Книга Одинокий волк - Владимир Лосев

– Если тебя так это беспокоит, лучше отодвинься сама, тогда я смогу заняться приготовлением ужина.

Девушка возмущенно фыркнула, но отодвинулась, давая ему возможность приблизиться к костру.

Кир выкопал ямку в песке, положил туда зайца, обернутого в широкие листья лопуха, и сверху снова развел огонь.

Кена отползла в глубь пещеры к волчице и легла с ней рядом, напряженно глядя на парня.

– Ты делаешь это так, словно всю жизнь странствовал.

– Ты не ошиблась, так оно и есть.

– А с первого взгляда ты похож на обычного горожанина, тупого и ленивого.

– Никогда не задумывался над тем, как я выгляжу.

Кена презрительно усмехнулась:

– Ты опять врешь. Знаешь, как выглядишь, и используешь это.

Кир изумленно поднял брови:

– Я не понимаю, что тебе во мне не нравится?

– Ты какой-то не такой. Ты очень странный, и в тебе чувствуется какая-то сила.

– Это плохо?

– Ты нравишься женщинам и знаешь это, но сейчас ты не на такую напал. Я знаю цену мужчинам и встречала много таких, как ты. Они всегда производят впечатление сильных и мужественных до первой угрозы, а потом бегут, как зайцы.

– У тебя острый взгляд, ты сразу разобралась во мне, – улыбнулся Кир. – Но у тебя есть одна проблема.

– Какая?

– Ты слишком много думаешь о том, чем занимаются мужчина и женщина, когда они одни и нравятся друг другу…

– Это не моя проблема, пока ты будешь держаться подальше от меня. И хватит об этом, лучше расскажи, в чем сила черных жрецов?

– Все очень просто. – Кир отрезал кусочек сырого мяса и не спеша стал его жевать.– Каждый раз, когда умирает человек на черном камне, жрецам достается немного его энергии, камень делится ею с ними через те осколки, которые они носят на груди. А когда энергии у человека становится много, он вместе с энергией приобретает силу и может сделать многое из того, что ты называешь магией.

– Вот как это происходит. – Кена задумалась. – Но если это правда, то они становятся сильнее с каждой новой человеческой жертвой. Теперь понятно, почему они за любое прегрешение тащат человека к камню…

– И самые старые среди них – самые сильные, – продолжил Кир. – Но их все равно можно убить, только для этого нужно отрубить у такого жреца голову или проткнуть сердце. Они не бессмертны, просто благодаря энергии, которую дает им камень, жрецы быстро залечивают свои раны так, что даже не остается шрама.

– Значит, и тебя можно убить!

– Конечно, даже быстрее, чем черного жреца. Пожалуй, после того как позавтракаю, я уйду.

Кена пожала плечами:

– Хочешь идти ночью? В этом предрассветном сумраке все обманчиво, ты можешь упасть в овраг, которых здесь много, и сломать себе ногу или что-нибудь другое.

– А если я останусь, то ты убьешь меня, так что выбор у меня небольшой.

– Ты прав, выбор у тебя небольшой. Но я обещала, что не убью тебя, и это обещание выполню.

– Думаю, что мне все-таки лучше уйти, а вдруг ты передумаешь? Тем более что скоро наступит утро и станет достаточно светло.

Заяц все-таки получился довольно жестким, несмотря на все старания Кира. Но на аппетит не жаловались ни воин, ни Кена, и то, что мясо плохо жевалось, не помешало ни тому, ни другой съесть зайца до последнего более-менее съедобного кусочка.

После еды Кир снова лег, а Кена отползла в глубину пещеры к волчице, которая продолжала спать после ночной охоты.

– У тебя есть жена, дети? – спросила она из темноты.

– Дети есть, но я их не видел много лет, а жены нет, ее убили черные жрецы, так что я человек одинокий.

– Мне это неинтересно, – хмуро буркнула Кена. – Но теперь я понимаю, почему ты хочешь уничтожить черный камень.

Кир поднялся.

– Чтобы ты не задавала мне больше вопросов, я, пожалуй, пойду.

– Иди, может, сверзишься в какой-нибудь овраг или разобьешь себе ноги о камни, которых здесь много. Я переживать не буду, как и уговаривать тебя остаться.

Кир поднял рюкзак и вышел из пещеры.

– Ну что ж, тогда прощай, надеюсь, что мы с тобой больше никогда не увидимся…

Кир, не дождавшись ответа, стал карабкаться вверх по склону.

Серого предутреннего света ему было вполне достаточно, чтобы находить путь. Он легко различал все камни и овраги, о которых его предупреждала Кена. Проселки, которых было здесь много, он обходил по возможности стороной и старался держаться подальше от основной дороги, которая проходила несколько западнее.

* * *

Это была совсем другая война, а не та, к которой они привыкли. Главными в этой войне были лошади, ну и, конечно же, наездники и то, что их было много. Они были сильнее каждого из этих маленьких юрких воинов, но все вместе степные воины были сильнее их. Короткий лук, из которого можно было легко стрелять с седла, в их руках был намного опаснее, чем длинный, к которому они привыкли.

Криза отправила многих в скотоводческий рай, но когда степняки приблизились, она уже ничего не смогла сделать.

Их было слишком много, и они нападали со всех сторон. Криза использовала все известные ей способы, чтобы не превратиться в соломенную куклу-мишень, но с каждым мгновением это становилось все труднее. И в какой-то момент две стрелы воткнулись в ее тело. Раны были не очень серьезные, но болезненные.

Мезон долго оборонялся между шатрами под защитой острых вкопанных в землю кольев, но чужие воины сожгли его прикрытие, пустив в шатры стрелы с горящей сухой травой.

И неважно, что дым мешал нападавшим целиться, они пускали столько стрел, что те все равно находили себе цель. И когда стало ясно, что эту битву они проиграли и что впереди их ждет только смерть, Криза и Мезон стали пробиваться друг к другу, чтобы умереть вместе плечом к плечу.

Вот тогда и встал рядом с ними Кронов. Он поднял над своей головой кинжал и резко выкрикнул странные пронзительные слова на языке, которого никогда не знал этот мир.

И взметнулась вверх земля и обрушилась на воинов, летящих со всех сторон, словно саранча, безжалостная и несметная, и погребла их под собой, всех, кто мчался на конях, обгоняющих ветер.

И кони тоже погибли, жаль было этих коней…

И остался один среди степи высокий воин, а вокруг до горизонта расстилалась только свежая пахнущая степной травой земля.

А за его спиной догорали палатки и несмело вставали оставшиеся в живых люди племени, приютившего их. И скверно ругались Мезон и Криза, раненые и чудом оставшиеся в живых.

И выкрикнул Кронов так, что услышали все люди племени:

– Отныне имя вам будет сарматы, и жить вы будете на земле, которая станет называться Сарматией, в честь той земли и того мира, из которого мы пришли. И пока живы мы – трое, ваше племя не погибнет, оно будет жить, сражаться и процветать. И мир узнает вас.