Книга Андерманир штук - Евгений Клюев

– Что ж Вы такое говорите-то… – опешил Антон Петрович.

– Неправильное? – ужаснулся Петя.

– Да в том-то и дело, что правильное! Только сам я обозначить этого все никак не мог, ну никак не мог… а Вы пришли – и обозначили, печальный клоун Петя Миронов… Надо мне посмотреть Вас в работе… обязательно бы.

– Да у меня только так… у меня только репризы отдельные…

– Значит, репризы и посмотрю… вот со Львом специально приду и специально на Вас посмотрю.

Нет, он, печальный клоун Петя Миронов, не заслужил такого: чтобы сам Антонио Феери, специально, его репризы пришел смотреть… Умирающий, Господи, Антонио Феери! Что же делать, что ж теперь делать… – то!

– Вы, Петя, об этом не думайте… зачем думать об этом! Так бывает… всегда.

– Я об этом не думать – не могу, Антон Петрович… в плохое время мы встретились.

– В самое хорошее, Петя: между жизнью и смертью – ба-лан-си-ро-вать будем! Чудесное слово такое, задумчивое… «ба-лан-си-ро-вать». А потом я качнусь в одну сторону и – поминай как звали. Но Вам еще долго после меня – ба-лан-си-ро-вать.

– Можно все-таки спросить, Антон Петрович… как Вам стало известно?

– У меня приятель один старый, фронтовой, есть. Врач. Вот я к нему и сходил на обследование, заметив кое-что у себя… на себе. А между нами врать, видите ли, не принято.

– И он ничего не назначил… лечения, там, или чего-нибудь?

– Петя Вы… Миронов, не терзайте себя. Какое лечение, дорогой мой! Химия? Умрешь так же скоро, только очень ослабевшим… а мне зачем – ослабевшим?

– Вам – незачем, – честно сказал Петя.

Они молча пили чай с конфетами.

– Я вот только что, – сказал вдруг Антон Петрович, – название для аттракциона придумал… если бы сейчас его делать стал: «Ассорти». Жалко, что Вы раньше – лет эдак десять назад – с конфетами этими не пришли! Глупые у меня названия были – «Полчаса чудес», «Фокусы, изжившие себя»… – все «с отношением», а зачем оно – отношение? Не надо мир обольщать – и воевать с ним не надо, надо вот так: ассорти… Подарить Вам это название – для Вашего спектакля будущего или просто на счастье, подарить?

– Подарить! – слабым эхом откликнулся Петя Миронов. – Я с ним что-нибудь сделаю… Я для Вас одного сделаю – можно?

– Делайте, – распорядился Антон Петрович. – Что угодно делайте, только назовите «Ассорти». На память об этой встрече.

20. НЕТ

В поликлинике сказали вот что: деду надо чаще бывать на воздухе. После очередного, сезонного, обследования сказали. Молодой розовощекий участковый (выглядел он так, что это надо было через запятые писать: молодой, розовощекий, участковый!) надавал рецептов и велел деду не забывать свою поликлинику.

«Своей» была поликлиника «старых большевиков». «Старых большевиков», которые пока сохранялись, но однажды должны были вымереть все… – и что тогда с поликлиникой, кто в нее потом ходить будет, когда все вымрут?

Дед Антонио не понимал, почему именно эта поликлиника приняла на себя ответственность за его здоровье. Старым большевиком дед никогда не был. «Меня, видите ли, при-кре-пи-ли, – произносил он по слогам и разводил руками. – Наверное, решили: ой, какой хорошенький, прикрепим-ка его во-о-он туда и станем любоваться».

– Ну па-ап, – не понимала Леночка, – чего ты, я прямо не знаю! Ты же заслуженный, вот и прикрепили…

– Туда на коне въезжать надо, с шапкой наголо, – пытался оправдаться дед.

– «С шашкой наголо» это называется, – нервно поправляла Леночка. – Вояка…

А что, и вояка! Просто воевал по-другому… но, кстати, бригада цирковая только по передовой и ездила – вполне могло шарахнуть как следует. Между прочим, сам генерал Ефимов ему тогда сказал – покурить к нему подошел после выступления: «Ты, артист, голову-то не вешай. Под пулю лезть – дело, как говорится, не хитрое. А вот голубя белого из ниоткуда достать – живую птицу мира, Духа Святого, как говорится…» На этом месте генерал Ефимов притормозил, потому что голос подвел: захрипел. Но он тут же взял голос в руки – цыц, дескать! – и достойно закончил высказывание: «Дай-ка расцелую тебя, как говорится, за голубя этого… я голубя живьем не помню когда последний раз и видал, а люблю».

И расцеловал. Хоть и грозный, говорят, был: с кем попало не расцеловывался. Контузило его потом, генерала Ефимова, – и все бредил он, рассказывали, белым голубем, Духом Святым. С тем и демобилизовался.

Так что было дело, Леночка, воевали… Только поликлиника старых большевиков тут все равно ни при чем, конечно.

Льву нравилось сопровождать деда сюда. Шли от Маяковской, мимо Театра Сатиры и почти тут же заворачивали налево, потом еще раз налево, в крооохотный переулочек, в самом начале которого старых большевиков и прятали от большевиков – прочих. Лекарства там были чуть получше – кажется, врачи немножко поопытнее – вроде как, но уж такой чтобы совсем головокружительной разницы не особенно наблюдалось. За исключением одного момента: коридоры были пусты. Печальных очередей, как в других поликлиниках, видеть не приходилось: лечащий врач назначал время – и пациент входил в кабинет по часам, а освободится – следующий уже на подходе. Так что в коридорах Лев, дожидаясь деда Антонио, обычно один сидел. «Вы к кому?» – с удивлением спрашивали его иногда люди-в-белых-халатах. «Я… ни к кому, я деда жду».

С сердцем у деда ничего угрожающего, слава Богу, не оказалось. «Сердца не обнаружено, – пошутил Олег Григорьевич (молодой, розовощекий, участковый!), аккуратно снимая с лица Льва счастливую улыбку и пряча ее в нагрудный карман халата. – Но зато имеются другие органы, поддерживающие жизнедеятельность!»

Лев не стал острить в ответ: готовых острот, которых требовала ситуация, у него с собой не было. Так что он ограничился тем, что было, – спасибом да бутылкой армянского коньяка, давным-давно кем-то подаренной деду Антонио. Коньяку Олег Григорьевич обрадовался привычной радостью советского врача.

Из поликлиники пошли как обычно. Всю дорогу дед Антонио сетовал на отсутствие у него сердца: «Вот урод-то Царя Небесного! Без сердца живу…» Остановились на Пушкинской, у фонтана. «Посидим?» – предложил дед.

Присели на спинку наполовину запорошенной снегом лавочки.

Они часто сидели здесь летом – выбирая подветренную сторону, чтобы брызги от фонтана падали на них.

– Когда я умру… – начал было дед, но Лев остановил его:

– …ты никогда не умрешь. Ты не из таких. Ты, в самом крайнем случае, перейдешь в качественно новое состояние.

– Ага, – недолго думая согласился дед. – Когда я перейду в качественно новое состояние, ты приходи сюда иногда летом – брызги ловить. Я здесь с тобой разговаривать буду. Спросишь о чем-нибудь – я и отвечу. Спросишь, который час, а я отвечу – он посмотрел на часы: – полпятого, дескать.

– Я не дам тебе перейти в качественно новое состояние.