Книга Печали веселой семейки - Марина Серова

— Представьте себе, — подхватила Мария, — как «приятно» мне было разыгрывать любовь к Каминскому. Он и раньше ко мне приставал, ведь жена у него и вправду не сахар. Впрочем, я всегда ему отказывала. Кончилось же тем, что он настолько меня зауважал, что решил связать со мной свою жизнь. И вот теперь все насмарку! Ну откуда, откуда могла просочиться информация из компромата? Кто обнародовал все эти факты?

Кажется, мне все окончательно стало понятно. А когда я поняла двойную игру Каминского, то так и вскипела. А я еще удивлялась, как же он доверил мне некоторый процент информации из компромата… Ведь то, что он мне рассказал тогда после автовыставки, само по себе могло бы нанести, выплыви те тайны на поверхность, значительный урон его конкурентам. Но именно так и случилось! А из этого следовал только один вывод: Каминский собирался погнаться за двумя зайцами сразу. И ведь погнался! И, вопреки известной поговорке, поймал обоих. Причем моими руками! Вот гад!

Оказывается, последние два слова предыдущего абзаца я даже произнесла вслух.

— Кто гад? — в один голос спросили Андрей и Мария, думая, наверное, что я сейчас назову имя того, кто воспользовался компроматом раньше, чем они успели его продать.

— Да Каминский, кто же еще! — воскликнула я. — Вот гад!

Какая же он и правда сволочь! Чужими руками жар загребать… Как вам это понравится? Использовал меня, чтобы убрать с дороги своих конкурентов! Теперь-то мне все ясно.

— Вы ведь это читали? — ткнула я пальцем в злополучную статью. — А знаете, почему Терентьев оказался как бы в стороне? Да потому, что я никому про его махинации не рассказала! Даже ему самому ничего не намекнула, что знаю о них. А все потому, что он постоянно отказывался говорить со мной о делах.

— Постойте! — удивился Андрей. — Ведь мы, Мария и я, за вами следили. Вы не ездили к Терентьеву. И к Кротовой тоже, и к Овсепяну. Вот у Алиева вы были, я сам видел. Мы тогда сильно струхнули: думали, что вы уже все раскрыли.

— И все-таки я там была. А у Овсепяна побывал один мой хороший друг, которому я рассказала ровным счетом только то, что он должен был передать Овсепяну. Ни слова больше. А к Терентьеву я, — от волнения, вспомнив наше свидание, я даже начала заикаться, — ездила, изменив внешность, под видом Лады Красовской, супруги питерского бизнесмена.

— Так это были вы! — воскликнула Мария. — Я ведь была на автовыставке и слышала ваш ответ насчет вишневого «Мерседеса». Надо же… Ни за что бы не догадалась, если бы вы сами мне сейчас не сказали, что вы и есть Лада Красовская.

Я была польщена, все-таки был в моем горе-маскараде хоть какой-то плюс.

Однако кое-что все-таки осталось для меня невыясненным. А еще оставался от разговора с Андреем и Марией неприятный осадок. Так что проникаться сочувствием к ним, что бы там они ни говорили, я не собиралась. Чувствовать жалость к двум преступникам? Они ведь в самом деле преступники, несмотря на то что действовали довольно неумело и несмотря на то что мой собственный клиент, по всей видимости, немногим им уступает.

Что ни говори, а получалась не слишком красивая картина. Зачем-то, ради какой-то «благой цели», как утверждают Андрей и Мария, им потребовались деньги, и большие. Что это за благая цель, я не знаю, но ради нее Мария согласилась на альянс с Каминским, который вряд ли способен — если вообще когда-нибудь был способен — вызывать в женщинах восхищение. А про Андрея я вообще молчу! Какой же может быть благая цель, если, преследуя ее, он согласился на связь с Эммой Эдуардовной, которая у нормального молодого парня вряд ли способна вызывать теплые чувства.

Правда, я тут же вспомнила, что и сама в своем расследовании пользовалась не самыми красивыми методами. Взять хотя бы мое первое и последнее свидание с Терентьевым, на котором я думала большей частью о том, как бы выудить у него, моего главного подозреваемого, признание. Но все-таки — и это чистая правда! — сколько раз я жалела о том, что судьба столкнула меня и его именно так, а не по-другому. А как было бы здорово встречаться с ним не как частный детектив с подозреваемым, а просто как женщина с мужчиной, ведь мы более чем просто симпатичны друг другу!

— Но что же за благая цель у вас была такая? — осведомилась я, отвлекаясь от своих мыслей.

Ответила мне Мария. Однако, прежде чем это сделать, она обратилась к Андрею:

— Знаешь, по-моему, мы должны все рассказать детективу. Пусть, выслушав нас, она сама решит, как лучше всего поступить в сложившейся ситуации. Похоже, мы все сейчас оказались не в очень-то приятном положении, и надо как-то его менять.

Андрей молча кивнул.

Кажется, гадальные кости не соврали мне и на этот раз. Не зря они предрекали мне властные полномочия. Сейчас именно мне придется решать, что делать дальше, и я невольно почувствовала гордость.

* * *

— Дело в том, что мы с Андреем брат и сестра, — начала Мария. — Правда, мало кто об этом знает. Мы носим разные фамилии, потому что у нас с Андреем разные отцы.

— Кстати, — поинтересовалась я, — ваша, Андрей, фамилия действительно Мурашов?

— Нет, конечно, — сказал Андрей. — А как вы выяснили эту? Наверное, на вокзале, когда мы с Эммой Эдуардовной покупали билеты на поезд до Москвы?

— Конечно, — ответила я. — Похоже, вы умеете предугадывать последствия.

— Похоже на то, — смеясь, подтвердил Андрей. — Так неужели я, зная, что вы будете меня искать, стал бы давать вам в руки такой козырь, как моя настоящая фамилия. Нет уж, я даже сейчас ее не назову. Достаточно вам будет знать, что, устроившись на работу к Каминскому — я водителем, а Мария секретаршей, — мы обзавелись новыми документами, причем фамилии в них были уже другие.

— Тогда понятно, почему Воб… то есть Эмма Эдуардовна клятвенно заверяла меня, что Мурашов — ваша настоящая фамилия.

— Ну да, конечно. Может быть, мне плохо удается играть роль человека, угрожающего вам по телефону, но уж о такой простой вещи, как смена фамилии и получение нового паспорта, я додуматься могу, хоть я и дилетант и никакого преступного прошлого у меня нет, даже не ищите.

Выяснив попутно то, что меня интересовало, я попросила Марию продолжать.

— Так вот, — стала она рассказывать дальше. — Когда наша мама умерла от пневмонии, Андрею было четырнадцать, а мне двенадцать. Вот тогда-то нас и взял к себе один бывший мамин одноклассник. По-моему, он всегда был в нее влюблен. Мама дважды выходила замуж, но оба раза неудачно. Ни Андрей своего папаши, ни я своего не помним. Заботы о детях показались им слишком обременительными, и они предпочли не нести за нас никакой ответственности. Где они сейчас и с кем, мы не знаем. Да и не хотим знать, честно говоря.

Я угостила всех сигаретами, и мы втроем дружно закурили.

— Что же было дальше? — спросила я.

— А дальше, как я сказала, нас взял к себе мамин знакомый. Вообще-то мы хорошо его знали и до маминой смерти, он приходил к ней в гости, приносил нам игрушки и конфеты. К сожалению, в детстве мы всего этого видели маловато. После смерти мамы Вадим Кудрявцев заменил нам родителей, хотя мы никогда не называли его папой и даже дядей. Просто звали по имени — Вадим. Он прирожденный юрист, блестящий адвокат. Наверняка вам известно его имя. Он дал нам образование и вообще сделал для нас все, что мог. Ему даже удалось устроить нас на хорошую работу. Андрей, технарь по натуре, прекрасно водит машину, я в совершенстве владею компьютером, умею общаться с людьми. Профессия секретаря-референта меня всегда привлекала, к тому же есть перспективы карьерного роста.