Книга Призрак Белой Дамы - Барбара Майклз

Когда он был дома, мы выезжали ежедневно, и он показал мне тропы через болото. Не зная их, всадник подвергал себя серьезным испытаниям: болото скрывало под своей кажущейся гладкой поверхностью трясины и тайные ловушки. Однажды днем мы ехали через узкую часть болота к Роулинсон-холлу. Роулинсоны были нашими ближайшими соседями — всего несколько миль напрямик через болото, хотя в объезд по дороге расстояние было большим. Мне не очень нравилась эта семья. Его тягу к неправильной грамматике и грязным выражениям сдерживало только подобострастное отношение к Клэру. Его тупость и дурное воспитание не шли ни в какое сравнение с моим старым приятелем в деревне! Однако даже этот визит имел свою прелесть, потому что мы ехали вдвоем с Клэром. Как часто, когда Клэр враждовал со мной, я мечтала о старых отношениях дружеского безразличия. Теперь, когда они восстановились, я поняла, что этого недостаточно. Тем не менее, мои чувства развивались. Когда я мечтала, как другие женщины, об объятиях Клэра и его поцелуях, дрожь, которая пробегала по мне, была не только от восторга. Я хотела любви, но боялась ее, и с течением времени двусмысленность моего положения становилась все невыносимее.

Письмо от тети — единственное известие, которое я получила от нее, заставило меня это понять. Я с трудом разбирала ее размашистый небрежный почерк и вздрагивала, читая ее откровенные замечания о жизни замужней женщины. Теперь, когда я была замужем, она дала волю своему язычку. Она поздравляла меня с тем, что я обрела «такого сильного здорового мужика» в качестве мужа, и удивлялась, почему до сих пор нет сообщений об ожидающемся наследнике.

«В этом только твоя вина, дорогая племянница, потому что, если верить слухам, Клэр уже доказал свои возможности в различных гостиницах и домах свиданий».

Я уже готова была выбросить с отвращением это дурно написанное послание, когда фраза из следующего абзаца привлекла мое внимание и заставила сильнее забиться мое сердце. «Наш молодой музыкальный друг» — так начиналась эта фраза, и последующие строки взволновали меня еще больше.

Какой-то незнакомец посетил квартиру моей тети — от дорогостоящего дома она отказалась, — чтобы навести справки о «нашем друге». Незнакомец представился частным поверенным, интересующимся музыкантом по просьбе клиента, но тетя потребовала доказательств его честных намерений. «Такую отвратную личность трудно себе представить, — писала тетя. — С такой плутовской ухмыляющейся физиономией, с волосами, словно приклеенными к голове, в лоснящейся одежде, он вряд ли мог вызвать у кого-либо доверие в качестве поверенного».

Из письма я поняла, что «отвратная личность» обладала ценным качеством убеждения — предложила деньги. Короче, тетя с удовольствием выложила ему всю информацию, каким бесценным парнем был «наш друг». Я ни на минуту не сомневалась, что тетя рассказала поверенному все потрясающие факты моего несостоявшегося побега. Что касается следов Фернандо, здесь моя тетя оказалась не в силах помочь; по ее мнению, Фернандо сбежал за границу через неделю после «того известного тебе события, которое ты хорошо помнишь».

Это письмо потрясло меня. Я, естественно, сопоставила незнакомца, посетившего леди Расселл, с неприятным поверенным Клэра. Но все же казалось неправдоподобным, чтобы Клэр мог пойти на такое…

Чем больше я думала об этом, тем более вероятным оно мне представлялось. У меня не было доказательств, описание незнакомца было расплывчатым, его имени тетя не назвала. И все же, пытаясь объяснить безразличие ко мне Клэра, я хваталась за соломинку. Неужели он все еще сомневался в моей верности?

Во всяком случае, Фернандо исчез, что служило некоторым утешением. Теперь сама мысль о нем казалась мне отвратной, и я не понимала, как могла вообразить себя влюбленной в подобного типа.

Пришел сентябрь и вместе с ним резкое изменение в погоде. Знойные августовские денечки остались воспоминанием, их сменили туманные серые дни и холодные ночи. Непрекращающийся дождь не способствовал моим подопечным в деревне. Некоторые умерли, другие поправились, но всегда оставались страждущие.

Одной из жертв этой изнурительной лихорадки была мисс Флитвуд. Ее брат уверил меня, что ее жизнь вне опасности, но, конечно, она принимала посетителей; единственное, что я могла сделать для нее, — регулярно справляться о ее здоровье и посылать маленькие подарки в виде желе и фруктов. К тому же, представляя ее в уютном домике под присмотром слуг и преданного брата, я не могла не сравнить ее положение с судьбой больных жителей деревни и поэтому ничего не предпринимала.

Однажды, когда я совершала обход моих больных с корзинкой медикаментов, я оказалась перед закрытыми дверями.

Я отправилась домой в слезах и рыданиях. За обедом Клэр увидел мои красные от слез глаза и поинтересовался причинами. Я рассказала ему о случившемся.

— Они сказали, что это небезопасно, — закончила я свой рассказ, и слезы снова полились у меня из глаз. — Я так долго рисковала для них, а они больше не хотят меня видеть. Говорят, это не лихорадка, а что-то похуже. Я сказала, что болела брюшным тифом, но…

— Холера, — сказал Клэр скорее для себя, называя слово, которое я боялась произнести. Он сжал губы, и его лицо нахмурилось от раздражения. Я не поняла причину его гнева, пока он снова не заговорил:

— Когда я представляю вас стоящей перед этими гнусными лачугами и умоляющей впустить себя… Нет, я не сержусь на вас. Думаю, что у меня нет и на них злобы. Я не жду благодарности или понимания от этих мужланов.

— Они не мужланы, а просто несчастные больные люди. Клэр, не могли бы мы…

— Поговорим об этом потом. — Он поднялся. — На сегодняшний вечер я приглашен к Роулинсонам. У них собираются джентльмены из Йорка. Возможно, я там заночую. И если я не вернусь домой, не желаете ли вы поехать утром на прогулку и встретить меня? Теперь вы знаете дорогу, я полагаю.

Я оценила его попытку отвлечь меня от деревенской темы и, хотя я была не в настроении куда-либо ехать, согласилась. Вскоре после его отъезда пошел сильный дождь, и я не удивилась, когда позднее он не вернулся домой.

Клэр объяснил, что отправится домой утром после завтрака, поэтому я собиралась выехать пораньше. Дождь прекратился, но низкое небо все еще было закрыто тучами. Миссис Эндрюс попыталась отговорить меня от поездки.

— Вы промокнете до нитки и испортите одежду, — сказала она. — Их милость поймет, почему вы его не встретили.

Она сама не очень верила в свои доводы, и я знала отчего.

Просьбы Клэра мало чем отличались от приказаний, к тому же он был так любезен со мной в последнее время, что я не хотела чем-либо вызвать его недовольство. Поездка скорее представлялась мне удовольствием. Дождь практически прекратился, и ветер, раскачивавший верхушки деревьев, нес свежий, соблазнительный воздух.

Когда я пришла на конюшенный двор, Султана была уже оседлана, как я приказала, но моего верного конюха нигде не было видно.

— Где же Том? — спросила я старшего конюха, который придерживал мне стремя.