарядить своей невероятной энергией, своим неиссякаемым оптимизмом и Александра Рагулина, и Анатолия Фирсова, и Геннадия Цыганкова, игроков к тому времени уже именитых. Лучшая игра Владимира Викулова тоже приходится на тот сезон, когда он выступал в одном звене с Валерием. Они были благодарны судьбе, объединившей их с Харламовым в одной игровой компании, о чем мне не раз говорили сами», — вспоминал он.

Самым счастливым для себя годом в хоккее Харламов считал 1972 год. Во многом из-за тех впечатлений, которые оставили его первые зимние Олимпийские игры. Они стали первой Белой олимпиадой, прошедшей за пределами Западной Европы и США.

Саппоро, который находится на самом северном из японских островов — Хоккайдо, отлично подготовился к зимним Олимпийским играм. Здесь было построено метро, возведены новые здания, дороги. Олимпийцев разместили в просторной деревне: мужчины поселились в девятнадцати пятиэтажных домах, а женщин расселили в двух одиннадцатиэтажных строениях. Причем если дамы могли навещать кавалеров, то мужчинам вход в женский корпус был категорически запрещен. Накануне Олимпиады на Хоккайдо обрушились обильные снегопады, чего в этих местах не случалось много лет. Так что игры были действительно белыми.

3 февраля 1972 года в Саппоро был зажжен олимпийский огонь. За те две неполные недели, что продолжалась Олимпиада, на поддержание этого огня потребовалось столько газа, что средней японской семье его хватило бы на… 200 лет. Атмосфера Олимпиады впечатлила Валерия Харламова, вдохновила его: за те несколько игр, что сборная СССР провела в Стране восходящего солнца, он стал самым популярным хоккеистом как у японцев, так и у журналистов.

На Олимпиаде 1972 года Валерий Харламов выступал в звене с Владимиром Викуловым и Анатолием Фирсовым, а в тройку к Михайлову и Петрову определили Юрия Блинова. Кстати, на этом турнире Борис Михайлов получил тяжелую травму и сыграл только в трех поединках, в том числе, с надорванными связками, — в решающей игре. «Двое суток врач команды, великий Олег Белаковский, и массажист Георгий Лаврович колдовали над моей ногой. Перебинтовали, жгут поставили снизу и сверху, после этого выходил — играл. А что делать? Тарасов сказал, что я должен играть, а раз тренер говорит — надо подчиняться. Играл через боль, понимая, что я нужен команде», — вспоминал Борис Михайлов. «Преклоняюсь перед мужеством Бориса. На его колено страшно было смотреть. Незадолго до Саппоро я сам перенес операцию на колене и знаю, какие муки он вынес. Сейчас с такими повреждениями восстанавливаются три месяца. Он же пропустил пару игр и вышел на лед. И не просто вышел, а забил чехам с центра поля кистевым броском. Хотя, по его же признанию, с трудом добрасывал шайбу до ворот от синей линии, даже будучи здоровым», — признавался в одном из интервью вратарь сборной СССР Александр Пашков.

Турнир в Саппоро стал для хоккеистов первым, в котором вместе с олимпийскими медалями не разыгрывались титулы чемпионов мира и Европы. С 1972 года было решено проводить такие соревнования отдельно, и, следовательно, в год проведения зимних Олимпиад на хоккеистов стала выпадать дополнительная нагрузка. Команда СССР, как действующий чемпион Олимпийских игр, сразу попала в шестерку сильнейших команд, разыгравших чемпионский титул. В итоге в финальном турнире этим сборным предстояло сыграть по пять встреч друг с другом.

В первом матче сборная СССР уверенно разобралась с финнами, победив их со счетом 9:3. Харламов взял с места в карьер, забросив три шайбы. Накануне финальных встреч канадец Билл Харрис, ставший у руля сборной Швеции, смело заявлял, что сделает шведов чемпионами. Но уже в самом начале команда «Тре крунур» уступила сборным ЧССР и Финляндии. Вскоре из числа соискателей золота выбыла и сборная Чехословакии, которая проиграла американцам с неожиданным счетом 1:5. «Осторожно, они кусаются» — таким заголовком сопроводила одна из японских газет материал о возможностях сборной США, предупреждая русских. Впрочем, советская сборная быстро показала, что отнюдь не боится американцев, выиграв у них с убедительным счетом 7:2. Однако именно американцы вмешались в итоговое распределение мест.

Матч со шведской командой был единственным, в котором сборная СССР потеряла очко. Этот поединок закончился вничью — 3:3. Затем советские хоккеисты победили поляков со счетом 9:3. Опять трижды отличился Харламов. И, наконец, игроки сборной СССР поставили убедительный восклицательный знак, выиграв в последнем своем матче на олимпийском турнире в Саппоро у команды Чехословакии 5:2. Этот матч запомнился тремя подряд грубыми ошибками чешского вратаря Дзуриллы, после чего советские хоккеисты повели 3:0. Затем чехи предприняли ряд ожесточенных попыток переломить ход борьбы, но это им уже не удалось.