Книга Бред Тьюринга - Эдмундо Пас Сольдан

Она поднимается по лестнице, почти уверенная, что ошиблась. Из записки, которую Ридли дал Эрин, следовало, что Рафаэль должен быть в одной из кабинок второго этажа. Но она не представляет его в месте, подобном этому. Он, как и она сама, из тех, кто предпочел бы одно из безлюдных кафе в Энклаве. Если, конечно, ее предположения верны и Рафаэль имеет отношение к "Сопротивлению" (ведь для хакеров из этой группировки места, подобные этому, – запретная зона).

Атмосфера второго этажа совсем не та, что на первом. Нет яркого света, постеров на стенах. Двенадцать кабинок, большинство из них пусты. Шаги Флавии нарушают тишину. Она потихоньку заглядывает в полуоткрытые двери. Никого в одной, никого в другой… Для очистки совести она дойдет до самой последней и спокойно отправится домой.

Она слышит за спиной чей-то шепот; ее называют по имени. Флавия останавливается и оборачивается: одна из кабинок только что открылась. Она подходит, пряди волос падают ей на глаза. В черном кожаном кресле сидит Рафаэль, он нетерпеливым жестом просит ее поторопиться. Флавия заходит внутрь, и он закрывает дверь. Под его глазами залегли темные тени, зрачки беспокойно бегают из стороны в сторону. Про себя Флавия отмечает, что теперешний Рафаэль не имеет ничего общего с тем спокойным и уверенным человеком, с которым она недавно познакомилась в маршрутке.

– Ты умнее, чем я думал, – говорит он. – Ты пришла. Иногда я думал, что ты этого не сделаешь, так как сообщение Ридли, адресованное Эрин, было чересчур критическим, ты не поймешь, что послание на листке было адресовано именно тебе, и прочее…

– Если, как ты говоришь, ты действительно много знаешь обо мне, то должен бы больше мне доверять, – говорит Флавия, теперь совершенно уверенная, что именно так привлекает ее в этом человеке: его голос, такой звучный, такой мужественный… Она не могла бы полюбить его, общаясь только во время посещений Плейграунда; ей непременно захотелось бы поговорить с ним, хотя бы по сотовому.

– Мы не можем терять время. Если ты пришла сюда то и они могли прочесть это сообщение и тоже прийти.

– Кто это они?

– "Сопротивление".

– Ты мог бы назначить встречу в менее людном месте.

– Я поэтому и выбрал его.

– А что имеют против тебя люди из "Сопротивления"? И если Ридли имеет отношение к "Созиданию"… Значит ли это…

– "Созидание" и "Сопротивление" – это одно и то же. "Созидание" – движение, организованное в Плейграунде как аналог "Сопротивления" в реальности. Люди, контролирующие аватаров, членов "Созидания", были хакерами, впоследствии основавшими "Сопротивление"; они планировали одним скачком переместиться из виртуального пространства в реальное.

Флавия хмурит лоб, силясь понять услышанное. Она слышит шум шагов снаружи. Ридли приставляет палец к ее губам. Шаги стихают.

– Твоя чертова паранойя.

– Я слишком хорошо их знаю: сам был одним из них. Для меня все начиналось как игра. И где-то в глубине души я чувствую, что это и до сих пор игра. В этом моя проблема. Таков уж мой характер. Мне сложно принимать вещи всерьез. Даже если это вопрос жизни и смерти. Поэтому я и проводил так много времени в Плейграунде. Потому что все, происходящее на экране, было игрой. И еще потому, что там можно добыть информацию. Ты знаешь или догадываешься, что я Крыса. Одна из добрых Крыс, тех, что не обманывают.

– Так ты не хакер?

– Только в исключительных случаях. Чтобы получить информацию, если для этого нет других способов.

Рафаэль смотрит на нее так, словно у него уже не осталось ни терпения, ни времени подробно все объяснять. Какие у него холодные руки, будто он спал на улице… И какой нервный… Флавия спрашивает, каким образом может ему помочь. Отмечая про себя, что она впервые держит мужчину за руку, не испытывая при этом чувства отвращения и враждебности. В пятнадцать лет она пыталась; она ходила в кино и на вечеринки с ребятами, но ни разу не смогла зайти далеко: едва они дотрагивались до нее, ее будто отбрасывало от них… И в этом была не их вина: дело было в ней самой, негативное представление о мужчинах жило внутри нее помимо ее воли.

– Все и происходило как игра, – говорит Рафаэль, – пока я всерьез не увлекся идеями BoVe. И не стал членом "Созидания".

– В Плейграунде.

– Совершенно верно. Это была своего рода репетиция. Атаковать правительство Плейграунда, чтобы потом применить приобретенный опыт в реальной жизни. Конечно, это было нелегко, но мы по крайней мере попытались. И я стал частью окружения Кандинского и членом "Сопротивления". Ты уже поняла, что BoVe – это аватар Кандинского в Плейграунде. В программе же я занимался тем, что добывал такие вещи, которые можно будет продать, и это помогало финансировать нашу деятельность. Не спрашивай, как я это делал. Это большое преимущество – быть Крысой.

– Крысы совершенно заслуженно имеют плохую репутацию. Например, они безбожно обирают людей, работающих на Плейграунд, лишая их ценных вещей, кредитных карт, даже жизни.

Рафаэль поднимается, прислоняется спиной к стене, и Флавия замечает невероятную усталость во всех его движениях. Она старается понять его, но в его объяснениях есть что-то, мешающее ей прийти к окончательным выводам.

– Вот так все и было, – продолжает Рафаэль" – Естественно, что потом, когда "Сопротивление" стало обращаться к реальности, я захотел лично познакомиться с Кандинским. Но не смог это сделать. И я узнал, что никто из хакеров его ближайшего окружения не видел его в лицо. И это была верная тактика, чтобы избежать доносов. И для того, чтобы создать некий миф о себе самом. Никто не знал лично этого великого хакера, но абсолютно все знали легенду о нем. Таким образом, миф, возникший в Плейграунде и относящийся к аватару BoVe, перешел в реальную жизнь, повествуя о человеке, известном под именем Кандинский, на которого работал BoVe. Звучит замысловато? На самом деле все очень просто.

– А какую роль играю во всем этом я?

Рафаэль снова садится. Беспокойно двигает ногами. Проводит рукой по подбородку.

– Средства массовой информации, включая те, что настроены наиболее скептически, окружили Кандинского героической аурой. "Человек из страны третьего мира смог поставить на колени огромные корпорации, символы капиталистического триумфа". "Это вызов грубым политикам-неолибералам, нетерпимым к антиглобализму, возникающему в развивающихся странах…" Да, Кандинский сделал все это, но он не Господь Бог.

Рафаэль делает паузу, откашливаясь.

– Он, как и все, способен ошибаться, – продолжает он своим звучным голосом. – И он взлетел так высоко не только благодаря своему таланту, но и благодаря своей безжалостной готовности жесточайшим образом пресекать любые разногласия в своей организации. "Сопротивление" не выносит внутренних конфликтов. Его сила в борьбе против правительства и корпораций зиждется на идеологическом фундаменте, подразумевающем отсутствие любых внутренних разногласий. Не без помощи Ридли я начал кое в чем сомневаться. Все прояснилось, когда некоторые члены "Созидания" были найдены мертвыми и нас пытались убедить в том, что это дело рук правительства. Но уничтожены были аватары, которые как раз накануне возражали Кандинскому на собрании.