Книга Чайная на Малберри-стрит - Шэрон Оуэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В считанные секунды он поставил поднос на маленький столик, снял пиджак, бросил его на диван и подошел к Пенни. Кончиками пальцев он нежно провел по ее рукам, и Пенни закрыла глаза. Затем он обнял ее и со знанием дела поцеловал. Ричард Аллен никогда не терял самообладания, имея дело с женщинами. Совсем наоборот, он был на все сто уверен в своих мужских способностях. Беспокоиться он начинал, только если речь заходила об обручальных кольцах.
Они все целовались и целовались, и кофе совершенно остыл, и Пенни больше не вспоминала о Дэниеле.
Любовники
На следующий день Дэниел был какой-то испуганно-притихший. Пенни с наслаждением приняла ванну, не торопясь оделась и спустилась к завтраку, но не в восемь часов утра, а в половине второго дня. Он с удивлением посмотрел на ее новую прическу, не такой, как раньше, макияж и сказал, что она чудесно выглядит, но про вчерашний день ничего не спросил. Кажется, у него гора с плеч свалилась оттого, что она вообще вернулась, подумала Пенни. Он принес ей чашку чаю и булочку, как всегда. К ее полнейшему изумлению, он даже не спросил, где она провела ночь и почему явилась домой на рассвете, в шесть утра.
День шел своим чередом, и Пенни пришла в голову мысль, что он просто не понимает, как себя вести. Он женился на ней ради кафе. Так ведь это для нее много лет как не новость. В половине шестого она сказала Дэниелу, что уезжает отдохнуть на пару дней и берет кредитку, потому что хочет немного себя побаловать.
Дэниел побагровел, но ничего не ответил.
— Ты не хочешь спросить меня, куда я еду?
— А ты скажешь?
— Дэниел, нам нужно поговорить, серьезно поговорить. Прошу тебя.
— Знаешь, я вообще-то сам ухожу, вернусь примерно через час.
Он запер дверь и закрыл жалюзи. За последние семнадцать лет Пенни не могла припомнить ни одного случая, чтобы он закрыл кафе раньше девяти. Даже накануне Рождества чайная работала, и целые компании нарядных посетителей заваливались к ним по пути на вечеринки или уже обратно домой.
— Нам нужно поговорить, если мы и дальше хотим жить вместе, Дэниел. Так больше продолжаться не может.
— Поговорим, когда ты вернешься.
— Почему не поговорить прямо сейчас. Если ты против, я никуда не поеду.
— Нисколько. Езжай и как следует отдохни. Ты заслужила.
Он вышел через заднюю дверь, и Пенни не стала его останавливать. Она взяла небольшую сумку, положила туда кое-какие вещи, закрыла кафе и остановила такси, чтобы ехать к Ричарду. Он увезет ее на два дня за город. Они собирались совершать долгие прогулки, обедать в шикарном ресторане и провести ночь в номере небольшого, но дорогого отеля. У Пенни от подобной перспективы голова шла кругом. Она была замужней женщиной, имела любовника, но тем не менее чувствовала себя совершенно неопытной в любовных делах.
Милли Мортимер страшно обрадовалась, когда узнала, что Пенни решила отдохнуть. Она считала, после стольких лет рабства в чайной Пенни заслужила немного радости для себя. Она одолжила подруге красивое теплое пальто и пару кокетливых домашних туфель. Пенни не сказала ей о Ричарде. Она только сообщила, что уезжает на несколько дней, чтобы подумать о своей семейной жизни. Собственно говоря, это была чистая правда.
В любом случае отменять поездку слишком поздно — Ричард ждет ее. Она села в такси на заднее сиденье, покрепче прижала к себе сумку и посмотрела в зеркало заднего вида, все ли в порядке с ее новой прической.
Сестры Кроули обескуражены
За две недели до визита королевы Элис вспомнила про броши. Чтобы роскошные туалеты приобрели законченный вид, каждой из них нужна еще красивая брошь. У них были кое-какие сбережения, и теперь сестры мучились, разумно ли тратить деньги на новые украшения. Внезапно Беатрис почувствовала непреодолимое желание съесть кусочек шоколадного торта.
— Пойдем, — сказала она сестре. — Думаю, Дэниел знает, где можно недорого купить хорошую вещь, если ты понимаешь, что я имею в виду.
— Если уж кто и знает, так это он, — согласилась Элис. — Запри заднюю дверь, а я выключу радио.
Вопреки обыкновению, Пенни в чайной не оказалось, зато Дэниел подсказал им отличную идею, когда услышал, что их беспокоит.
— Почему бы вам не надеть что-нибудь из украшений вашей покойной матушки? — предложил он. — Лучше всего подошли бы вещи военной поры. Тогда вам было бы что показать и о чем рассказать королеве. Да и ей не одни же только военные фотографии разглядывать.
Беатрис сразу подумала о чемодане с мамиными вещами на чердаке. Сестры до отказа набили его старой одеждой, обувью и всякими вещицами, с которыми не смогли расстаться после маминой смерти. Вне всяких сомнений, где-то там была и шкатулка с бижутерией.
— Нужно достать с чердака чемодан и как следует там покопаться. Кто знает, может, что-нибудь отыщется. Спасибо, Дэниел.
Дэниел улыбнулся. Легко помогать другим. Сестры доели свой торт и отправились домой на поиски сокровищ.
После долгого пыхтения, сопения и возгласов «Осторожно!» чемодан стащили по лестнице вниз и водрузили на столе в спальне Беатрис. Сестры сели на кровать передохнуть, а потом открыли старинную кожаную крышку. Чемодан весь был покрыт пылью и паутиной, но внутри время, казалось, остановилось…
Мамины вещи все такие же чистые и нарядные, как при ее жизни. Платья и жакеты, комбинации и чулки.
— Какой миниатюрной была наша мама! — умилилась Элис. — Этот жакетик налезет разве только на куклу.
Беатрис выудила из чемодана шкатулку:
— Слава богу, украшения подходят к одежде любого размера. Надеюсь, мы найдем здесь что-нибудь подходящее. Какой молодец Дэниел!
В шкатулке лежали ожерелья, браслеты и серьги, а на самом дне — две большие броши. Одна, с бирюзой, — в форме стрекозы, а вторая — в виде букета красных тюльпанов с позолоченными листочками. Беатрис подняла броши повыше к свету, и стеклянные камешки засверкали, заискрились.
— Думаю, теперь мы экипированы как надо, — сказала Беатрис. — Я надену красную, а ты голубую. В следующий раз, когда мы пойдем в кафе, нужно показать их Пенни.
— А что там за бумага на дне спрятана? Видишь, уголок выглядывает?
Элис засунула руку под шелковую обивку шкатулки и вытащила пожелтевший от времени листок бумаги. Она развернула его и расправила на кровати. Это было свидетельство о рождении. Уильям и Элиза Кроули значились родителями девочек-близнецов, появившихся на свет в Белфасте в 1941 году.
— Но это ошибка! — возмутилась Элис. — Мы родились в тысяча девятьсот сороковом. Через полгода после того, как папа ушел на войну. Должно быть, тут что-то напутано.
Беатрис не шевельнулась, лишь нервно закашлялась.
Посчитав в уме, сестры погрузились в молчание. Они смотрели на дату, указанную в свидетельстве, и не решались произнести вслух правду. Слово не воробей… Получается, их зачали, когда Уильям уже ушел на войну. А из этого следует, что их биологические родители не были женаты. По крайней мере друг на друге. Беатрис вспомнила, как бессчетное число раз называла белфастских непослушных детей гнусными маленькими ублюдками. Она представила, как подобное клеймо должно терзать неокрепшую душу ребенка, которому и без того непросто постичь всю сложность мира.
