Книга Я украду твой голос - Сергей Бакшеев

— Где входы-выходы в здание? — спросил Бурмистров.

— Там это, один вход. По центру. Но широкий. Перед ним плац для построения. Мы завсегда там перекличку делали. А по краям, вот они, бараки.

— А комната без окон с гладкими стенами внутри есть? — недоверчиво поинтересовался Кротов.

— Там?

— Ну, там, там!

— А, дак это. Кладовка для продуктов. Стены в кафеле, и без окон.

— Все коробки из нее вынесли, — пояснил Марк. — И заперли заложников.

— Быстро к столовой не подойдешь, — задумался полковник.

— А где расположены вооруженные посты преступников? — задал вопрос генерал.

— Дак, откуда мне знать, товарищ генерал, — выпучил глаза сержант.

— Не тебя спрашиваю. Ты свободен. — Бурмистров перевел взгляд на Композитора.

— В здании администрации на верхнем этаже. Там собрали самых дисциплинированных. Автоматы редко звякают. Еще есть здесь, здесь и здесь. Эти бахвалятся и всегда спорят.

— Все посты находятся далеко от ограждения, — сделал вывод Кротов. — Они держат под прицелом главные ворота, забор и плац перед столовой. Неожиданно не подойдешь, гранатами не забросаешь. Завяжется перестрелка. Как в этом случае остальные зеки поступят с заложниками — неизвестно.

— К сожалению, известно. Они уже перешагнули через кровь и теперь не остановятся, — вздохнул Бурмистров.

— Лучше всего укреплено здание администрации, — продолжал рассуждать армейский полковник. — Каменные стены, железные двери, окна в решетках. Его быстро не возьмешь. Но нам это и не требуется. Здание отсечем пулеметным огнем, и направим главный удар на столовую с заложниками. В нем длительную оборону организовать невозможно. Есть шанс — взять с наскока.

— Сколько минут тебе потребуется, полковник?

— Минут? Мои люди за полчаса здесь камня на камне не оставят.

— В это я верю. Это вы можете, — горько улыбнулся генерал. — Только за это время мы всех заложников потеряем.

— Мы постараемся быстрее, товарищ генерал. — Полковник стиснул кулак и зашипел: — Давить их надо, волков поганых.

— Это самое простое. Но…

— Если до рассвета штурм не начнем, они будут резать наших людей. Как баранов! Вы же слышали их вожака. И мы перед этой швалью на цыпочках ходим. — Полковник вытянулся, поправил френч и официально спросил: — Разрешите начать штурм, товарищ генерал.

В палатке воцарилась напряженная тишина. Бурмистров мучительно размышлял. Марк ленивым взглядом осматривал предметы, имевшиеся в штабе. Он первым нарушил затянувшееся молчание, удивленно спросив:

— Что это?

Все обернулись. Марк Ривун вертел в руках переносной мегафон на батарейках. Полковник отрывисто пояснил:

— Устройство для усиления звука. Взяли для переговоров. Если бы телефон не работал, воспользовались.

Марк поднял тяжелый рупор, щелкнул тумблером и тонко и протяжно дунул в микрофон. В палатке завыл ветер. Марк захрипел, тихо, одним горлом. Мегафон изрыгнул зловещий рокот. Молодой человек удовлетворенно констатировал:

— Они ждут прокурора из Москвы? Я готов быть прокурором.

Генерал рассматривал агента странным оценивающим взглядом.

— Вы хотите вступить с ними в переговоры?

— Я зайду к ним в гости.

— Внутрь?

— Да.

— Один?

— Если со мной пойдете вы, заключенные будут отвлекаться.

— Что это даст?

— Я поговорю с ними. По-своему.

Генерал взволнованно напрягся, мучительно осмысливая предложение. Полковник нетерпеливо заметил:

— Мы потеряем время, а у преступников появится еще один заложник. Только и всего!

Бурмистров проигнорировал слова Кротова и продолжил общение с Композитором.

— Вы хотите сказать, что сумеете нейтрализовать Кумаря?

— Сколько заключенных в колонии?

— Товарищ генерал-майор, — вновь вмешался в разговор Кротов. — Ну, что может сделать один гражданский против оголтелой толпы преступников?

— Отвечайте на вопрос, полковник! — Бурмистров жахнул кулаком по столу. — Сколько человек сейчас на территории колонии?

Кротов побагровел и нехотя процедил:

— Более трехсот. И у них около двадцати единиц огнестрельного оружия.

Композитор вертел в руках мегафон, словно оценивал его возможности.

— Я попробую.

— Когда? — расширив глаза, сдавленно выдохнул генерал.

— Мне бы какао. Сладкого, — попросил Марк. — И я готов.

Кто-то из армейских офицеров иронично хмыкнул: «Детский сад». Побагровевший генерал круто развернулся и рявкнул:

— Вы слышали? Какао!

— Да где же у нас… — начал было оправдываться полковник.

— Обеспечить!

После продолжительной суеты, в которую были вовлечены все служащие, имеющие отношение к питанию, Композитор согласился на чай с медом.

Полная луна лениво приподнялась над горизонтом и, с вечно глупой, но любопытной физиономией, нависла над растревоженной колонией. Никто из зеков не спал. Вторую ночь все ждали штурма. В общий успех не верили. Но каждый в глубине души надеялся в суматохе зацепить за пестрый хвост свою личную птицу-удачу и скрыться из злополучного места.

Однако полчаса назад прошел обнадеживающий слух, что власть, наконец, дрогнула и прислала прокурора из Москвы. Он привез долгожданное постановление об амнистии. И уже твердили, ссылаясь на телефонный разговор самого Кумаря, что половину амнистируют сразу же, а остальным скостят сроки. После смерти Сталина и ареста всесильного Берии, такие новости уже никому не казались невероятными.

Композитор допил остатки сладкого чая, подбил повыше шерстяной шарф, запахнул плащ и откинул в угол ненужную шляпу. Оттопыренные уши на фоне короткой стрижки выглядели по-детски беспомощно. Марк встал и покинул палатку. В левой руке он держал толстую кожаную папку, а в правой мегафон. Осторожно втянув носом прохладный воздух, Марк в очередной раз объяснил взволнованному генералу:

— Я войду один. Солдатам приближаться незачем. Запускайте их минут через десять.

— Знак дадите?

— Не знаю, — честно ответил Марк.

Генерал сжал худые плечи тщедушного агента.

— Если получится… Если заложники не пострадают… Я тебе…

Марк высвободился из генеральских объятий, потянулся к холодной луне, стряхнул накопившуюся усталость и бодрым шагом направился к черной стене колонии строгого режима, за которой его поджидали озлобленные на весь свет нетерпеливые уголовники.