Книга Киммерийская крепость - Вадим Давыдов

— Нисиро-сэнсэй. Я послушаюсь тебя, как всегда слушалась, — Ольга опустила плечи. — Я чувствую твою правоту, хотя всё внутри меня кричит о страшной беде, о том, что так – несправедливо… Мы должны хотя бы предупредить их. Пожалуйста.

— Этого я тоже не хочу. Но разрешаю. Попробуй. Будь готова к тому, что у тебя ничего не выйдет. Эта женщина устала от жизни и желает уйти в Пустоту, не понимая этого. Твои слова растают, не дойдя ни до её разума, ни до её сердца. Человек, которому она могла бы поверить, мёртв. Самое смешное, что он тоже не сумел бы пробиться сквозь тьму, которая поглотит её саму и её детей. Он сам был частью этой тьмы, осознанно или нет. Я знаю, как тяжело тебе на это смотреть. Но ты и Гур – для меня нет ничего важнее.

— Я никогда не понимала, в чём власть этого страшного человека над нею. Он всегда казался мне отталкивающим.

— Власть была не в нём, а в ней. Она попустила ему пользоваться собой, веря, будто тем самым спасает своего сына. И ками этого человека не отпустит её. Ни её, ни детей. Пустота ждёт их всех.

— Он умел останавливать кровь.

— Тьме многое подвластно.

— Ты… Нет, прости, Нисиро-сан, конечно, это не ты. Просто это жестоко. Так жестоко.

— Это карма. Мы уезжаем в Москву, как только я закончу дела. Где-то в начале января, я надеюсь.

— Зачем?!

— В Петрограде опасно.

— А папенька?

— Илья Абрамович не станет возражать.

— Он теперь никогда не возражает, — Ольга вздохнула. — Его нельзя трогать, он уже в таком возрасте, когда плохо переносят любые перемены в жизни.

— У нас нет другого выхода. Вы все слишком много думаете о том, как сделать жизнь длинной, вместо того, чтобы думать, как сделать её правильной. Отдохни, Орико-чан. У тебя впереди трудное время.

И они уехали. Ольге даже удалось попрощаться.

— Возьми это на память обо Мне, дитя, — ласково сказала Александра Феодоровна, протягивая Ольге раскрытый футляр со звездой ордена Святой Екатерины. Лицо Государыни было бледным, осунувшимся, красные пятна на лбу и щеках свидетельствовали о напряжённых внутренних переживаниях. — Нам будет тебя не хватать. Нам всем будет тебя не хватать, но… Я понимаю.

— Ваше Императорское Величество, — Ольга с ужасом смотрела на бархатный футляр. — Вы… Вы так добры, Боже мой.

— Сотни людей будут вспоминать о тебе с признательностью, — кивнула Александра Феодоровна. — И Я, и Их Высочества, конечно же. Мы все станем за тебя молиться. Я знаю, ты не стеснена в средствах, благодарение Господу. Я настаиваю, чтобы ты приняла этот знак, как Мой личный подарок. Я не стану ожидать официального решения о награде. Не знаю, возможно, сейчас не время. Неважно. Я знаю, ты во Христа не веруешь, но ведь и Григорий Ефимович говорил, — всякая вера от Господа, критиковать никакую веру нельзя.[36]Я желала бы, дитя, чтобы ты встретила ещё свою судьбу и любовь. Пусть Господь будет с тобою вечно – и в жизни, и после жизни. Обещай Мне.

— Обещаю, Ваше Императорское Величество, — Ольга еле удерживала себя от рыданий. — Обещаю. Даст Бог, всё закончится – совсем скоро.

— Всё в руце Божией, дитя, — Александра Фёдоровна вложила футляр в ладонь Ольге, сжала её пальцы и вымученно улыбнулась. — Храни тебя Господь, Оленька.

— Храни Господь всех нас, — вместе со вздохом вырвалось у Ольги.

Нисиро успел научить её многое видеть, и она поняла: то, что она готовилась сказать, говорить нельзя. Напрасно. Для каждого человека существует своя правда. Именно та, которая ему приятна, которую человек в состоянии понять и которая ему близка. Говорить человеку другую правду – преступление против него, преступление против правды, которую говоришь, и против людей, являющихся носителями другой правды. Воин Пути никогда ни с кем не спорит. Он либо учит тех, кто достоин, либо соглашается с теми, кто стоит на своём. Спорить с убеждённым бессмысленно – так же, как наливать в чашку новый чай, не вылив старый.

Они расстались, не пряча слёз, хотя Ольга пыталась изо всех сил держаться.

Дедушка умер за два дня до начала событий, которые назывались «революция». В Москве было действительно много тише, чем в Питере, и жизнь их целых два месяца, пока был жив дедушка, почти ничем не отличалась от столичной. Только мама больше не ходила на службу. Нисиро сказал – пока не время.

Когда умер дедушка, Гур не плакал. Нисиро всё ему объяснил. Плакать не стоило, в этом не было никакого смысла. Но очень хотелось… Маме он разрешил плакать, подумал Гур. Ну, это ведь мама.

Потом пришли совсем другие времена. Мама не на шутку взялась за Гура: с одной стороны – она, с другой – Нисиро. Мама учила Гура языкам, арифметике и рассказывала истории. Истории Гур любил больше всего.

По-японски и по-русски Гур заговорил одновременно. Писать и читать выучился тоже почти одновременно, хотя и несколько позже. Но всё равно – намного раньше прочих детей. Но теперь настала эпоха совсем иных наук.

Ты станешь другим, учил Мишима. Ты поднимешься на новую ступень сознания, внешне по-прежнему почти не отличаясь от прочих людей, но твой разум и возможности станут иными. Ты никогда не сделаешься добычей. Ты победишь хищников, нападающих на тебя, даже если это противоречит твоей природе.

Во время изнурительных физических занятий Мишима заставлял Гура выполнять медитативные упражнения, и одновременно рассказывал обо всём на свете. Гур узнал много легенд и притч о Воинах Пути, усвоил множество сведений о человеческом теле и медицине, о том, как поддерживать тело чистым и совершенным. Он узнал, как правильно общаться с самыми разными людьми и как склонять их к нужным Воину Пути и Хранителю Равновесия поступкам – и даже мыслям. Системы жестов, помогающие сосредоточить жизненную Силу, тайные знаки, шпионские уловки и многое другое. Бой без оружия против одного или нескольких, вооружённых или безоружных, пеших или конных противников в любое время года и суток, в любых условиях, в какой угодно стихии, — в воде, в огне, на земле, в воздухе. Бой с оружием, с множеством его разновидностей, умение пользоваться им в соответствии с его принадлежностью к пяти стихиям. Искусство владения камнем, верёвкой, палками разной длины и хитроумными комбинациями всего этого. Способы ведения боя, в одиночку и вместе с другими, против целого войска. Звучит невероятно. Ну и что? Воин Пути – это и есть Невероятное. Бой с животным, укрощение и подчинение живых существ воле Хранителя. Искусство разведки, военной и агентурной, хитрости, включающие широкий спектр знаний, необходимый для благополучия Хранителя и тех, кому предназначено выполнять его волю.

Военная тактика и стратегия, построение военной хитрости на основе какой-нибудь идеи, например «уходя – подойти». Управление жизненной Силой, её использование в бою и для исцеления. Техника «полёта ласточки», позволяющая убивать или парализовать противника легким прикосновением пальца. Развитие сверхчувственных способностей, позволяющих не только обнаружить, но и упредить действия врага. Управление собой и другими – стройная концепция взаимодействия живых существ на всех уровнях одновременно. Управление всем, что происходит в человеческом теле и в ближайшем его окружении. Массаж и самомассаж, контактный и бесконтактный, осознанный и бессознательный, выполняемых человеком или животным, с использованием снадобий и приспособлений. Традиции и ритуалы Пути. Как правильно питаться и дышать, потому что и дыхание – пища. Как и знания. Постижение Знания, в том числе и воинского искусства – тоже пища, причем самая изысканная из всех, которые когда-либо доводилось человеку вкушать. Умение наслаждаться физической нагрузкой, воспринимать стихии материального мира. И снова – искусство выживания: как видеть гармонию и красоту Вселенной, как включить внутреннее зрение, как наслаждаться окружающим, потому что в этом – главный смысл жизни. Как отстранять тех, кто мешает, — не только Воину Пути, но и всем остальным. Как превратить всё, что приходится делать, в упражнение по совершенствованию самого себя. Как, занимаясь чем угодно, находить в нём интерес, устраивать соревнование с самим собой. Как научиться любую тяжелую работу превращать в тренировку и выполнять её легко и с удовольствием – всего лишь в мыслях делая нечто совсем иное.