Книга Внутренняя красота - Маргерит Кэй

— У меня есть жемчужная подвеска, — ответила Кресси.

Она имела в виду серьгу. Но, по ее словам, это нельзя было определить. Похоже, Джованни тоже не понял, закрыл глаза.

— У тебя есть жемчужная подвеска, — тихо произнес он, отчего его слова прозвучали еще эротичнее.

Его уста приблизились к ее уху. Пальцы блуждали между ухом и шеей, проделывая путь туда и обратно через волосы. Хотя Кресси накинула рубашку, когда он объявил перерыв, но не потрудилась надеть корсет. Хлопчатобумажная рубашка терлась о соски. Они напряглись и стали крупнее.

Джованни поцеловал ее в мочку уха, взял в рот и начал посасывать. Прошелся языком по окружности уха, будто что-то рисовал на нем. Его палец нащупал пульс у основания ее шеи. Другая рука добралась до талии, пошла дальше и обхватила ее за ягодицы. Кресси знала, что он в любое мгновение возьмет себя в руки. Знала, что потеряет власть над собой, когда это случится, и должна набраться смелости. Она обняла Джованни за талию, подняла голову и поцеловала его в губы.

Он не сопротивлялся. Руки Кресси заскользила вверх по его спине, нащупывая выступы мышц, чувствуя жар его тела сквозь льняную рубашку, подставляя ему раскрытые уста, безмолвно моля его не останавливаться.

Джованни не останавливался. Поцелуй был томным, его губы впились в ее уста не с безудержной страстью, а так, будто источали нектар. Его язык медленно скользнул по ее нижней губе. Она вонзила пальцы ему в спину, крепко прижалась к нему грудью. Его поцелуй становился настойчивым. Пальцы руки крепче обхватили ее ягодицы. Кресси ощутила горячее дыхание Джованни на своем лице, когда он снова и снова целовал ее.

Он медленно пробуждался, точно замечтавшийся человек, застыл и стал высвобождаться из ее объятий. Что делать? Она не знала, как поступить. И вдруг приняла решение. Ведь они оба одинаковы. Он сам так говорил. Родственные души.

— Джованни, вчера я видела тебя во сне, — едва слышно прошептала Кресси.

Услышав это, он тут же застыл.

— Что ты видела? — спросил он и повторил ее слова, сказанные в галерее шепота. Он все понял. А теперь она должна заговорить его словами. — Я наблюдала за тем, как ты раздевался. Ты знал, что я наблюдаю. — Она умолкла. — Я трогала свое тело.

Его зрачки расширились. Кресси всецело приковала его внимание. Не моргая, Джованни уставился на нее. Однако он не двинулся ей навстречу.

— Кресси…

— Вот так. — Она отбросила фрак и жилет, запустила руку в рубашку и обхватила одну грудь. Сердце колотилось, обдавало жаром, но она нисколько не смущалась. — Джованни, я трогала себя вот так.

Он простонал. Издал низкий гортанный звук, на который она, поглаживая напрягшийся до боли сосок, отозвалась вздохом. Его рука потянулась к ее груди, но тут же опустилась. Джованни зачарованно смотрел на то, как она трогает себя. То, что она могла заставить его смотреть на себя, лишь подстегивало и возбуждало ее.

— Мне приснилось, что ты видишь меня, — шептала Кресси. — Ты снимал рубашку через голову и обернулся, чтобы взглянуть на меня. Мне приснилось, что ты назвал меня по имени. «Кресси, помоги мне», — сказал ты. И я помогла. — Она отпустила грудь и вытащила его рубашку из брюк, коснулась его, наконец-то ее ладони оказались на его теле. Она потянула рубашку вверх, но он сорвал ее и бросил на пол.

Он не загорел, но его кожа отливала красивым оливковым цветом. Впадина, начинавшаяся ниже ребер, рельефно вырисовывалась. От пупка к груди, расширяясь, устремилась тонкая полоска черных волос. У него были темно-коричневые соски. Кресси потрогала их, потерлась щекой о жесткие волосы на груди. Он был красивым. По-настоящему красивым. «Только не говори, что я красивая, — твердила она про себя, — только не говори этого».

— Кресси, что было потом? — спросил он, отрывисто дыша.

Похоже, она загипнотизировала его. Джованни поступит так, как ей захочется, если она попросит об этом. Он желал ее, хотя с ужасом думал, что это разрушит творческие чары. Но как раз именно этого он и хотел. Кресси это видела по тому, как он смотрел на нее, по тому, как, точно пружины, напряглись его мышцы. Что было потом?

Эхо в галерее шепота. Она стащила рубашку через голову, повторяя его движения.

— Ты трогал меня вот здесь, — сказала она, взяла его руки и опустила себе на груди, которые высвободились из корсета. — Ты трогал меня.

И Джованни трогал ее. Как раньше. Точно так, как она представляла в тот день и каждую последующую ночь. Он взял ее груди, опустил голову и стал жадно ласкать их языком. Больно втягивал в рот каждый сосок, щекотал его языком. Ее поглотил жар, какого она не испытывала раньше. Казалось, каждая частичка существа слилась с ним. Соски, кончики пальцев, уши, пальцы ног. Покалывало даже тыльную сторону коленей. Что было потом?

— Самая нежная кожа, — прошептала Кресси. — Мне хотелось, чтобы ты нашел самую нежную кожу на моем теле.

— Самую нежную, — повторил Джованни, скользнув рукой в ее панталоны.

Там было тесно. Она торопливо расстегнула пуговицы, затаила дыхание. Почему прикосновение его руки вызывает совсем другие ощущения? Кресси представляла, как он будет трогать это место, но даже не мечтала, что это будет так. Он трогал так нежно. Казалось, будто по коже порхало перышко, но оно обжигало.

— Что было потом? — у самого ее уха раздался его отрывистый голос.

— Мне хотелось узнать, одинаковы ли мы, — ответила Кресси. — «Мне надо потрогать тебя», — твердила я. И ты расстегнул брюки. Взял мою руку и показал, что делать. Ты учил меня.

Кресси молила, чтобы так и случилось, ибо начинала терять власть над собой, но на этот раз на ее мольбу откликнулись. Джованни взял ее руку и сунул ее внутрь своих брюк. Мягкие волосы в верхней части его бедра. Они становились жестче. Стон Джованни прозвучал громче и не так сдержанно, когда она обхватила его мужское достоинство. Оно было тяжелым. Теплым. Оно сжимаюсь в ее руке.

— Кресси, я думаю, что не… я не в силах думать. Кресси, что было потом?

Что было дальше?

— Покажи мне, — попросила Кресси. — Я просила показать, как трогать тебя. И ты меня тоже трогал. Покажи мне, Джованни, покажи мне так, как ты показывал в моем сне. Покажи, как сделать с тобой то, что ты делал со мной в галерее шепота.

Кресси почувствовала его колебания. Джованни догадался: она ведет эротическую игру. Это не просто рассказ о сне, а способ обольщения. Он поднял голову, испытующе заглянул ей в глаза. Кресси не знала, что он в них нашел, но это сыграло решающую роль. Перемена стала почти ощутимой, она вела свою игру, но он взял инициативу в свои руки.

Его улыбка источала сладострастие.

— В галерее шепота, — сказал он, — мне не так хотелось, чтобы ты трогала меня. Это я хотел трогать тебя. — Теперь Джованни целовал ее в шею, гладил бедро одной рукой, а другой спускал панталоны. Изменив позу, она сняла сапоги. — В галерее шепота я хотел быть с тобой вот так, — говорил Джованни, опуская ее на пол, затем быстро сбросил обувь, одежду и совершенно нагой встал на колени между ее раздвинутых ног. — Мне этого хотелось. — Джованни наклонился, собираясь поцеловать Кресси, ее груди коснулись его, он ощутил дрожь предвкушения, но еще недостаточно сильную. Его уста были жарки, поцелуи напористы, он извлекал напряжение из глубин ее существа, точно воду из колодца. — В галерее шепота ты дошла до исступления, была скользкой и влажной, не так ли? — Его пальцы медленно проникли в нее, Кресси затаила дыхание. — А мое достоинство напряглось до предела, — говорил Джованни низким дрожащим голосом. — Кресси, потрогай, и ты узнаешь, как сильно оно напряглось.