Книга Пуля для ликвидатора - Сергей Самаров

Последствия подобной неаккуратности трудно предугадать. Но хорошего они обещали мало. Да и разговаривать на ходу там, где уже начал ощущаться разреженный воздух, тоже не хотелось. А разреженный воздух говорил о том, что взвод забрался на значительную высоту над уровнем моря. Однако пока нехватка кислорода на самочувствии не сказывалась. Взвод был хорошо подготовлен физически и возможный темп передвижения все же поддерживал. И чем выше поднимался старший лейтенант Плешивый и его солдаты, тем яснее становились звуки идущего в соседнем ущелье боя. Звуки разорвавшихся мин слышно было хорошо. Иногда ветер доносил даже воющий звук от полета мин. Звук очень неприятный, особенно когда мина летит в тебя или просто пролетает над твоей головой. Виктор Сергеевич где-то читал, что именно звук летящей мины навел ученых на мысль о создании психотронного оружия, способного воздействовать звуком на людей. И тогда же начались опыты. Ученые с удивлением обнаружили, что звуки отдельного диапазона способны поднимать людям настроение, а звуки другого диапазона портить. Причем человеческий организм так устроен, что разные частоты звука способны воздействовать на разные органы. Одни возбуждают нервную систему до такой степени, что человек становится разрушителем, другие просто вызывают остановку сердца, третьи — острую боль в печени, четвертые могут вызвать сильнейшую диарею. И уже давно испытываются, а порой даже применяются звуковые пушки ультрадиапазона и инфрадиапазона. Например, для разгона демонстраций инфразвуковые пушки, вызывающие неудержимую диарею, применялись во Франции и в Грузии во временя правления Саакашвили. Во время захвата Косово в Югославии испытывались американские инфразвуковые установки, вызывающие у людей панический страх. Но началось все со звука полета мин, который все отчетливее и чаще можно было услышать на траверсе хребта. И только при самых затяжных порывах ветра слышна была автоматная стрельба.

И с каждым метром движения звуки боя приближались. Они приближались и тогда, когда тропа уводила вправо, на сторону соседнего ущелья, хотя по большей части она шла по левой стороне. Но местами на самом хребте путь перегораживался такими скалами и каменными завалами, преодолеть которые было невозможно, и приходилось обходить.

Откуда здесь, на хребте, взялась тропа, понять было трудно. Но то, что тропа проложена не отарами овец, а людьми, это однозначно. И вести она могла только к границе с Грузией. Может быть, по ней ходили бандиты, может быть, контрабандисты. Обычные тропы по долинам и по дну ущелий пограничники и другие федеральные службы старались контролировать. Но как проконтролируешь сложный путь по траверсу хребта, уходящего далеко за границу, как показывала карта. Поставить здесь стационарный пост, чтобы перекрыть тропу, сложно и затратно. Служащих на таком посту менять и снабжать придется только вертолетом. А эффект будет минимальным, потому что по такому пути, возможно, проходит одна группа раз в несколько лет.

* * *

Звуки боя становились все явственнее и даже легко отделялись от неизбежного в таких местах эффекта гуляющего эха. Оно уходило куда-то далеко, перекатывалось, играя, как мячик, на камнях и скалах. Судя по прошедшему с начала боя времени и по предварительному раскладу сил, внутривойсковики должны были бы уже подавить сопротивление противника. Они значительно превосходили его и по огневой мощи, имея в наличии минометы, и по численности личного состава. Но, наверное, бандиты знали, куда шли и зачем так торопились. Видимо, там, в ущелье, было какое-то или природное, или даже искусственно созданное укрепление, которое с разбегу, как говорится, на плечах противника, взять невозможно. В горах часто встречаются такие участки, словно природа предвидела возможность ведения здесь боевых действий и приготовила укрепрайоны. Скалы иногда поднимались так, что забраться на них можно было только по одной узкой и сложной тропе, по которой проход допускался только по одному человеку, если вообще возможно было проходить, а часто приходилось и вообще карабкаться, как скалолазу. Взять такую позицию с ходу невозможно, здесь требуется авиация, хотя бы вертолеты, которые, расстреляв НУРСы, еще и пулеметами скалы покрошат и перемешают людей с камнями. А уж сразу после вертолетной атаки следует и самому идти вперед. Но что делать, если погода не позволяет вертолетам работать[16], да и условий для такой работы может не быть, если ущелье слишком узкое, и вертолету там будет слишком опасно маневрировать? Остается брать измором, ждать, как говорится, у моря погоды, постреливая наудачу. Даже просто заставить банду увязнуть в бою и не дать возможности отойти, это тоже уже частичная победа, потому что банде ждать подкрепления неоткуда, а к федеральным силам может и подкрепление подойти, может и погода измениться, и тогда последует поддержка с воздуха. Видимо, подобный бой и происходил в ущелье.

Тропа между тем становилась все труднее и труднее, ноги постоянно скользили, и, потеряв осторожность, легко было скатиться под уклон. Темп движения пришлось снизить. Но и бандиты, наверное, тоже снижали здесь темп, а ходить так, как ходит спецназ ГРУ, они не умеют, в этом старший лейтенант Плешивый уже не раз убеждался.

В одном месте Виктор Сергеевич, идущий по-прежнему ведущим и даже чуть-чуть впереди пулеметчика, заметил, как со снега в сторону ступали чьи-то большие башмаки. Причем не просто ступали, а даже топтались на месте какое-то время. Снег на самой тропе вроде бы казался нетронутым, но, присев и рассмотрев его внимательно, старший лейтенант понял, что снежный покров не такой жесткий, как вокруг. Дальнейший осмотр показал, что поперек тропы наст просто прорезан ножом, потом поверх прореза был положен снег, взятый где-то в стороне, и все это аккуратно заглажено. Но если снег бандиты прорезали, то явно не для того, чтобы произвести здесь какой-то магический обряд, хотя и с магическими обрядами в эту войну тоже встречаться приходилось. Но здесь было другое, и Виктор Сергеевич знал что.

Он посмотрел по сторонам и увидел в скале сбоку расщелину. Все стало ясно. Приготовив моток скотча, старший лейтенант шагнул к скале и посветил в расщелину фонариком. И сразу увидел две гранаты и идущую от них проволоку. Обычно для растяжки используется только одна граната. Здесь две не пожалели. Если бы кто-то наступил на прорезь под снегом, проволока натянулась бы и выдернула из расщелины обе гранаты. Кольца с них были сорваны, и при падении в этом случае освобождались прижимные рычаги. Взрыв двух гранат просто смел бы с тропы тех, кто на ней оказался бы в радиусе нескольких метров.