Книга Российские военные базы за рубежом. XVIII-XXI вв. - Александр Широкорад

После передачи в распоряжение И. Каподистрии фрегата «Елена» корабль «Князь Владимир» перевели и надолго оставили на Поросе, так как на нем испрели якорные канаты. И до получения новых корабль не мог выйти в море. Из офицеров «Князя Владимира» была создана хозяйственная комиссия под председательством командира корабля капитана 1-го ранга А.И. Грена. Комиссия занялась приемкой и распределением получаемых из России и со складов на Мальте запасов материалов и продовольствия для судов эскадры, а также занималась приемкой задержанных или конфискованных во время блокады судов и грузов.

С лета 1828 г. русские моряки всячески благоустраивали остров. Они вырыли несколько глубоких колодцев, построили магазины (морские склады), большой госпиталь, для детей местных жителей построили школу.

У рейда были построены две береговые батареи. На горе, с которой хорошо просматривался весь внешний рейд и подходы к острову, русские моряки поставили сигнальную мачту и организовали круглосуточный пост.

На западном рейде острова Гейден разрешил базироваться и греческой эскадре адмирала Андреас-Бокоса Миаулиса. В 1828—1829 гг. там базировались фрегат «Эллас», корвет «Индра», два-три брига и два парохода. Греческие парусники выходили в море редко, а оба парохода постоянно курсировали между Поросом, Эгиной и Навплией. А более двух десятков вооруженных частных бригов, шхун и других мелких судов простаивали в небольшой городской гавани. Часть из них Гейден использовал под плавучие магазины. Бриги «Киман» и «Фортуна» («Фортунато») были зафрахтованы в январе 1829 г. для грузовых перевозок. На каждый бриг было назначено по одному русскому офицеру с эскадры с разрешением поднимать российский командирский флаг. Эти бриги использовались при эскадре до конца войны.

Осенью 1828 г. — весной 1829 г. 66-пушечный корабль «Эммануил» участвовал в блокаде Дарданелл. Несмотря на то что он был введен в строй в конце 1824 г., корабль пришел в ветхое состояние и 1 мая 1829 г. был приведен в Порос, где обращен в блокшив для нужд русской эскадры.

В мае 1830 г. корпус «Эммануила» был продан греческому правительству за 30 тысяч талеров, а фактически в долг. Греки так и не отдали ни копейки.

В Порос регулярно приходили русские и иностранные (зафрахтованные) суда с грузами для эскадры. Только в 1829 г. из Кронштадта на Порос пришло 12 зафрахтованных Морским ведомством купеческих судов.

2 сентября 1829 г. в Адрианополе был подписан мир с Турцией. Теперь русской эскадре вроде бы нечего было делать в Средиземном море, и Гейден стал готовиться к уходу.

В своем прощальном письме Гейдену греческий президент Каподистрия писал: «Порос был еще недавно бедненьким местечком, не имеющим ни дорог удобных для езды, ни другого какого-либо народного учреждения. Ваше Превосходительство избрали этот порт местом для собрания флота, и вскорости этот остров оживился: громадные строения… дали средства к честному существованию многим рабочим людям и многим бедным и неимущим. Через несколько месяцев, благодаря всеобщему успокоению жителей, город Порос принял благоприятный вид проложением дорог, украсился площадями и выстроенными набережными, и обширное училище было в нем учреждено и устроено»[73].

22 октября 1829 г. адмирал Гейден получил Высочайший рескрипт, подписанный царем 24 сентября, о возвращении русского флота. А для поддержания порядка в Греции оставались корабли «Фершампенуаз» и «Александр Невский», фрегат «Елисавета», бриги «Улисс», Телемак» и «Ахиллес». Позже к ним присоединился фрегат «Княгиня Лович», который должен был находиться в Константинополе в распоряжении русского посланника. Все же остальные корабли и суда «к 1 мая непременно» должны были прибыть в Кронштадт «под началом старшего под вами флагмана». Самому Гейдену царь повелел остаться на Средиземном море. Однако адмирал отказался, и командовать оставшимися судами пришлось Рикорду.

Оставшиеся суда продолжали базироваться на Порос. В отдаленной части рейда Пороса уже в 1828 г. было устроено нечто типа артиллерийского полигона. Стрельбы там продолжались до 1831 г. Так, в октябре 1830 г. за удачные стрельбы адмирал Рикорд наградил матросов-артиллеристов корабля «Фершампенуаз» пятью испанскими талерами, что по тем временам было суммой немалой.

Между тем в Греции росло недовольство коррумпированным правительством Каподистрии и особенно деятельностью его братьев Виароса и Августиноса, а также другой родни, занявшей самые хлебные места.

Недовольство правительством Каподистрии греки стали переносить и на русских. Адмирал Рикорд писал: «Жители Пороса сразу после ухода эскадры [главных ее сил. — А.Ш.] стали ярыми нашими врагами».

В 1831 г. в Греции вспыхнуло восстание. В связи с этим эскадра контр-адмирала Рикорда получила приказание Николая I содействовать «законному» правительству президента Каподистрии.

В ночь на 14 (26) июля 1831 г. 150 греков с острова Индра под командованием адмирала Миаулиса захватила на рейде Пороса суда греческого флота: фрегат «Эллас» и корветы «Идра» и «Спеце».

После захвата этих кораблей греческого флота Каподистрия немедленно обратился к командирам союзных эскадр с просьбой содействовать возвращению этих кораблей правительству. На этот призыв откликнулся только русский адмирал Рикорд. Русская эскадра была рядом, да и Париж с Лондоном не собирались поддерживать Каподистрию. К этому времени на рейде Пороса стояли 44-пушечный фрегат «Княгиня Лович», бриги «Тельман», «Ахилл», «Улисс». 25 июля туда пришел из Константинополя люгер «Широкий». 18 (30) июля 1831 г. русская эскадра блокировала подходы к Поросу.

Через пять дней к Поросу подошли английские и французские корабли. Их старшие начальники Лайонс и Лаланд предложили Рикорду вступить в совместные переговоры с Миаулисом, однако русский адмирал отказался, считая, что такие переговоры придали бы видимость легитимности действиям мятежников Идры. Тогда английский и французский командиры сами вступили в переговоры с Миаулисом. Как позднее сообщил сам мятежный адмирал, позиция английского и французского командиров во время этих переговоров была двуличной. Формально они осудили действия идриотов и призвали их покинуть Порос. Но в приватной беседе Миаулису дали понять, что не применят силу против греческих кораблей, и посоветовали мятежникам создать какой-либо временный орган власти, для того чтобы придать их действиям вид законности.

В тот же день, 25 июля (6 августа) 1831 г., Лайонс и Лаланд покинули Порос, утверждая, что вопрос мог быть решен мирно только в случае уступок со стороны Каподистрии.

27 июля (8 августа) командир пушечного брига «Телемак» капитан-лейтенант Д.П. Замыцкий послал к греческому корвету «Спеце» шлюпку. Зачем? С целью начать переговоры? Но ведь адмирал Рикорд категорически отказался от любых переговоров. Единственной альтернативой была попытка захватить «Спеце». С борта корвета греки сделали несколько предупредительных выстрелов. Замыцкий использовал этот как повод начать бомбардировку. 20-пушечный бриг «Телемак» и 12-пушечный люгер «Широкий» открыли огонь по «Спеце». Греческие пароходы и береговые батареи на Поросе открыли ответный огонь. 24-фунтовые карронады брига нанесли сильные повреждения «Спеце». Корвет загорелся, а команда перебралась на берег.