Книга Телохранитель - Мэгги Дэвис

— Здесь прекрасно! — крикнула она, перекрывая шум ветра. — Все прекрасно!

— Прекраснее всего ты сама! — Ветер уносил его слова, но взгляд говорил сам за себя. — Ты здорово изменилась.

Он вытянул свободную руку, положил ей на плечо и прижал к себе. Франческа знала, что с берега их все еще можно видеть. Какое-то мгновение ей казалось, что Курт поцелует ее. Порыв ветра бросил ей волосы на лицо, она ладонью отвела их назад, но он произнес, перекрывая шум двигателя:

— Хочешь, я поставлю паруса?

Она смогла только кивнуть головой, завороженная близостью его сильного тела.

— Отлично, — сказал он, отстраняясь. — Но тебе придется помочь мне.

Яхта развернулась носом в открытое море, и Франческа, замирая от страха, мертвой хваткой вцепилась в штурвал обеими руками. «Держи штурвал, — сказал ей Курт, — чтобы яхта не отклонялась от курса, пока я занимаюсь парусами». Небольшое рыболовецкое судно приближалось к ним, возвращаясь с Бимини.

Сердце Франчески ушло в пятки, когда «Фрейя» закачалась на волнах, поднятых встречной шхуной. Кто-то из членов команды, стоя у мачты, помахал рукой, но она не решилась оторваться от штурвала, чтобы ответить, настолько боялась нарушить данные Куртом инструкции. «Интересно, скольким еше женщинам он доверял штурвал своей яхты?» — подумала она.

Прочно стоя на палубе босыми ногами, с развевающимися по ветру волосами, Курт ставил паруса. Брезентовые полотнища поднимались и безвольно обвисали, полоскаясь на ветру. Курт двигался по палубе очень легко и уверенно, без всякой спешки и суеты. Раз или два он взглянул на нее, проверяя, как она управляется с судном, и улыбнулся ее сосредоточенному виду.

Когда паруса были подняты, он встал рядом, накрыл своими руками ее руки, мягко и осторожно убрал ее пальцы со штурвала. Франческа с удивлением увидела, что ничего не случилось — «Фрейя» без управления шла тем же курсом. «Яхта может идти сама по себе?» — изумилась она.

Курт взглянул на нее и улыбнулся.

— Нет, — произнес он, отвечая на ее безмолвный вопрос, — ты все делала правильно. Если оставить штурвал, яхта через какое-то время уйдет с курса.

Курт заглушил двигатель. Во внезапно наступившей тишине слышался только шум ветра и плеск волны. Через какое-то время яхта стала заметно замедлять ход.

— Пора, — сказал он, беря ее за руку своими теплыми пальцами, снова положил ее руку на штурвал «Фрейи» и немного повернул его.

Нос яхты двинулся вправо, паруса стали наполняться ветром, захлопали, заполоскались, а потом, наполнившись, развернулись подобно белым облакам. Палуба под ногами накренилась, бортовые релинги почти касались воды за бортом. Оцепенев от ужаса, Франческа почувствовала, как ее тело качнулось и прижалось к Курту при таком резком повороте и наклоне яхты.

Ее спутник снова рассмеялся. Услышав его смех, Франческа поняла, что яхта вовсе не собирается перевернуться и скрыться в волнах. Но в глубине души тревога осталась.

— Лучше достань что-нибудь выпить, — попросил он. — В холодильнике есть кока-кола и пиво. Мне пива.

И Курт легонько подтолкнул ее.

Франческа сделала несколько шагов по качающейся палубе, борясь с искушением поползти по ней на четвереньках.

Вниз вела крутая лесенка. Франческа оказалась в каюте, обшитой панелями из красного дерева. Она была оснащена телевизором и дорогой стереосистемой, но все же выглядела достаточно скромно по сравнению с яхтой Анджело и Касси, хотя, как казалось Франческе, «Фрейя» была больше. Переборки были обиты суровой материей ручной работы, гармонировавшей с теплыми тонами дерева. Узкий коридор вел в небольшую каюту с застеленными голубыми покрывалами койками, умывальником, зеркалом на переборке и голубыми занавесками на иллюминаторах.

За следующей дверью Франческа обнаружила отсек с двумя столами по сторонам от прохода, при-найтованными к палубе стульями и современным кухонным оборудованием. В камбузе царил строгий порядок, каждая вещь лежала на своем месте.

В холодильнике Франческа нашла напитки, открыла кока-колу для себя, захватила банку пива для Курта и двинулась в обратный путь.

Они держали курс к северу, оставляя за кормой побережье Палм-Бич. Восточный ветер старался прижать яхту к берегу, «Фрейя» шла галсами, порой зарываясь носом в волну. С облегчением Франческа обнаружила, что не подвержена морской болезни. На свежем воздухе она скоро проголодалась. Спустившись вниз, она разыскала на камбузе коробку сухих крекеров, съела почти все ее содержимое и вернулась на палубу, прихватив банан.

Курт не переставал посмеиваться над ней.

— Идет мертвая зыбь, — произнес он, — так что качки не будет. Можешь есть спокойно. Кстати, что ты нашла на камбузе?

Он откусил от ее банана.

— Похоже, из тебя получится неплохой моряк, — поддразнивал он ее.

Франческа нашла в каюте обрывок какой-то бечевки и завязала сзади волосы. Она была довольна тем, что отправилась на эту прогулку.

«Фрейя» упорно двигалась на север по направлению к Джуно-Бич. Делать было нечего, только смотреть на опускающееся за далекий горизонт солнце да на проплывающие мимо яхты. Их хозяева, завидев «Фрейю», приветствовали их. «Яхта пользуется большой популярностью», — подумала Франческа. Как и ее белокурый капитан, уверенно управляющий судном.

Курт рассказал, как когда-то участвовал в парусной регате, которая стартовала в Ньюпорте.

— Трудная была работенка на этих ньюпортских гонках. Для скорости с яхт снимают все, что возможно. Питаться приходится всухомятку — плиту тоже снимают, в каютах пусто и холодно, как в аду, никаких обогревателей. Спать приходилось в гамаках, и то лишь урывками. По нужде ходить — извольте за борт. Все приносится в жертву скорости. Днем и ночью ходишь сонный, мокрый и холодный, согреться удается только на солнышке. А оно почти никогда не выходит из-за туч. Все время туман, дождь и ветер.

— Звучит ужасно, — сказала Франческа.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Да нет, восхитительно. Чувствовать себя сильным, полным энергии, когда преодолеваешь трудности, побеждаешь стихию. Вот это и есть полноценная, по-настоящему счастливая жизнь.

«Странная мысль», — подумала Франческа, глядя на его загорелое лицо с лучистыми светлыми глазами. Он говорил об ощущении счастья. Но про себя Франческа могла сказать совершенно уверенно, что в таких условиях чувствовала бы себя просто ужасно. Она предпочитала находиться в тепле, быть сытой и ее совсем не привлекала перспектива борьбы с морской стихией. С нее было вполне достаточно той воды, что наполняла плавательный бассейн.

В той обстановке, о которой с таким воодушевлением говорил Курт, человек должен чувствовать себя очень свободным, но и очень одиноким. Хотя она знала, что одиночество ничуть не страшит Курта. Он повернулся, и ее поразило выражение его глаз.