Книга Город Пустых. Побег из дома странных детей - Рэнсом Риггз

Это жужжали пчелы. Сотни, тысячи пчел. А затем появились и они сами. Сначала всего несколько насекомых выползло на его приоткрытые губы. А затем его телом как будто завладела какая-то неподконтрольная ему сила: плечи ушли назад, грудь выпятилась вперед, а челюсти широко распахнулись. Из его настежь открытого рта ударил такой невероятно плотный поток пчел, что, казалось, это какой-то упругий предмет. У него в горле будто разматывался толстый и бесконечно длинный шланг насекомых.

Мистер Уайт в ужасе и растерянности попятился от окна.

За окном в поле Браун рухнул на землю, окруженный тучами жалящих насекомых. Когда его тело упало, оказалось, что за его спиной стоит другой человек.

Это был мальчик.

Хью.

Он стоял, вызывающе глядя в окно. Насекомые роились вокруг него огромной вращающейся сферой. Ими было заполнено все поле. Тут были медоносные пчелы и шершни, осы и журчалки, а также множество других жалящих насекомых, которых я никогда в жизни не видел. И все эти насекомые подчинялись Хью.

Мистер Уайт поднял револьвер и начал стрелять. Он опустошил весь барабан.

Хью опустился на землю, исчезнув в траве. Я не знал, упал ли он или просто присел. Тут к окну подбежали еще три солдата.

— Пожалуйста, не убивайте его! — крикнула Бронвин.

Не обращая на нее внимания, они изрешетили поле пулями, оглушив нас грохотом стрельбы.

И тут пчелы появились в комнате. Их было не больше дюжины, но они были разъярены.

— Закройте окно! — взвизгнул Уайт, отчаянно размахивая руками.

Один из солдат захлопнул раму. Твари начали гоняться за влетевшими в комнату насекомыми, пытаясь их пришлепнуть. Пока они этим занимались, снаружи продолжали собираться пчелы. Они повисли на окне огромным шевелящимся одеялом. Их было так много, что, к тому времени как мистер Уайт и его люди покончили с пчелами внутри, те, которые остались снаружи, уже почти полностью заслонили собой солнце.

Солдаты сбились в кучу посреди комнаты спиной к спине, ощетинившись винтовками, как дикобраз иглами. В хижине было жарко и темно. Жутковато странный гул миллиона обезумевших пчел эхом отдавался у нас в ушах.

— Заставьте их отступить! — закричал мистер Уайт срывающимся голосом, в котором звенело отчаяние.

Как будто это мог сделать кто-то, кроме Хью… если он все еще был жив.

— Я сделаю вам другое предложение, — подал голос Бехир. Он поднялся на ноги, подтягиваясь на решетке окна. Его силуэт четко вырисовывался на фоне темного стекла. — Опустите оружие, или я открою окно.

Мистер Уайт резко развернулся к нему.

— Даже цыган не способен на такой идиотский поступок.

— Вы слишком хорошо о нас думаете, — отозвался Бехир, берясь за ручку окна. Солдаты подняли винтовки.

— Давайте, — произнес Бехир, — стреляйте.

— Не делайте этого, вы разобьете стекло! — закричал мистер Уайт. — Схватить его!

Солдаты отшвырнули винтовки и бросились на Бехира, но он уже ударил кулаком по стеклу.

От этого удара все окно вылетело наружу. В комнату хлынули пчелы, и в хижине воцарился хаос — крики, стрельба, толкотня. Впрочем, все это заглушал рев насекомых, который, казалось, заполнил не только мои уши, но и вторгся во все поры моего тела.

Солдаты, отпихивая друг друга, рвались к двери. Справа от меня Бронвин толкнула Оливию на пол и накрыла ее своим телом.

— Ложись! — закричала Эмма, и мы упали рядом.

Пчелы ползали по коже и запутывались у меня в волосах. Я ожидал смерти. Пчелы покрывали все открытые участки моего тела, и, если бы им вздумалось меня жалить, у моей нервной системы не было бы ни малейших шансов выдержать эту яростную атаку.

Кто-то распахнул дверь, и в хижину ворвался свет. Чьи-то ботинки загрохотали по полу. Не меньше дюжины ботинок.

Стало очень тихо. Я медленно поднял голову.

Пчелы исчезли. Солдаты тоже.

И тут снаружи донесся хор перепуганных голосов. Я вскочил на ноги и ринулся к разбитому окну, возле которого уже толпились цыгане и мои товарищи.

Сначала я вообще не увидел солдат. В пятидесяти футах от дома вращался огромный шар из насекомых. Он был таким плотным, что казался почти черным. Вопли доносились изнутри этого шара.

Постепенно крики стихли. Когда все закончилось, туча пчел начала редеть, обнаруживая нашим взглядам тела мистера Уайта и его людей. Они тесной группой лежали в поле. Казалось, они умерли. Возможно, так и было.

Уже через двадцать секунд их маленькие убийцы снова разлетелись по всему полю, и чудовищный гул затих. В их отсутствие вокруг воцарилось странное буколическое спокойствие, как будто в этот самый обычный летний день не произошло ничего особенного.

Эмма сосчитала на пальцах тела солдат.

— Шестеро, — подвела она итог. — Это все. С ними покончено.

Я обнял ее обеими руками, дрожа от благодарности и изумления.

— Кто из вас пострадал? — спросила Бронвин, лихорадочно озираясь вокруг.

Последние несколько мгновений были сплошным безумием — бесчисленные пчелы и стрельба в темноте. Мы начали осматривать себя в поисках пулевых ранений. Гораций был оглушен, но находился в сознании, только по его виску стекала струйка крови. Резаная рана на бедре Бехира оказалась довольно глубокой, но не представляла особой опасности. Все остальные были перепуганы, но целы. Каким-то чудом ни у кого из нас не оказалось пчелиных укусов.

— Когда вы разбили окно, — обернулся я к Бехиру, — откуда вы знали, что пчелы не нападут на нас?

— Я этого не знал, — покачал головой он. — К счастью, способности вашего друга очень сильны.

Нашего друга…

Эмма резко отстранилась от меня.

— О боже! — воскликнула она. — Хью!

В суматохе мы совершенно забыли о нем. А он, наверное, уже истекал кровью, лежа где-то в высокой траве. Мы рванулись к двери, но в это мгновение он преградил нам путь, появившись в дверном проеме. Одежда Хью была грязной и покрытой зелеными пятнами от травы, но сам он улыбался.

— Хью! — воскликнула Оливия, бросаясь к нему. — Ты жив!

— Конечно жив! — радостно подтвердил он. — А у вас все целы?

— Благодаря тебе — да! — сообщила ему Бронвин. — Гип-гип ура!

— Хью, ты спас нас в последний момент! — сообщил ему Гораций.

— Где я представляю собой смертельную опасность, так это посреди цветущего поля, — кивнул Хью, наслаждаясь всеобщим вниманием.

— Приношу извинения за все те случаи, когда я насмехался над твоими способностями, — произнес Енох. — Не так уж они и бесполезны.