Книга Невидимая смерть - Евгений Федоровский

Политический отдел штаба сухопутных войск выделил самолет. Он летел вне расписания, без посадок, на максимальной скорости. Фотографии и статьи должны были появиться в утренних выпусках 23 июня. Пристроив пишущую машинку на коленях, Юстин выстукивал первые строки: «Схватились две крупнейшие армии мира. Ни одна битва в истории не идет в сравнение с этой, даже колоссальные операции в Пруссии августа 1914 года и последний усталый натиск американо-англо-французских армий на „линию Гинденбурга“ в 1916 году бледнеют перед ней. По числу людей, весу боеприпасов, протяженности фронта, отчаянной ярости боев день 22 июня навсегда останется в памяти поколений». Он все еще находился в состоянии пьянящего возбуждения, увидев в действии шрапнельные удары, о которых говорил Фердинанд Порше. Он попал в танковую колонну дивизии Рейнгардта, входящую в состав группы-2 Хейвца Гудериана. С хода бронированные машины пересекли пограничную полосу, обошли Брест, оставили после себя затихающий гул орудий и помчались по сухим неповрежденным дорогам в глубь советской территории. Впереди неслись мотоциклисты, бронемашины, транспортеры с прицепленными противотанковыми пушками и пять-шесть легких танков Т-2. За ними двигалась основная танковая масса – примерно 70 машин. Молодой красавец Ганс Георг Рейнгардт в хлопчато-бумажной куртке и берете сидел на головной «тройке» и время от времени по рации соединялся с командиром авангарда, готовый развернуть колонну в атакующие порядки, если отряд натолкнется на сопротивление. Позади шла смешанная группа мотопехоты и дивизионной артиллерии.

Гремя гусеницами, утробно рыча моторами, танки мчались мимо не тронутых войной деревень. Из окон и дверей на них растерянно глядели жители, удивляясь необычной серо-зеленой покраске и белым крестам на бортах. Из одной избы выскочил человек в нательной рубахе и галифе. Высоко подбрасывая худые ноги, он побежал наперерез, размахивая ручной гранатой. Спасибо ефрейтору, сидевшему за башней. Он успел срезать русского до того, как разорвалась граната. Иначе могли бы пострадать и Рейнгардт, и Юстин, который находился рядом.

В другом месте попалась каменная постройка с подвалом. По ним начал стрелять пулемет, две «тройки» приблизились метров на тридцать и в упор расстреляли пулеметчиков. Но когда к пристройке стали подходить стрелки, из отдушины подвала опять раздались выстрелы.

– Взять живыми! – крикнул Рейнгардт. Ему захотелось посмотреть на живых русских солдат.

Пехотинцы стали медленно подходить к строению. Из черной дыры, перекрытой обвалившимися балками, блеснул огонь. Ранило двух солдат. Лейтенант, командир взвода, растерянно оглянулся на Рейнгардта, но тот продолжал стоять в башне, ожидая, когда выполнят приказ. Несколько бойцов по-пластунски зашли с тыла. Кто-то истошно закричал. По возне, коротким ругательствам, хряску сцепившихся тел Юстин определил, что там вцепились врукопашную. Остальные пехотинцы вскочили с земли, кинулись в подвал. В этот момент огромной силы взрыв взметнул в воздух кирпич, бревна, людей… Юстин оглох. Рейнгардт, сплевывая песок, опустился на сиденье, обалдело помолчал и вдруг разразился бранью:

– Свиньи! Им не жаль собственной жизни! Нет, это не европейцы!

Взглянув на часы и поняв, что опаздывают с выполнением графика движения, он приказал колонне трогаться. Чувство, что танки вступают в побежденную страну, улетучилось.

К полудню появилась шестерка русских бомбовозов ДБ. Видимо, они базировались вдали от границы и избежали утреннего удара по приграничным аэродромам. Хотя они бомбили с большой высоты и ощутимых потерь не нанесли, однако пришлось вызывать истребители, чего Рейнгардт старался не делать, испытывая давнюю неприязнь окопников и чумазых танкистов к «голубым любимчикам» фюрера. «Мессершмитты» появились через несколько минут, будто ждали зова о помощи. Они вцепились в русских, как псы в зайцев. Круто накренившись, бомбовозы начали разворачиваться на восток. В гул авиационных двигателей врезался дробный лай автоматических пушек. Задымил один бомбардировщик, потом другой. На фоне синего безоблачного неба ромашками распустились парашюты. Часть «мессеров» увязалась за улетавшими бомбовозами, другие, соревнуясь в стрельбе, стали расстреливать спасавшихся на парашютах пилотов.

Сорвался с высоты третий ДБ. Чадя густым темно-багровым дымом, он заскользил на крыло. У самой земли неожиданно выпрямился, пронесся над башней так низко, что Юстин увидел заклепки и почувствовал, как лицо обдало жаром. Бомбардировщик врезался в колонну метрах в ста от командирского танка. Сила удара оказалась настолько жуткой, что три или четыре машины разметало по сторонам, словно они были фанерными. Огненный шквал достал бензоцистерну. Та рванула полутонной фугаской, окатив горящим бензином еще несколько танков. Из пламени удалось вырваться одной «тройке». Точно взбесившись, она понеслась по пшеничному полю, выписывая кренделя. Из люка вывалился обожженный человек, закрутился волчком, прижимая к лицу руки и воя от боли, споткнулся на борозде, конвульсивно забил ногами и через минуту затих.

Побелевшими от гнева глазами Рейнгардт проследил за умиравшим, нажал на рычаг микрофона:

– Слушай мою команду! Быстро расчистить дорогу! Поврежденные машины – в кювет! И вперед, вперед!

– Пора бы обедать, – робко заикнулся кто-то из командиров.

Юстина тоже подташнивало от голода. Вчера он съел лишь ломтик галеты. Без аппетита ужинали и танкисты, взволнованные началом новой войны. Теперь желудки подвело. Но Рейнгардт взъярился:

– Обедать будем потом! Сейчас только вперед!

Часа два шли без происшествий. В авангарде возникали короткие перестрелки, но когда подходила основная колонна, наступало спокойствие.

Более или менее организованное сопротивление после дозаправки горючим встретили у Пружан в небольшой роще. Русские канониры предусмотрительно пропустили передовой отряд, а когда показалась главная масса танков, открыли огонь. Впереди идущий танк, пойманный в прицел сразу трех пушек, скатился на обочину, разматывая порванную гусеницу, из люков вывалился рыжий дым. Юстин не успел разглядеть, спасся ли кто из экипажа. Рейнгардт тут же приказал двум ротам охватить опушку с флангов. Танки перелезали через кювет и, подминая высокую стену поспевающей озими, вразвалку пошли к роще, закричали солдаты. Они спрыгивали с бронетранспортеров, торопливо разворачивались в цепь.

Непонятно откуда, будто из-под земли, появился русский танк. Он выкатился навстречу немецким «тройкам» и остановился, поджидая, когда те подойдут ближе. Канониры стали стрелять по нему. То ли от волнения и торопливости, то ли от того, что стреляли на ходу, снаряды не достигали цели, а только кромсали землю вокруг, поводя башней, русский танк выстрелил, сильно качнувшись на амортизаторах. Ближняя «тройка», дернувшись, остановилась. Другая машина попыталась обойти подбитую, но получила снаряд в борт. Рванувший боекомплект снес с катков башню, она взвилась в воздух метров на десять.

Рейнгардт приказал подтянуть противотанковую артиллерию. Пока тягачи подходили к месту боя, пока солдаты разворачивали орудия, пока, наконец, подожгли русского, прошло часа полтора. Стало ясно, что дальше Пружан уже не продвинуться.