Книга О любви не говори - Барбара Фритти

– Это мой муж Генри, – подсказала ей Сьюзан. – Он умер в прошлом году.

Затем Джулия взяла еще одну фотографию, на сей раз, это была Сара, заснятая еще ребенком. Маленькая девочка сидела за пианино, тем самым, что стояло и сейчас в углу гостиной.

– А мама говорила мне, что не умеет играть на пианино, – пробормотала Джулия, разглядывая снимок.

– О нет! Сара превосходно играла на пианино! – воскликнула Сьюзан и добавила задумчивым тоном: – Все так странно! Вроде когда я смотрю на фотографию, то вижу перед собой человека, которого знаю. И в то же время у меня такое чувство, будто мы сейчас говорим о совершенно разных людях.

– И у меня тоже! – согласилась с ней Джулия.

– Однако вернемся в прошлое! – напомнил им обеим Алекс. – Итак, Сара получила степень магистра. И где она после этого стала работать?

– Она преподавала русский в университете. И там же влюбилась в одного из преподавателей. Он был отцом ребенка, которого она потеряла. А когда мужчина бросил ее, то она ушла из университета. Чем она занималась потом, не могу сказать со всей определенностью. Она много ездила по миру. Мы ее редко видели дома, считаные разы за три года. А потом… потом случился этот пожар.

– У вас никогда не было никаких разногласий с дочерью? – спросила Джулия.

– Никогда! – убежденно ответила ей Сьюзан. – Напротив! В наш последний разговор с дочерью она вдруг сказала мне, что очень любит меня.

– Когда это было? – поинтересовался Алекс.

– За две недели до той трагедии, которая случилась с ней.

– И вы с мужем не потребовали никаких объяснений от тамошних властей? Они хоть представили вам обстоятельства ее гибели?

– Алекс, не гони лошадей! – укоризненно попеняла ему Джулия, хотя и понимала, что он переживает не меньше, чем она сама. – Бабушка еще слишком слаба, а ты осыпаешь ее градом вопросов.

– Прошу прощения, если я наседаю чересчур сильно, – повинился Алекс. – Просто я хочу понять, что заставило вас поверить в то, что ваша дочь мертва?

– Всеми вопросами занимался Генри. Он поехал в Чикаго, встречался с полицией. Они сказали, что пожар возник из-за утечки газа в неисправном баллоне. Потом произошел взрыв. Когда прибыли пожарные, то весь дом был уже объят пламенем. Сара была дома одна. Ее соседка по квартире была в какой-то зарубежной командировке. Вот она спаслась. Голос женщины дрогнул, из ее глаз снова полились слезы.

– Все! Не будем больше об этом! – запротестовала Джулия.

– Когда Генри попросил, чтобы ему показали останки дочери, то в полиции сказали, что показывать в общем-то нечего! Один пепел. – Сьюзан горестно всхлипнула. – Мы похоронили урну с ее прахом на нашем городском кладбище. Раз в году, обычно на ее день рождения, я обязательно посещаю могилу дочери. Разговариваю с ней, молюсь за мою девочку, рассказываю ей о том, что случилось за минувший год у нас дома. – Женщина высморкалась в платок, горестные складки залегли возле ее губ. – Как она могла жить столько лет и не сообщить нам об этом?

В самом деле как, подумала Джулия. Двадцать пять лет Сара заставляла невыразимо страдать собственную мать. Почему же она молчала? Или на то были какие-то свои, особые причины? Или в этот чудовищный обман вовлечена какая-то третья сторона? И именно она, эта третья сторона, сообщила Саре, что родители больше не хотят ее знать, а одновременно родителям было сказано другое, что их дочь погибла при пожаре. Можно ли вообразить себе такое развитие событий? В принципе все возможно, вот только временные нестыковки… Как быть с ними? Сара предположительно погибла, когда Джулии было три годика. Почти в это же самое время была сделана фотография девочки из приюта. Но мать всегда говорила, что родители порвали с ней, как только узнали о ее беременности.

– Не понимаю, за что Сара могла так жестоко обидеть меня! – всхлипнула старушка. – Мне казалось, что я уже выплакала все свои слезы, а они все льются и льются.

– Это я во всем виновата! – покаялась Джулия. – Приехала вот и разворошила былое! Напрасно я это сделала!

– Вы сказали, что у меня есть еще одна внучка?

– Да! Элизабет, я зову ее просто Лиз или Лиззи. У нас разные отцы. Своего родного отца я не знаю. Мама вышла замуж за Джино Демарко, когда мне было пять лет. А спустя девять месяцев на свет появилась Лиз. Ей теперь уже двадцать два года. Она очень красивая и очень похожа на маму.

– А вот вы совсем не похожи на Сару.

Джулия понимала, что Сьюзан вовсе не хотела обидеть ее, и все же последние слова задели за живое.

– Не совсем! Мама говорила, что у нас носы одинаковые и у обеих длинные ноги. Но вы, конечно, правы. Сходства между нами немного.

– И она говорила вам, что мы от нее отказались?

– Да.

Старая женщина недоверчиво покачала головой.

– А где вы живете?

– В Сан-Франциско.

– О, это очень далеко отсюда. И как же Сара очутилась в Сан-Франциско?

Джулия лишь пожала плечами в ответ.

– Мама не любила распространяться о своем прошлом. Говорила, что эти воспоминания для нее слишком болезненны. Все свои тайны она унесла с собой в могилу.

– Отчего она умерла?

– У нее был рак груди. Врачи боролись за ее жизнь более двух лет, и она тоже боролась, но болезнь одолела.

Глаза Сьюзан снова наполнились слезами.

– Моя мать тоже умерла от рака груди. Даже смерть у них одинаковая.

Женщина погрузилась в долгое молчание, а когда заговорила снова, то голос ее был полон тихой грусти:

– Я рада, что моя дочь стала матерью, что она нашла в жизни свою любовь. Одного не понимаю: зачем Сара исключила из своей жизни нас с отцом?

Джулия бросила умоляющий взгляд на Алекса. Все, что бы она ни сказала, оборачивалось для старушки новой болью.

– Наверное, нам пора, – предложил он.

– Нет, постойте! – живо воспротивилась миссис Дэвидсон. – У меня еще к вам тьма вопросов. – Другие фотографии матери у вас есть?

– Да, я взяла с собой еще несколько штук. А у вас есть фотографии, на которых мама запечатлена еще совсем маленькой девочкой?

– Да. Они у меня наверху, в спальне! – Сьюзан поднялась с места. – Пошли, я покажу вам всё! А вы расскажите мне о своей жизни в Сан-Франциско. Может быть, совместными усилиями мы и найдем ответы хотя бы на часть вопросов.

Они покинули дом Сьюзан около полуночи и остановились на ночлег в отеле неподалеку от аэропорта. Джулия была вымотана до предела и одновременно пребывала в страшном возбуждении. Она увидела комнату, в которой росла ее мать, пересмотрела множество фотографий, запечатлевших Сару маленькой девочкой. Она узнала многое о покойном дедушке, о бабушке, о других родственниках. Семейные истории то и дело перемежались слезами, но Алекс проявил просто ангельское терпение к ним обеим. Интересно, что он сейчас думает обо всем этом, мелькнуло у Джулии, когда они поднимались на лифте в свои номера на третьем этаже. Они вышли в холл, и тут она не удержалась: