Книга Вожделеющее семя - Энтони Берджесс

Тристрам ел медленно и осторожно: как явствовало из приступа диспепсии после завтрака, его желудку предстояло еще многому научиться. Поев, Тристрам отправился на поиски воды. Королева Маб шепнула ему, что жажда — сильная жажда! — является необходимой спутницей мясной диеты. В задней, жилой части разграбленного магазина Тристрам нашел исправный водопроводный кран и, подставив губы под струю воды, пил так, словно собирался пить вечно. Вода была довольно грязной и несколько протухшей, и он подумал, что будущая опасность таится именно в ней. Потом Тристрам еще немного посидел в дверном проеме, отдыхая. Сжимая в руке свою дубинку, он наблюдал за проходившими мимо людьми. Все они придерживались середины дороги. Занимательнейшая черта позднейшей стадии Интерфазы!

Тристрам сидел, лениво анализируя те мысли и чувства, которые, казалось бы, должны были владеть им сейчас. Удивляло то, что ему почти не хотелось разбивать кулаки о морду братца. Может быть, все это было выдумкой честолюбивого и обиженного капитана. Ведь нужны доказательства, определенные и неопровержимые доказательства!

Мясо урчало в животе. Тристрам рыгнул, одновременно произнеся что-то вроде «вожделения отцовства».

Родился ли уже ребенок? Если он был, этот ребенок. Тристрам как-то потерял счет времени… Он чувствовал, что сейчас, учитывая весь этот хаос, Беатриса-Джоанна находится в большей безопасности, чем раньше. Она, должно быть, еще на севере, если этот мужик сказал правду; во всяком случае, больше ей некуда податься. Что касается его самого, Тристрам был уверен: он делает именно то, что нужно. Ему тоже некуда податься. Как же, однако, он не любит свояка! Вечно у того на языке то грубости, то благочестивые восклицания, словно он в команде по перетягиванию каната. Ничего, на этот раз Тристрам и ругаться, и божиться будет громче него. Больше он не намерен позволять катить на себя бочку! Никому и никогда!

Идя по тротуару, Тристрам к середине дня добрался до Барнета. Стоя на развилке дорог — одна вела в Хетфилд, а другая в Сент-Олбенс — и раздумывая, куда пойти, Тристрам вдруг с удивлением заметил автофургон, который, покашливая мотором, двигался туда же, куда и он, — на север. Фургон был покрашен какой-то грязно-земляного цвета краской, из-под тонкого слоя которой просвечивала надпись: «Министерство бесплодия», выдававшая его происхождение. Тристрам, в раздумье стоявший на развилке, теперь не мог решить, останавливать ему фургон или нет Нерв в его стертой левой ноге решил за него и послал сигнал руке, которая поднялась, в независимом от мозга движении, большим пальцем вверх.

— Я только до Эйлсбери, — предупредил водитель. — А там вы можете поймать какую-нибудь другую машину Если мы до Эйлсбери доедем, конечно.

Грузовичок дрожал, словно подтверждая сомнения водителя.

— Вы издалека идете, — заметил хозяин фургона, с любопытством разглядывая Тристрама. — Не слишком-то много людей сейчас путешествует.

Тристрам рассказал свою историю.

Водитель был тощим человеком в странной униформе: китель «серого», гражданские брюки такого же землистого цвета, что и фургон, на коленях лежала землистого цвета фуражка, под погонами были пропущены белые ремни портупеи. Когда Тристрам дошел в своем рассказе до побега из тюрьмы, водитель, всхрапывая, коротко рассмеялся.

— Если бы вы дождались сегодняшнего утра, вас бы с поклонами выпроводили из заведения. Они открыли свои ворота, по-видимому, потому, что начали испытывать сильные трудности с продовольственным снабжением. По крайней мере так мне сказали в Илинге.

Тристрам тоже коротко рассмеялся. Все труды Чарли Линклейтера оказались ни к чему.

— Вы же понимаете, я совсем не в курсе событий, — объяснил он. — Я просто не знаю, что происходит.

— О, я тоже мало что могу вам рассказать. Похоже, что в настоящее время у нас нет никакого центрального правительства, но мы пытаемся организовать кое-какой правопорядок на местах. Можно сказать, что-то вроде военного положения. В моем лице вы можете видеть одного из представителей воскрешенной военщины. Я солдат.

Водитель снова, всхрапывая, хохотнул.

— Армии. Полки. Батальоны. Взводы, — проговорил Тристрам.

Когда-то он читал об этом.

— Мы не можем дольше терпеть все происходящее, — заявил водитель. — Этот каннибализм, когда потрошат всех подряд, забитую канализацию… Мы должны подумать о наших женах и детях! Так или иначе в Эйлсбери мы уже кое чего добились. Нам даже удалось заставить людей понемногу работать.

— А что вы едите? — спросил Тристрам. Солдат громко расхохотался.

— Официально это называется консервированной свининой,

— ответил он. — Должны же мы что-то есть. Голодное брюхо ко всему глухо. Видите ли, нам частенько приходится применять оружие. Именем закона, — добавил он серьезно. — Мясо и вода. Возможно, это слишком похоже на тигриную диету, но консервирование придает этой пище более цивилизованный вид. И у нас есть надежда, вы знаете, у нас есть надежда, что положение начнет улучшаться. И — верите ли, нет — я в прошлый выходной по-настоящему рыбачил!

— Много поймали?

— Бычка поймал, — ответил солдат и снова рассмеялся. — Паршивого маленького бычка!

— А могу я спросить, какова была цель вашей поездки?

— Цель поездки? О, нам доложили, что по дороге из Илинга в Финчли есть склад боеприпасов, принадлежавший полиции. Однако какие-то свиньи добрались туда раньше нас. Одна из этих банд. Они моего капрала укокошили. Он был капралом не из лучших, но они не имели права его убивать. Доедают его сейчас, наверное, проклятые каннибалы.

Всю эту историю солдат рассказал с совершенно невозмутимым видом.

— Похоже на то, что мы все каннибалы.

— Да, но мы в Эйлсбери, черт побери, по крайней мере цивилизованные каннибалы! Ведь совершенно другое дело, если вы выковыриваете это из консервной банки.

Глава 3

Западнее Хинкли Тристрам впервые в жизни увидел вспаханное поле.

Дела у него, в общем, шли хорошо: ночь он провел в казарме в цивилизованном Эйлсбери, потом прогулялся при хорошей погоде по Бисестер-роуд; в пяти милях от Эйлсбери его подобрал армейский грузовик и довез до самого Блэкторна. Пообедал Тристрам в вооруженном, но гостеприимном Бисестере (там он даже побрился и постригся), затем прошел по железнодорожным путям до Ардли и там — о чудо! — сев на поезд, влекомый древним паровозом, который топили дровами, доехал аж до Банбери.

У Тристрама была лишь горстка металлических денег, которую он наскреб в карманах костюма оглушенного им человека, но энтузиасты, обслуживавшие все три вагона поезда, оказались археологами и о плате за проезд имели смутное представление.

На сей раз Тристрам ночевал в каком-то затянутом паутиной подвале на Варвик-роуд, а в сам Варвик он приехал на следующий день задолго до обеда на грузовике, груженном брякавшим всю дорогу стрелковым оружием. В городе, мрачноватом из-за военного положения, ему наговорили страхов о Кенилворте, где будто бы правила шайка фанатиков вроде секты «Пятая монархия», исповедовавшая жестокую доктрину экзофагии — поедания чужаков. Зато Ковентри, заверили Тристрама, достаточно безопасен для иногородних. Приняв во внимание сказанное, он побрел дальше обходной дорогой через Лимингтон. Путешествие было значительно облегчено тем, что его подвез на заднем сиденье веселый мотоциклист-связной.