Книга Женские праздники - Сергей Таск

– Про телефон что-то… не помню.

– Ты что, за идиота меня принимаешь? – взорвался Федоров. – Что она от тебя хотела, говори!

– Не знаю. Я правда не знаю.

Алексей, подумав, поднялся.

– Вот моя визитная карточка. Если что вспомнишь, позвони. Мой телефон в гостинице, – он записал на карточке номер. – Ты подумай, Игорек. Я тебя очень прошу.

Уже на лестничной клетке Игорь полушепотом, чтобы не разбудить соседей, спросил:

– С ней что-то случилось?

– Что-то, – странно усмехнулся Федоров.

Игорь слушал в наушниках «Сантану» и потому не сразу услышал звонок в прихожей. Идя открывать, он посмотрел на часы. Ого. Кого это принесло в такое время? Ввалилась честная компания, без лишних предисловий один протопал к бару, другой к холодильнику, по-хозяйски достали выпивку и закуску. Игорь не протестовал – раньше начнут, быстрее уберутся.

– Ну, старичок, жди в гости прекрасную даму. Или она уже здесь? – Флип принялся обнюхивать углы. – Где она? Где?

– В штанах спрятал, – объяснил Жучок, разливая.

– От нас? – изумилась девушка, севшая на подоконник с дружком-молчуном в обнимку.

– Да, Игоряха, некрасиво, – укоризненно сказал Флип. – Но мы не обижаемся, правда? – призвал он в свидетельство остальных. – Лишь бы вам было хорошо. За прекрасную даму! – предложил он тост.

Все, кроме хозяина квартиры, выпили.

– А вдруг она вместо себя прислала древнюю старушку? – затуманился Жучок.

Это предположение вызвало гомерический хохот.

– Одинокая старушка желает познакомиться, – подхватил Флип, разливая по второй.

– За старушку! – умиленно воскликнула девушка.

Молчун протянул Игорю бокал, но тот отказался.

– За старушку он не хочет. Что из этого следует? – Флип обвел взглядом компанию. – Из этого следует, что приходила не старушка! Но тогда кто же? А это… – он понизил голос, будто рассказывал страшную историю, – а это был… дядя Степа-милиционер!

Новый взрыв хохота.

– А что? – «обиделся» Флип. – Хотите сказать, что наш милиционер не заходит в книжные магазины? Может, еще скажете, что наш милиционер не читает по-французски?

– Про живопись Ватто! – подавился смехом Жучок.

– Сперли альбом и радуетесь, – подал голос Игорь.

– Мы устраивали твою личную жизнь, – поправил его Флип. – Какое, ты бы знал, мы ей послание сочинили!

– Послание? – насторожился Игорь.

– У-у-у! – закатила глаза девушка.

– Если б я прочел такое, – сказал Жучок, – я бы прилетел к тебе, Игорек, на крыльях любви!

– Так выпьем за любовь… – начала девушка.

– …без обмана! – грянули хором.

На этот раз хозяину выпить не предложили, самим едва хватило.

– По-моему, наш друг чем-то не доволен, – заметил Жучок.

– Дама заставляет себя долго ждать, – сказал Флип.

– Может, я смогу ее заменить? – спросила девушка, само участие.

– Вот они, безымянные герои! – прослезился Флип. – Телом закроют амбразуру!

– Ну а перед боем полагается… – молчун с томительной медлительностью достал из-за пазухи экзотическую, наверняка прикарманенную бутылку.

Компания радостно загудела.

– А вам не кажется, что наш пикник немного затянулся? – не выдержал хозяин. – Ну-ка, в колонну по одному, с песней…

– Грубо, Игорек, – попенял ему Жучок.

– Давай, давай, – Игорь подтолкнул его к двери.

– Ладно, разбежались, – Флип, а за ним и остальные потянулись к выходу.

– Чао, бамбино! Привет!

Хлопнула дверь. Игорь постоял в задумчивости, взял визитку с номером, набрал первые цифры. Нет, пожалуй, поздновато. Да и что за спешка, не горит ведь. Ну, пошутили ребята, как говорится, не смертельно. Утром позвонит. Он снова надел наушники и завалился на тахту.

По коридору райотдела милиции молодцевато вышагивали курсанты-стажеры с тремя нашивками на рукаве – выбриты на ять, сами в струнку, по глазам видать, что руки чешутся.

– И вечный бой? – произнес один, точно пароль, останавливаясь возле кабинета следователя.

– Покой нам только снится! – отчеканил второй и зашагал дальше.

Коля Брянцев по-свойски вошел в кабинет, сел за «свой» стол и начал просматривать бумаги. Николай Николаевич, вечный старлей и без пяти минут пенсионер, землистый, усохший и давно всеми сокращенный до безликих инициалов, допрашивал сорокалетнего мужчину, выглядевшего неважнецки.

– Страховое свидетельство принесли? Давайте. А доверенность жены на вождение машины?

Федоров передернул плечами.

– Значит, она ездила без доверенности?

– На машине ездил я.

– Ездили вы, а разбилась она? Ладно, разберемся. Вы знали, что тормоза неисправны?

– Знал.

– Почему не поставили машину на техосмотр?

Алексей молчал.

– А «лысая» резина? А брызговики? Ладно, разберемся. Возьмите паспорта.

– Товарищ старший лейтенант, можно взглянуть? – Коля взял паспорт, полистал, покивал сочувственно: – Недавно поженились. Жили у вас?

– У нее.

– Что так?

– У меня коммуналка, трое соседей.

– A y нее, стало быть, отдельная однокомнатная.

– Трех.

– Даже так?.. С мамой-папой?

– Одна.

– И место хорошее?

– Послушайте, что вы…

– Хорошее, хорошее, – Коля обращался к H. Н. – Фрунзенская набережная. Москва-река, ярмарка в Лужниках, магазины. Заодно и перепрописался.

– Да вы что! – Федоров вскочил. – Вы меня в чем-то подозреваете?

– Ну зачем вы так, Алексей Георгиевич, – успокоил его жестом следователь. – Ты тоже, Коля, того… не горячись.

– Я могу идти? – спросил Алексей.

– Можете.

Федоров забрал из рук стажера паспорта и тяжелой походкой вышел из кабинета. До центра он доехал автобусом. Книжный магазин только открылся, так что он был едва ли не первым посетителем. Ему помогли найти интересующий его альбом, и вот он медленно переворачивал страницы в надежде разгадать этот ребус. Но альбом хранил свою тайну. Может, он не так смотрел? Возможно. У всякого свой ракурс.

А тем временем его разыскивал Игорь, безуспешно названивая ему в гостиницу. И тогда он решил объясниться явочным порядком. Администратор, не отвлекаясь от маникюра, назвала ему номер комнаты. Он поднялся на восьмой этаж, постучал, никто не ответил. Дверь почему-то оказалась незапертой, и он вошел.

В номере царил ералаш. Одна из сдвинутых кроватей была аккуратно застелена, зато на другой, развороченной, был устроен фотомонтаж. Игорь взял верхний снимок – да ведь это Женя! Федоров, перегнувшись через парапет, держит ее на вытянутых руках, под ними, далеко внизу, блестит Москва-река, и Женя в подвенечном платье и сбившейся набок шляпке, зажмурясь, отчаянно цепляется за его шею. Были тут и другие свадебные карточки.