Книга Не горюй! - Мэриан Кайз

Оказалось, что многие люди здесь знали моего спутника.

— Адам, куда это ты направился? — спросила одна девица. Блондинка. Розовые надутые губки, очень молодая, очень симпатичная.

— Я встретил старую приятельницу, — сказал он. — Хочу с ней выпить.

Я быстро обежала взглядом толпу, чтобы убедиться, что Хелен здесь нет. К счастью, я ее не увидела. Однако заметила женщину постарше, которая явно забеспокоилась, когда Адам прошел мимо их компании. Может, это влюбленная профессорша Стаунтон?

Я заметила еще несколько враждебных взглядов. Все от девиц. Даже смешно.

«А пошли они все!» — жизнерадостно подумала я.

Как все-таки странно получается! Мой муж меня бросил, а ведь он отличался лишь средней степенью привлекательности. Так что какой интерес я могу представлять для такого Адониса, как Адам?

К тому же я все еще люблю своего мужа.

Каким бы изменником он ни был.

Мы подошли к столу, и я представила Адама Лауре. Она покраснела.

«Значит, все женщины на него так реагируют, — сделала я вывод. — Не только члены моей семьи».

Адаму удалось найти свободный стул.

— А ты ужасный лжец, — улыбнулась я.

— Почему? — удивился он, широко раскрыв голубые глаза, и сразу стал выглядеть невинным мальчиком.

— Сказал той бедняжке, что я старая приятельница, — напомнила я.

— Но это так и есть, — сказал он.

— В смысле — старше тебя? Ведь мы виделись всего один раз. — Я несколько натянуто усмехнулась.

— Ну, о том, что вы старше, я знаю только от Хелен. Сам я думал, что вы значительно моложе. А кроме того, хоть мы и виделись всего однажды, мне действительно кажется, что вы мой старый друг.

Должна отдать ему справедливость, ему почти удалось выкрутиться.

Вообще, надо сказать, после появления Адама настроение у меня резко поднялось. Я почувствовала себя значительно счастливее. Стыдно признаться, но рядом с мужчиной я всегда ощущаю себя комфортнее. Кроме того, с ним оказалось интересно поговорить.

Лаура спросила Адама, откуда он меня знает, и он ответил, что учится вместе с Хелен.

Лаура бросила на меня многозначительный взгляд. Что-то вроде: «О господи, нет, только не студент. Теперь нам придется сделать вид, будто нас интересует тот проклятый предмет, который он изучает».

Но Адам сразу ее раскусил.

— Все в порядке, — улыбнулся он, — вы вовсе не обязаны расспрашивать меня про занятия.

— Да? — несколько смутилась она. — Тогда не буду.

Мы немного помолчали.

— Ну, — сказала Лаура, — теперь мне и в самом деле интересно.

— Я такой цели себе не ставил, — рассмеялся Адам. — Но раз вы спросили, докладываю: учусь на первом курсе, изучаю английский, психологию и антропологию.

— На первом курсе? — подняла брови Лаура, видимо подразумевая, что вид у него далеко не мальчишеский.

— Да, — подтвердил Адам, — я зрелый студент. Так мне говорят. Хотя зрелым я себя не ощущаю. Разве только когда сравниваю себя со своими однокурсниками.

— Они ужасные? — спросила я, надеясь на утвердительный ответ.

— Нет, не ужасные, — сказал он. — Просто молодые. Им ведь лет по семнадцать-восемнадцать, они попали в колледж со школьной скамьи, да и то только для того, чтобы чем-то занять пару лет. Не потому, что очень стремятся к знаниям. Или любят выбранные предметы.

Мы с Лаурой при этих словах устыдились. Ведь Джуди, Лаура и я как раз и являлись прекрасными примерами таких ленивых и избалованных студентов, о которых он рассказывал.

— А как получилось, что ты только сейчас поступил в колледж? — спросила я.

— Ну, раньше мне не хотелось. Когда я окончил школу, я, по сути, не знал, чем бы хотел заняться. Вот и делал всякие глупости, — интригующе добавил он. — А в последнее время я призадумался и решил, что хватит портить себе жизнь. Теперь я готов учиться. Мне в самом деле нравится.

— Правда? — удивилась я. На меня произвели впечатление его зрелость и целеустремленность.

— Да, — сказал он.

— Думаю, для меня удачно сложилось, что я так затянул с учебой. Зато теперь я способен все оценить. Мне кажется, всем надо советовать пару лет поработать, а уж потом решать, нужно ему учиться или нет.

— И чем ты занимался? — спросила я. — Работал?

— Вроде того, — резко сказал он, явно не желая распространяться на эту тему.

Мне становилось все интереснее.

Оказывается, у красавчика Адама есть прошлое! Во всяком случае, к такому можно было прийти выводу. Хотя скорее всего ему просто хотелось казаться таинственным, создать вокруг себя некий миф. Наверное, последние шесть лет он работал клерком. И в не самом интересном департаменте.

Лаура задала Адаму второй вопрос, который обычно задают студентам. (Первый: «Что вы изучаете?»)

— Что вы собираетесь делать, когда получите диплом? — спросила она.

Я ждала ответа затаив дыхание.

«Господи, пожалуйста, пусть он не говорит, что хочет стать писателем или журналистом!» — взмолилась я. Только такого клише не хватало. Я сложила руки лодочкой и подняла глаза к небесам.

— Я хотел бы заняться психологией, — сказал Адам, и я вздохнула с облегчением. — Мне интересно, как работает мозг человека. Я бы с удовольствием стал психотерапевтом. Или занялся рекламой — и использовал в этих целях знания психологии. Впрочем, до этого еще очень далеко.

— А как насчет английского? — нервно спросила я. — Тебе нравится?

— Конечно, — сказал он. — Это мой любимый предмет. Но работы в этом плане для себя я не представляю. Разве что податься в писатели или журналисты… Так ведь об этом мечтает каждый второй.

«Слава богу!» — подумала я.

Я порадовалась, что ему нравится английский, но просто не смогла бы выслушивать, как еще один человек собирается написать книгу.

Мы мило болтали, потом Лаура направилась к бару за выпивкой, а Адам повернулся ко мне и улыбнулся.

— Замечательно, — сказал он. — Приятно поговорить с интеллигентными людьми.

Я просияла.

Адам подвинулся немного поближе.

«Ладно, пусть у меня фигура не семнадцатилетней девушки, но я все еще могу развлечь мужчину», — самонадеянно подумала я.

Я чувствовала себя зрелой, сильной женщиной, уверенной в себе и своем месте в мире, остроумной и мудрой.

Ерунда, конечно.

Всего полчаса назад я плакала, потому что полагала, будто все в пабе знают, что я брошенная жена.

Теперь же благодаря Адаму я чувствовала себя прекрасно. Но разве важно, кто исправил мне настроение? В любом случае это лучше, чем чувствовать себя отверженной.